"Такое ощущение, что цифровая экономика стала навязчивой идеей для многих из нашего правящего класса, для нашего Правительства. Чиновники из этого лепят какую-то секту нового времени, вот "цифровая экономика" придет и нас спасет – где доказательство этому, непонятно. Известно, Медведев говорил, что цифровая экономика должна быть новой национальной идеей, но как новая идеология это звучит слабо и неубедительно", – комментирует Накануне.RU политолог Сергей Михеев.

Зато Медведев обещал поддерживать математиков и программистов, увеличивая количество специалистов, которых будут готовить российские вузы. При этом Герман Греф в своей недавней речи, наоборот, заявил, что количество физматов, школ для математиков, нужно сокращать, это якобы пережиток советского прошлого, а человек должен быть"развит на 360 градусов", что бы это ни значило. На этом противоречия не заканчиваются. Так, в ходе совещания по экономическим вопросам президент Владимир Путин заявил о том, что отечественная экономика демонстрирует устойчивость в непростых условиях благодаря совместной деятельности Центробанка и Правительства, идет индустриальный рост, есть и другие успехи, но вот глава Счетной палаты Алексей Кудрин говорит, что показатели на следующие пять лет неутешительны, они будут ниже, чем в развитых странах. Кому верить? А главное, насколько известно, цифровая экономика – это элемент теории о постиндустриальном обществе, где реальное производство уже никому не нужно. Неужели Россия настолько развила собственную промышленность, что готова шагнуть в объятья "новой экономики", которая в свое время наделала шуму в США -там готовность инвесторов вкладываться в диковинную сферу привела к краху биржи во время бума доткомов 1995-2001 годов?

"У меня вообще такое ощущение, что на период весны этого года, когда прошли выборы, и встал вопрос о переназначении Правительства, очевидно, что совершили некую манипуляцию со статистическими данными, – объясняет разницу в прогнозах Путина и Кудрина Сергей Михеев. – И долго нас убеждали, что экономика рвется вперед нереальными темпами в полпроцента, космическими темпами в один процент, вырывается на орбиту беспредельно быстро – с одной только целью: с целью обоснования и сохранения Правительства в прежнем составе".

Правительственный "дотком"?

Термин "цифровая экономика" ввел в оборот Николас Негропонте из Массачусетского университета, но до сих пор даже Всемирный банк не дает четкого обозначения, что это такое. На самом деле, в самом общем виде цифровая экономика – это не что-то отдельное от реальной жизни, а просто часть торгово-финансовых отношений, которая опосредованно пользуется интернетом – речь о связи между компаниями, банками и правительствами без участия посредников. Естественно, технологии делают нашу жизнь проще, а цифровая экономика обычную делает более эффективной за счет быстроты проводимых операций, логистики и прямых продаж. Во время бума доткомов разрослись такие компании как "Амазон" или e-Bay, торгующие напрямую через интернет, но в те дремучие времена электронная коммерция так поразила бизнес в США, что электронный банкинг, электронные платежи, интернет-реклама и интернет-игры породили миф о всемогущей "цифре", которая становится основной "новой экономики".

А новая технологическая эра произрастала из теории трех социологов: Тороу, Тоффлера и Белла, которые предсказали появление "постиндустриального общества" еще в 60-70 годах, когда развитые западные страны начали активно перемещать производства в Азию, обрадованные, что больше они не нуждаются в загрязняющей атмосферу промышленности, а могут заняться "цифрой" и созданием смыслов. "Новая эра экономики" с восторгом была принята в 90-х на Западе, в то время как в Штаты шли огромные вливания из развалившегося Союза – мифическая теория Тоффлера о дивном новом мире получила воплощение в концепции "цифровой экономики". Акции интернет-компаний взлетели в цене, чем тут же воспользовались спекулянты, надув экономический пузырь, процесс шел с громкого одобрения западных экономистов, теоретиков и социологов, утверждавших, что на глазах обывателей наступает будущее, и все новые адепты спешили в объятия "новой экономики". Средства тратили на кредиты, интернет-рекламу, и все были очень воодушевлены – прямо как сейчас Медведев. На самом деле, произошла подмена понятий, ведение бизнеса через интернет – это только инструмент для того, чтобы вести дела эффективно, но не самостоятельная отрасль, которая может приносить стабильный доход хоть компании, хоть целой стране.

Конечно, есть и доля "волшебства", ваш "традиционный" неэффективный бизнес плюс интернет-реклама, идеи по реализации и электронные расчеты могут в некоторой мере обогатить вас, но для этого все же нужно иметь хоть какое-то производство. Деньги из воздуха получают только спекулянты. Но когда все это поняли, стало слишком поздно, биржевая площадка NASDAQ обанкротилась в 2000 из-за упавших индексов, большинство компаний-доткомов лопнули вместе с американской биржей, последовали обвинения в мошенничестве нескольких крупных руководителей компаний, выявилась тотальная растрата денег акционеров, и дивный новый мир оказался своеобразной пирамидой с очень хорошей рекламой. Дотком – стал именем нарицательным, обозначающим глупость, незрелую идею или продвижение непродуманной концепции бизнеса.

Спекулянты, нажившиеся на "хайтеке", после этого пошли в сферу ипотечного кредитования, и этот поход окончился недавно мировым экономическим кризисом. Очень интересно, эксперты в области экономики с удивлением отмечают – теперь они пошли по проверенному сценарию, раздувая угли в погасшем кострище "цифровой экономики".

Конечно, есть часть населения – среди которых те же спекулянты или владельцы успешных интернет-магазинов – которая получила свой барыш от этой игры, то что говорить о государствах? Доклад Всемирного банка (ВБ) показывает, что даже в развитых странах вклад "цифры" в повышение роста экономического роста скромен, вспоминает доклад экономист Валентин Катасонов в своей работе "Цифровая экономика - светлое будущее человечества или биржевой пузырь?":

"По их данным, в период 1995-99 гг. вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005-09 гг. – 1,0%; в период 2010-2014 гг. – 1,8%. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995-2014 гг., обеспечивалось теми отраслями и компаниями, которые были потребителями ИКТ. Получается, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании. Прежде всего, американские IT-компании. По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США".

Возникает вопрос – почему председатель Правительства РФ так сильно ратует за эту самую "цифровую экономику", и что вообще он имеет в виду? Если брать "цифру" в чистом виде, то это элемент мифической теории о постиндустриальной эре, и она была очень популярна у нас в 90-е, когда разрушались заводы и производства, а взамен нам предлагалось превращать такие регионы, как Урал – "опорный край державы" – в экзотические места для туристов, вкладываться в рекламу и продавать смыслы, тиражами выпуская менеджеров по продажам вместо рабочих, и стимулируя сервис и туризм вместо наукоемких производств. Возможно, речь идет просто о переводе всего в цифровую плоскость? Доктор экономических наук, сенатор СФ Сергей Калашников предполагает, что, возможно, Медведев имел в виду перевод бухгалтерии, статистики, учета, передачи определенных данных между структурами в формат "биг- дата"? Но этим мы уже занимаемся 20 лет, притом, что еще в СССР был проект АСУ – автоматические системы управления, и на все это было потрачено так много денег, что еще два триллиона не жалко?

"Цифровая экономика – это родовое название современных информационных систем, за которыми будущее, – поясняет Сергей Калашников в беседе с Накануне.RU. – Производство становится цифровым – это и создание искусственного интеллекта, и создание систем блокчейна, и использование "биг-дата", и, конечно, майнинг криптовалют, никуда от этого не уйдешь. То, что Правительство хочет потратить деньги в правильном направлении, может только приветствоваться. Есть только одно "но" – на сегодняшний день не создана концепция развития цифровой экономики Российской Федерации. Поэтому, если хотят вместо бумажных больничных листов сделать электронные, чем занимаются уже 15 лет и все никак не могут сделать – так здесь нужно навести порядок в самой организации".

При этом эксперт подчеркивает, что прежде, чем выделять космические суммы, нужно создать нормативную базу для этой самой "цифровой экономики". "Самый яркий пример – это криптовалюты. Разрешен майнинг или не разрешен? Какое хождение? Это смешно, но Россия не имеет ни своей биржи криптовалют, никоим образом их не институционировала, и главное, что весь мир уже так или иначе задействован в этом – даже там, где криптовалюты запрещены, например, Китай, но все равно Китай номер один по майнингу и зарабатывает на этом деньги – а мы никак не можем принять даже соответствующие законы".

Интересно, что в пример приводится именно Китай, ставший экономическим локомотивом начала 21 века, неужели все дело в том, что китайцы научились хорошо майнить на своих фермах в горах? Сомнительно. Если отбросить все теоретические разговоры и посмотреть на факты, то почему Китай обогнал США – именно потому, что плененные мечтой о постиндустриальном обществе элиты Штатов в конце 20 века спокойно отнеслись к тому, что их промышленники в поисках дешевой рабочей силы переместили производства в Поднебесную – ну и пусть, сказали они, а теперь "сделаем Америку снова великой" – заявил самый непопулярный кандидат в президенты США Дональд Трамп и победил на выборах. Чего добивается Трамп? Возвращения производства в Штаты, создания большого количества рабочих мест. А чего добивается Медведев?

"То есть производство реальных товаров на самом деле никто не отменял, – говорит политолог Сергей Михеев. – У меня такое ощущение, что свое нежелание создавать реальное производство, реконструировать и модернизировать промышленность наши власти прикрывают такими "проджектами" в сфере цифровой экономики".

Цифровая экономика, электроника не нужна в стране, если в ней не производятся обычные товары, если не отлажено сельское хозяйство, машиностроение, станкостроение – считает глава ассоциации "Росспецмаш" и основатель Московского экономического форума Константин Бабкин:

"Если не строятся машины – то куда эту электронику устанавливать, грубо говоря? Кому нужно "Сколково", если у нас даже элементарные телефоны не производят? Ученые не получают заданий от промышленности и несколько потеряны, оторваны от реальности, им нужно ставить задачи, они должны работать на проекты, а если им говорят "ну просто изобретайте инновации", при этом не ставят четких целей, где именно эти инновации должны применяться? Хотя сельхозмашиностроение давно нуждается во внедрении электроники, но это возможно, только если у сельхозмашиностроителей есть спрос, а значит, если с сельским хозяйством все хорошо, если производится молоко, свинина, яблоки – вполне реальные яблоки, а не "цифровые".

И если сегодня огромные вливания идут на развитие цифровой экономики, то значит, реальный сектор в таких государственных инвестициях уже не нуждается или его отбрасывают, как отживший свое и в эру нового постиндустриального уклада не приглашенный? Пока одни предполагают, что цифровая экономика стала фетишем для премьер-министра и президента, другие видят в этом меркантильный, антисуверенный посыл – основная часть денег может быть потрачена на закупку дорогого импортного оборудования. "То есть то, что мы не производим сами, но с удовольствием будем спонсировать технологическое производство других стран. Что значит два триллиона в цифровую экономику?" – задается вопросом Сергей Михеев.

Если речь о том, чтобы "майнить", то блокчейн и крипотовалюты – это все способы вариантов зарабатывать деньги на разнице курсов, заявляют эксперты. Определенные группы лиц могут на этом прожить хорошо, но целое государство – нет. Если это перевод расчетов, документации, отчетов, баз данных и бухгалтерии в электронный формат – то это дело, конечно, полезное, но уж никак его нельзя назвать "национальной идеей", переход в цифру осуществляется уже много лет, и это рутинный процесс, не нуждающийся ни в огромных инвестициях, ни в пиар-компании от премьер-министра. Если речь о создании кадров – прекрасно, хотя на фоне разрушения старой советской школы, которая обеспечивала космическую сверхдержаву математиками и инженерами, не допускавшими ошибок при сборке космических аппаратов (при том что зарю космической эры и нынешнее время все-таки сравнивать неуместно) – эта цель выглядит, как издевательство. Но даже если будут обучены специалисты высшего класса – найдут ли они себе применение в России, где промышленность нуждается в электронизации, но и это не главная проблема на сегодняшний день?

Известный промышленник Константин Бабкин резюмирует – нужно создавать стимулы для обычной экономики – низкие налоги, дешевые кредиты, поддержка на внешнем и внутреннем рынках, тогда и все "инновации и цифровизации" будут востребованы. Сельхозмашиностроение тоже хочет попасть в "цифровую эру", говорит Бабкин – оно борется не за увеличение машин, а за их интеллектуализацию. Но если фальсифицировать статистику индустриального роста и преувеличивать значение "цифровой экономики", все инновации пойдут за рубеж, куда и утекут те самые созданные Медведевым кадры. С другой стороны, вкладывать деньги в развитие экономики – это прекрасно, даже пусть она цифровая, но только не за счет реальной.

"Чтобы перейти в постиндустриальную эру, не надо убивать свою индустрию, наоборот – надо ее развивать до высочайшего уровня. А эти деньги будут вынуты из реальной экономики – за счет этого повышаются постоянно налоги, растут цены на бензин, на электричество, на металл, этими повышениями государство высасывает деньги из обычной экономики и тратит их на какие-то капризы и фантазии, – комментирует Константин Бабкин в беседе с Накануне.RU. – Из импортных материалов и иностранной рабочей силы, используя иностранную технику, строят нам стадионы. Бесцельную цифровизацию придумали – она противоречит развитию экономики, отнимает ресурсы, отвлекает мысли общества, ставит некорректные задачи для тех, кто решает экономические проблемы".
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /