Роман Возник принадлежал к числу «первопроходцев» – небольшой группе энтузиастов-романтиков, начинавших сопротивление киевскому режиму еще год назад. Он нес службу в «Беркуте» и, как и большинство в донецком и луганском отрядах ОМОНа, присоединился к ополченцам. В отличие от многих из тех, кто впоследствии стали политиками, Возник редко попадал в объективы камер, но в одночасье стал знаменит 9 мая 2014 года.

«Опора Киева в Донбассе – это не только «свидомые», но и простые хуторяне, которых массово захватывают, пытают и перевербовывают».

Тогда на площадях Донецка проходили праздничные мероприятия, в которых принимали участие люди самых разных политических взглядов. На одной и той же площади стояли и с бандеровскими флагами (совсем мало), и с георгиевскими ленточками (подавляющее большинство). В какой-то момент один из военных духовых оркестров решил вдруг заиграть украинский гимн. Это выглядело нелепо даже несмотря на то, что технически той жуткой войны, которую все испытали потом, еще не было. Возник подошел к дирижеру, стоявшему в парадной форме с белыми перчатками, и доходчиво попросил перестать исполнять подобное в Донбассе. Со стороны это выглядело комично, поскольку двухметровый и стокилограммовый Возник был вынужден чуть не впополам сложиться, чтобы что-то сказать невысокому дирижеру, который просто исполнял ту музыку, которая была расписана в его программе. Комичная сценка была растиражирована украинскими СМИ под заголовками типа «ватник избивает украинского музыканта». Так Возник прославился на всю Украину как «один из лидеров сепаратистов».

Но он им не был. Он был честный солдат, защищавший свою Родину. Природный ум и хватка выделяли его из массы, что и сделало его депутатом Народного совета ДНР, но в душе он оставался именно солдатом – и он не отказывался от этого. Его отряд «Мираж» состоял в основном из бывших «беркутовцев», хотя за год многое поменялось, и говорить об однородности батальонов уже не приходится. Более того, руководство ДНР потратило много времени и сил, чтобы нивелировать ведомственную, партийную или местническую принадлежность батальонов, превратив изначальную партизанщину в структурированную армию, построенную по современным законам стратегии. Роман Возник был из числа тех, кто легко и спокойно принял переформатирование – ему безусловно подчинялись, а личный опыт и харизма добавляли политического веса.

В день гибели он ехал как раз из своего избирательного округа, где встречался с людьми. Относительная передышка требует от местного руководства заниматься бытовыми проблемами – сверхважными в нынешней обстановке. А от бывших полевых командиров, в свою очередь, требуется незаурядный ум, чтобы переориентироваться на вопросы мирной жизни. ДНР и ЛНР не первые, подобные проблемы переживали и другие непризнанные республики, когда бывшие полевые командиры вынуждены были осваивать ранее непонятные им профессии политиков, экономистов и дипломатов. Возник был одним из самых значимых людей этого поколения. Он сильно сдал в последние месяцы, уставал и недосыпал, плохо выглядел и прятался от камер. Но он был одним из тех, кто делал дело именно на том чрезвычайно нужном уровне, на который мало кто решается перейти. Воевать – и храбро воевать – зачастую легче, чем восстанавливать разрушенную страну, будучи уже депутатом. Не все за это берутся, одной лишь военной харизмы для подобного мало.

Роман Возник никогда не участвовал во внутренних противостояниях, которых в ДНР, правда, куда меньше, чем в ЛНР. Поэтому версия о внутреннем характере убийства отметается сразу. Понятно, что украинская сторона склонна приписывать себе любые «достижения», но в этом случае речь действительно может идти только о точечном террористическом акте, на осуществление которого были способны лишь профессионалы. Среди потенциальных «политических оппонентов» Возника внутри ДНР таких нет.

Достоверно известно только об одном подразделении, ассоциирующем себя с террористической деятельностью в Донбассе со стороны Украины. Это так называемая группа «Тени», известная убийствами пленных, которых впоследствии выдавали за российских старших офицеров. Если верить донесениям «Теней» (они позиционируют себя как «партизанское движение», состоящее из местных жителей), они перебили чуть ли не половину российского Генштаба. Обычно «Тени» выкладывают фотографии мертвых тел (большинство – со следами пыток), поясняя, что это якобы российские генералы, которых берет в плен и уничтожает «донбасское подполье». Простой вопрос: зачем же вы их сперва пытаете, а затем демонстративно расстреливаете вместо того, чтобы привезти в штаб и устроить из «присутствия в Донбассе сотрудников российского Генштаба» планетарный скандал? Ответа нет.

Отряд «Тени» – это пропагандистское прикрытие реально существующей программы уничтожения руководства ДНР и ЛНР, причем не только тех, кто занимает значимые посты, но и харизматичных лидеров первого призыва. В той психологической обстановке, которая сложилась в Донбассе (а она мало чем отличается от того, что было прежде в РЮО, Абхазии, Республике Сербской), ценность одного сильного, популярного и известного человека мобилизует огромную массу. А значит, их уничтожение – приоритетная задача. Тут дело даже не в провоцировании внутренних конфликтов (они есть и так, что ж это скрывать, в том числе довольно серьезные, особенно в некоторых населенных пунктах ЛНР), а в ощущении беспомощности и незащищенности, которое возникает у населения в результате подобных террористических действий.

Донецк – миллионный город, и остается слишком большим даже после массового бегства жителей. Организовать там тотальный заслон от террористических групп со стороны Украины крайне сложно, хотя и возможно. К сожалению, МГБ ДНР работу эту наладить не удалось. Особая проблема – это некоторые местные жители, сознательно находившиеся на стороне украинской власти с самого начала противостояния. Они, а не «заброшенные украинские спецназовцы» составляют основу террористических групп. Среди них могут быть, например, бывшие сотрудники СБУ по Донецкой области, насквозь коррумпированные еще со времен Кучмы и Ющенко и жившие за счет связей с криминалитетом и олигархами. Это рядовые сотрудники и их агентура вполне могут разъезжать по городу на дешевых машинах (по Вознику стреляли из «шевроле-лачетти») с местными номерами, не привлекая особого внимания. А Возника надо было выследить и убить точечно – ни жена Анастасия, ни ребенок, сидевшие в той же машине, не пострадали, но серьезно ранен Грек – охранник, пытавшийся принять выстрелы на себя.

Конечно, есть соблазн связать это убийство с заявлением Авакова, но объективности ради надо признать: Аваков пожалел о нереализованности терактов в прямом эфире, отвечая на заданный по другому случаю вопрос. А еще ранее прошла череда покушений на других известных полевых командиров, в том числе Михаила Толстых, более известного как Гиви. Но Гиви в состоянии позаботиться о своей безопасности самостоятельно, как и Арсений Павлов (Моторола) или Мозговой. Вряд ли украинская администрация озаботилась именно личной местью кому-то из известных личностей в ДНР и ЛНР. Но если речь о прагматичном расчете, он не настолько наивен, как кажется.

Такие войны рождают целое поколение героев. Многие из них никогда прежде не держали в руках оружия. Они приходят сами, приходят из ниоткуда, у них всегда проблемы с публичностью, хотя, например, вышеупомянутый Павлов первым стал вешать на бронешлем веб-камеру, за что и получил кличку Моторола. Но изолированность в условиях военных действий приводит к резкому росту влияния (как военного, так и политического, а то и просто – человеческого) таких вот пацанов, взявших на себя ответственность за происходящее. А в условиях морального упадка, страха, изоляции, голода и нищеты такие парни становятся основой новой нации, нового государства. Мало кто из них выживает, в том числе в мирное время, когда они оказываются не слишком «политичными» для работы в парламентских или правительственных структурах.

Убийство Возника характерно именно тем, что у него-то как раз были перспективы как у политика в будущей мирной жизни Донбасса. И есть подозрение, что украинские структуры, стоящие за этими убийствами, рассчитывают уничтожать не столько действующих командиров отрядов (к ним и подобраться сложнее), сколько будущую политическую элиту региона.

Опора Киева на местах – это не только «свидомые», но и простые хуторяне, которых массово захватывают, пытают и перевербовывают. Не секрет, что для многих жителей региона сама война – что-то вроде утреннего тумана: пройдет – и ладно, а капусту собирать надо. До сих пор это не ушло из их сознания, несмотря на вакханалию бойни, так что хождение «туда-сюда на огороды» – массовое явление. Сколько из них ходит с умыслом – неизвестно. Контрразведка ДНР и ЛНР оказалась недееспособна, некоторые из ее руководителей вообще предпочитают в регионе не появляться, а вся работа отдана на откуп мальчишкам, насмотревшимся голливудских сериалов.

Меж тем поименно известны все, кто составляет руководство добровольческих батальонов. Никуда не делись списки состава СБУ по Донецку и Луганску (особенно по Луганску, здание СБУ которого было захвачено год назад первым объектом в городе). Но принципиального решения на их счет никто не принял. Это родовая травма такого рода республик – стремление минимизировать репутационные потери. В свое время в Южной Осетии не пострадало ни одно грузинское село, при этом с лица земли в период так называемой горной войны было стерто более 110 осетинских. После бесчинств грузинской диверсионной группы у села Зар (это одна из самых страшных гуманитарных трагедий на постсоветском пространстве), когда из крупнокалиберных пулеметов были расстреляны автобусы с безоружными беженцами, потребовалось чудовищное усилие воли (в том числе и автора этих строк, тогда – помощника командующего национальной гвардией РЮО), чтобы местные не снесли все грузинские дома к чертям собачьим.

То же и сейчас. Требуется политическое решение, чтобы не ответить ударом на удар. Чтобы не расстрелять Яроша, чтобы не найти Авакова и не припомнить ему все его слова. А есть еще злобный клоун Геращенко, Семенченко, Билецкий, Мосийчук, Боцман, Гелетей, Муженко – имя им легион. Летчики, бомбившие Луганск и Донецк, и командиры артиллерийских частей, также известны поименно. В осуществлении мести нет никакой проблемы. Физически – нет.
Но есть вопрос идейного принципа. Каков бы ни был накал войны, никто никогда не позволит себе опускаться до «их» уровня. Да, как показывает опыт, в большинстве случаев это позиция невыигрышна с практической точки зрения, но она даст свои плоды в будущем. Никто не обвинит ДНР и ЛНР в терроризме, никто не обвинит их в самосуде. А отомстить успеется.

Память-то у всех хорошая.
 
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /