Точно также, никто не сомневался, что данному вопросу была посвящена и состоявшаяся полтора месяца назад встреча патриарха Кирилла с иерархами Экуменического патриархата (Именно так звучит на греческом и английском языках название «Вселенский патриархат», уж с тысячу лет не отражающее действительность. Как, впрочем, и «Константинопольский патриархат»).

После московской встречи замглавы ОВЦС РПЦ прот. Николай Балашов ограничился лишь сообщением о том, что в свете «вопросов, связанных с проблематикой сохранения межправославного единства… стороны сочили состоявшуюся встречу полезной, и те позиции Русской православной церкви, которые на этой встрече были выражены, члены делегации Константинопольской церкви обещали донести до патриарха Константинопольского Варфоломея и Священного Синода Константинопольской церкви». Не следует искать здесь дипломатическое лукавство.

Любое изложение позиций – всегда полезно для переговаривающихся сторон. Другое дело, изменились ли эти позиции после переговоров.

Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, вспомним, с чем посланцы Варфоломея ехали в Москву 9 июля.

В течение недели, предшествующей московской встрече, Экуменический патриарх сделал сразу несколько мэсседжей, казалось бы, сжигающих мосты.

1 июля он впервые выступил с заявлением, отрицающим законность перехода в 1686 г. своих православных епархий, ныне действующих на территории Украины, Белоруссии и даже некоторых областей РФ к Русской православной церкви. В предыдущие десятилетия украинской самостийности о «неканоничности» пребывания Украины в церковной юрисдикции Московского патриархата заявляли только второстепенные епископы Экуменической церкви (как правило, украинско-диаспорные). Сам патриарх территориальные претензии камуфлировал под двусмысленные эвфемизмы, а то и прямо отрицал. Вот его речь десятилетней давности на ющенковском праздновании «1020-летия Крещения Руси-Украины»: «При тогдашних обстоятельствах было необходимым церковное подчинение Украинской церкви Московскому патриархату, чтобы не приумножать бед набожного украинского народа (частично проживающего в Речи Посполитой, – Авт.), и чтобы он был под православным политическим руководством».

Участвовать в торжествах 2008 г. Варфоломей согласился только при условии отсутствия на них представителей т.н. «Киевского патриархата» и т.н. «Украинской автокефальной православной церкви» («УАПЦ»). Теперь же, накануне поездки его посланников в Москву он назвал эти сборища, признал архиепископ Константинополя «церковными сообществами». Более того, определил «церковное тело» на Украине «разделённым» (Что, вообще-то вопиющая ересь. Ведь если Церковь, по слову апостола – Тело Христово, то следует ли понимать архиепископа Константинополя так, что в отдельно взятой стране удалось-таки разделить Тело Христово? И врата ада одолели Его…).

Ну и само собой, в который раз прозвучало утверждение об Экуменическом патриархате как «Церкви-Матери для Украины».

Все эти «аргументы» в пользу дарования томоса Украине Стамбулом разбиваются элементарно. Вне всякого сомнения, соответствующие контрдоводы приводили визитёрам патриарх Кирилл и такой опытный канонист как протоиерей Николай.

И Варфоломей замолчал. А ведь это был месяц, в конце которого украинская власть и обслуживающая «церковь» рассчитывала заполучить – к государственному празднованию «1030-летия крещения Украины» – триумфальный томос.

И только вечером 27 июня буквально накануне государственных празднований пришла весточка из Стамбула: «Признавая высокую ответственность первопрестольной Константинопольской Церкви, которая никогда не переставала и не смирялась с незаконными и неканоническими ситуациями, которые сотрясали естественное функционирование православной церкви и в эти ответственные времена, она взяла на себя инициативу восстановления единства православных верующих Украины с конечной целью даровать Украинской церкви автокефалию».

Итак, вместо «абсолютно чіткої» даты 28 июля 2018 г., Порошенко получил некую туманную «конечную цель». Однако это всё же была спасительная для его репутации кость, с которой можно было носиться на «Хрэсний ходи» и потрясать с экранов телевизоров. В этом спектакле его поддержал привёзший послание своего патриарха митр. Галльский Эммануил. Выступая на утреннем госмолебне, он заверил, что его шеф «не оставит чад своих украинских брошенными на произвол» (кем?!! – Авт.) и «не даст тем, кто ненавидит правду, проводить свои выходки здесь в Украине».

Под «выходкой» очевидно имелся в виду выход не только 200 тыс. человек на Крестный ход, что продемонстрировало твёрдость православных Украины в сохранении единства с Московским патриархатом, но и участие в нём представителей всех поместных православных церквей мира… кроме Экуменической. Кстати, и в Московском праздновании 1030-летия Крещения Руси участвовали делегации всех церквей кроме Экуменической, а также сильно зависимой от неё Элладской и конфликтующей с РПЦ по вопросу Молдавии Румынской. В определённой мере это может отражать «соотношение сил в мировом православии по «украинскому» вопросу. На это, не исключено указывал в качестве весомого аргумента патриарх Кирилл посланникам Варфоломея, вне всякого сомнения, отмечая, что вмешательство Экуменического патриархата может привести к расколу в православном мире, сравнимому с отпадением в 1054 году Рима.

Следует, однако, отметить что речи свои представитель «Вселенского патриархата» толкал до начала «Хресной ходы» ряженных и свезенных (всего около 25 тыс. чел.), ещё не зная, в какое вселенское позорище это выльется. Даже влиятельное греческое агентство церковных новостей Romfea отметило использование админресурса для сбора «крестоходцев» (место крестов несших петлюровские и бандеровские знамёна) на мероприятие «Киевского патриархата (также в публикации влиятельного информагентства взятого в кавычки). Сообщил ресурс и о том, какие препятствия чинили власти православным, чтобы они не съехались на свой Крестный ход.

Фанариотам стало ясно – крах идеи «автокефалии» наблюдали не только они и не только руководители Украины. Провал этот не удалось скрыть даже несмотря на информподдержку традиционно подслеповатых наблюдателей ОБСЕ, «насчитавших» в обоих шествиях по 70 тыс. чел.

И как всё-таки хорошо, что ни один кэрманыч не примазался к православному Крестному ходу! Теперь Экуменический патриарх и всё подлинно вселенское Православие не может не осознавать, что томос требуется, прежде всего, государственной власти, находящейся в оппозиции к православным Украины. И что томос этот – с учётом уже озвученных планов будущей ЕППУЦ по «возвращению» ей находящихся в государственной власти «культурно-исторических комплексов» Киево-Печерская Лавра и Почаевская лавра (не говоря уже о десятках монастырей статусом ниже и храмах – памятниках истории) – станет фитилём как минимум религиозной войны в центре Европы.

Безусловно, и это – сдерживающий фактор для Варфоломея. Другое дело – решающий ли. Как известно, определяющим моментом для «Константинополя» последних лет ста был фактор денег. Не стал исключением и «казус Томаса». ФСК уже сообщал о том, что Национальное антикоррупционное бюро Украины вынуждено приступить к расследованию «пропажи $15 млн. из суммы, собранной Порошенко с украинских олигархов для взятки патриарху Варфоломею в обмен на автокефалию». То есть, как следует из заявления о совершении уголовного правонарушения, Варфоломей получил за «решение вопроса по томосу» $10 млн. Но главное другое – засветка украинской стороной вероятного факта купли-продажи благодати – прекрасные поводы для Варфоломея «соскочить» со сделки во имя сохранения репутации.

Церковные СМИ пока данный вопрос не педалируют, но в качестве одного из козырей патриарх Кирилл может его достать. Что Варфоломей, конечно, понимает. Но как же тогда объяснить всплеск его активности 27 июля? Наверное, так, что $10 млн. отдавать не хотелось. К тому же Порошенко идёт на президентские выборы, и его можно ещё как минимум полгода вопросом Томаса «поддаивать», обещая даровать, скажем, за неделю до первого тура. Да и отработку доверия заокеанских кураторов (общих для Фанара и Банковой) никто не отменял.

Тем не менее, после 27 июля Экуменический патриарх вновь замолчал, лишь вынужденно вспомнив о «разделённом церковном теле» в поздравлении «Украинской православной церкви» в США и в Канаде по случаю столетия данных останков «УАПЦ», которые Фанар в нарушение канонов принял под свой омофор в 1990-х.

Даже в поздравлении Порошенко с днём незалежности Варфоломей ограничился «благословением Матери Церкви» и пояснением того, что в «силу напряжённого графика» он «не смог откликнуться на личное приглашение Президента Порошенко присутствовать на торжествах». Как правило, подобные подробности публично не оглашаются. Здесь же поздравитель подчеркнул, что его график важнее встречи с Порошенко и ему подобными «чадами Матери-Церкви» – даже несмотря на то, что в самых помпезных за время незалежности торжествах принимал участие САМ советник Трампа (Вообще, где это видано, чтобы на трибуне, предназначенной для первых лиц государства, стояло в качестве почётного гостя не равное им лицо, и даже не военный министр иностранного государства, а не более чем советник. И чтобы «президент незалежної могутньої держави» лично представлял этому советнику членов своего правительства).

Следует сказать, что проигнорировав приглашение Порошенко, Варфоломей избежал очередной порции позора. Ибо в своей речи на параде главнокомандующий лишь усугубил положение многострадального Томаса, заявив, что «вопрос Томаса (sic!) об автокефалии для Православной Церкви Украины выходит за далеко рамки религиозного – он из того же ряда, что укрепление армии, защита языка, борьба за членство в Евросоюзе и НАТО».

«То есть, становится вопросом политическим, – довёл до логического конца мысль оратора протоиерей Владимир Виглянский (глава пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси в 2005–2012 гг.) – Но вот загвоздка. Президент Украины загоняет в угол Константинопольского Патриарха, который, оказывается, должен решать именно политическую задачу Украины, но не церковную. До этого в туманных речах Патриарха Варфоломея об автокефалии всегда стояла мысль именно об уврачевании церковного раскола, но не о государственной политике. Порошенко обрубает любые религиозные увертки богословов из Фанара. Здесь он по явному недомыслию совершил роковую ошибку – вопрос о Томосе после этой речи закрыт навсегда».

Но если так, то зачем уже патриарху Московскому ехать в Стамбул? Всё, чем он может «дожать» коллегу (и что мы выделили в данной статье жирным шрифтом), и так лежит на поверхности. Включая – если уж раскола не избежать – вопрос каноничности Варфоломея в свете принятия под свой омофор неканонических сборищ (те же самые «УПЦ» в Канаде и США, а также т.н. «Эстонскую церковь»), личного участия в запрещённых канонами молитвах с инославными (например, с папой Римским), и наконец, вмешательства в дела Русской церкви по тому же «украинскому вопросу».

Учитывая, что визит патриарха Кирилла намечен по его же инициативе, поездка при любой жёсткости позиции визитёра будет изначально восприниматься как «на поклон». Если же патриарх крупнейшей церкви мира таким образом демонстрирует смирение, следует ли переносить добродетель личного свойства в область внешней церковной дипломатии? И если мы правильно понимаем миссию нашего предстоятеля в этой встрече, то не достаточно ли для её выполнения главы Отдела внешних церковных связей?

Ответ осталось ждать недолго.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /