В середине ноября в Госдуму были внесены два законопроекта, которые меняют правовое регулирование уплаты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Говоря точнее, они вводят уголовную ответственность за неуплату таких взносов. «В настоящее время законодательством Российской Федерации предусмотрен институт страховых взносов в государственные внебюджетные фонды, которые после отмены ЕСН не являются налоговыми платежами, в связи с чем оказались исключенными из сферы правового регулирования статей 198–199 Уголовного кодекса РФ, — пишут авторы законопроекта в пояснительной записке. — Вместе с тем эти платежи традиционно обеспечивались уголовно-правовой охраной. До введения единого социального налога данные фискальные платежи также осуществлялись в форме страховых взносов. С введением единого социального налога и отменой страховых взносов необходимость специально оговаривать эти платежи в диспозиции названных норм УК РФ отпала».

Теперь правительство по поручению первого вице-премьера Игоря Шувалова решило вернуть былой порядок и восстановить уголовную ответственность. Законопроект вносит изменения в статью 199 УК РФ, вводя ответственность за «сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно быть произведено взыскание недоимки (задолженности) не только по налогам и сборам, но также и (или) по страховым взносам в государственные внебюджетные фонды». Эта же статья 199 УК дополняется пунктами, устанавливающими ответственность за уклонение от уплаты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды, совершенное индивидуальным предпринимателем (ИП) и организацией в крупном и особо крупном размере. Для ИП крупный размер — это когда не уплачено более 600 тыс. рублей за три финансовых года подряд при условии, что это более 10% подлежащих уплате страховых взносов либо свыше 1,8 млн рублей. Особо крупный размер — не уплачено более 3 млн рублей в пределах трех финансовых годов подряд (20% подлежащих уплате взносов) либо более 9 млн рублей. Для организаций, соответственно, относительные величины неуплаты остаются теми же (10 и 20%), однако абсолютные суммы установлены на уровне 6 млн рублей для крупного и более 10 млн в течение трех лет подряд или 30 млн рублей — для особо крупного размера.

По мнению авторов законопроекта, именно такие цифры «позволят защитить права наемных работников на социальное обеспечение, в то же время не затронут интересы предпринимателей, не имеющих намерения ввести в заблуждение контролирующие органы».

При сокрытии денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание страховых взносов, ИП и руководителям и собственникам организаций грозит до трех лет лишения свободы, а при особо крупном размере деяния — до семи лет. Те, кто совершил преступление впервые, могут отделаться штрафом (200–500 тыс. за крупный и 0,5–2 млн рублей за особо крупный размер — при условии уплаты всех недоимок и пеней). Наказание за само уклонение от уплаты страховых взносов (путем занижения базы для их начисления, непредставления расчета по начисленным и уплаченным взносам и т. д.) несколько мягче: тут за крупный размер можно отделаться лишением свободы до года, за особо крупный — до четырех лет.

Очередная блестящая идея

По всей видимости, упор на наказание за сокрытие связан с тем, что сейчас внебюджетные фонды отслеживают уплату взносов буквально в режиме онлайн, и если у предприятия есть какие-то доходы, не уплатить с них страховые взносы очень сложно. «Сейчас внебюджетные фонды и в самом деле очень жестко следят за уплатой взносов, — соглашается адвокат Владимир Постанюк. — Они блокируют счета и постоянно просуживают задолженности, так что необходимости вводить такую норму нет».

Однако сами внебюджетные фонды считают, что потенциал для повышения эффективности взимания взносов довольно велик. В пояснительной записке к законопроекту приводятся такие данные Пенсионного фонда России: с 2012 года по октябрь 2014-го количество организаций, уклонившихся от уплаты страховых взносов, превысило 8 тысяч, при этом сумма не уплаченных организациями страховых взносов в крупном размере равна 27,8 млрд рублей, в особо крупном размере — 68,8 млрд рублей. Кроме того, от уплаты страховых взносов за указанный период уклонились 150 индивидуальных предпринимателей, не заплатив в крупном размере — 151,4 млн рублей, в особо крупном — 43 млн рублей. За неуплату были оштрафованы 131 тыс. человек.

В ПФР подсчитали, что в результате введения уголовной ответственности за неуплату взносов и сокрытие средств предприятия фонд сможет получить от организаций около 96,6 млрд рублей, от индивидуальных предпринимателей — 194,4 млн рублей. Еще около 1,7 млрд надеется получить Фонд социального страхования.

В принципе, эти цифры довольно велики. Дефицит ПФР в 2016 году составит 175,1 млрд рублей, и получается, что за счет ужесточения ответственности ПФР надеется закрыть как минимум половину своего дефицита. Однако на самом деле эффект окажется прямо противоположным. И даже не потому, что на самом деле причины дефицита бюджета ПФР — в хроническом превышении его обязательств над доходами, вызванном системой льготных и досрочных пенсий и переходом к накопительной пенсионной системе, который теперь заморожен на полпути. Решить проблему дефицита ПФР нельзя, выдаивая из бизнеса последнее. Необходимо принятие сбалансированной пенсионной стратегии и следование ей на протяжении многих лет. Внебюджетным фондам следовало бы работать над выведением бизнеса из тени, борясь за каждого ИП, каждого шофера или няню, которые стали бы платить за себя взносы хотя бы частично через покупку лицензии или патента (подробнее о пенсионной системе см. «При низких зарплатах высоких пенсий не будет» в «Эксперте» № 24 от 8 июня 2015 года). Но правительство никак не хочет учитывать собственный же опыт закручивания гаек, который неизбежно приводит к увеличению проблем с собираемостью налогов.

В относительных величинах недоимка ПФР снизилась, похоже, до минимальных значений

Откуда, например, взялись злостные 150 ИП, не заплатившие взносы с 2012 по 2014 год? Напомним, что с 1 января 2013 года взносы на обязательное пенсионное страхование для ИП выросли с 14,4 тыс. рублей в год до 32,5 тыс. В итоге за 2013 год закрылись 300 тыс. ИП. С 2014 года для ИП была введена прогрессивная шкала уплаты страховых взносов — теперь их размер стал зависеть от дохода. О доходе индивидуальных предпринимателей в ПФР сообщают налоговики, причем если у них нет сведений о доходе по причине того, что ИП не сдал декларацию, то взносы начисляют в максимальном размере. Предприниматель без деятельности и дохода все равно обязан заплатить в ПФР 20 727,53 рубля. Логично предположить, что существенная часть недоимок — это такие вот начисленные по максимальному размеру взносы и то, что ИП просто не в состоянии заплатить.

Посмотрим на другие примеры. Вот авиакомпания «Трансаэро», которую правительство решило не спасать от банкротства. Сейчас она должна 900 млн рублей страховых взносов — при этом в самом ПФР сообщают, что задолженность начала накапливаться с середины года, до этого момента все уплачивалось вовремя. Как раз в середине года у «Трансаэро» и начались проблемы. «Подходят сроки принудительного списания средств со счетов авиакомпании. Мы знаем, в каких банках находятся ее счета, этим банкам переданы инкассовые поручения, и мы ждем перечисления денег, если они есть на счетах», — цитировали СМИ в октябре официальный комментарий ПФР. Таким образом, мы видим, что никаких проблем со списанием взносов даже с находящейся в предбанкротном состоянии компании у ПФР нет, — весь вопрос в том, чтобы на ее счетах появились хоть какие-то деньги.

У авиации положение дел вообще сложное — например, «Когалымавиа» на начало ноября задолжала 212 млн рублей взносов, и ПФР взыскивает их с помощью судебных приставов, а также изымает денежные средства компании на расчетных счетах в банках. Продолжать можно бесконечно: в текущей ситуации система взыскания взносов у ПФР действительно на высоте. Проблемы же у компаний, которые не всегда могут изыскать средства на налоговые платежи — а по всем признакам страховые взносы во внебюджетные фонды имеют налоговую природу. Закручивая гайки и вводя еще и уголовную ответственность за неуплату и сокрытие средств, правительство добьется предсказуемых результатов: ухода предприятий в тень, снижения предпринимательской активности — и в итоге сокращения поступлений налогов, поскольку уменьшится налогооблагаемая база. Можно лишь поаплодировать проницательности кабинета министров.

В тени приятнее

«Подобную инициативу стоит оценивать только негативно, — говорит Владимир Постанюк. — Сам факт введения соцвзносов больно ударил в свое время по российскому бизнесу, особенно малому и среднему. Чуть позже было найдено более или менее устраивающее всех решение (сумма была снижена), но нельзя утверждать, что соцвзносы не оказывают сейчас давления на бизнес. Представители компаний до сих пор надеются “уговорить” власть смягчить эти сборы, а введение такой нормы укажет на невозможность подобного развития событий». По словам адвоката, сама по себе норма об уголовной ответственности свидетельствует о том, что власти не смягчают контроль над бизнесом.

Юристы вообще относятся к нововведению осторожно. «С одной стороны, ужесточение данных условий, конечно, необходимо, так как страховые взносы влияют на социально значимые сферы жизни нашего общества, — рассуждает директор по стратегическому развитию, юрисконсульт ГК “ЮФК” Александр Куманцев. — С другой стороны, законопроект не решит проблему взимания страховых платежей с компаний, использующих “серую” оплату труда. К тому же если законодатель установит такой же порядок возбуждения уголовных дел как в случае за уклонение от уплаты налогов и сборов, то это отрицательно скажется на бизнесе, который привлекает трудовые ресурсы в легальном порядке, и в разы увеличит риск возбуждения необоснованных уголовных дел. Также законопроект требует серьезной доработки в части введения уточняющих критериев, таких как размер задолженности, срок неисполнения обязательства и так далее. Ответственность необходимо устанавливать исходя из степени злостности уклонения от уплаты страховых взносов, а не применять ее ко всем налогоплательщикам без исключения. Данная норма, конечно, приведет к ужесточению дисциплины налогоплательщиков, что, несомненно, снизит озабоченность фондов в отношении постоянного контроля, но она не будет способствовать привлечению бизнесом новых трудовых ресурсов по инновационным для него проектам. Бизнес может вспомнить поговорку “лучше синица в руках, чем журавль в небе”. Это все в дальнейшем отразится и на финансовом состоянии фондов».

Представители предпринимателей настроены еще более пессимистично. Первый вице-президент «Опоры России» Владислав Корочкин оценивает инициативу введения уголовной ответственности за страховые взносы резко отрицательно. «За страховые взносы уголовная ответственность существовать не может! — возмущается представитель “Опоры”. — За злостное уклонение от уплаты налогов — может. И то лишь при особо крупных размерах. За остальное ответственность должна быть административная — штрафы. Так во всем мире, где нормальный деловой и предпринимательский климат и куда сегодня стремится все больше российских предпринимателей — прежде всего самые инновационные и технологические стартапы».

«Если уж мы вводим такую меру для неплательщиков страховых взносов, давайте будем логичны и последовательны ходя бы в одном, — категорична Марина Зайкова, председатель комитета по налогам “Деловой России”. — Признаем страховые взносы “налогом на труд”, поскольку они имеют аналогичную с налогами правовую природу: обязательны, индивидуально безвозмездны, идут на обеспечение деятельности государства, взыскиваются на основании закона и в случае уклонения от их уплаты взыскиваются в принудительном порядке». «Единственное, что в последнее время отличало социальные взносы от налогов, — отсутствие уголовной ответственности за их неуплату, — напоминает Зайкова. — Вывод: давайте вернемся к ЕСН под любым новым названием, будем учитывать “налог на труд” в общем объеме налоговой нагрузки на бизнес. Пусть он, как и прочие налоги, администрируется ФНС России — эта мера существенно упростит ежеквартальную сводную и персонифицированную отчетность для бизнеса, сэкономит деньги налогоплательщиков, которые ежегодно тратятся на содержание аппарата внебюджетных фондов, и высвободит столь необходимые нашей стране квалифицированные кадры из числа их бывших работников».

Неформальная занятость вновь стала расти с повышением налоговой нагрузки

Напомним, что единый социальный налог (ЕСН) в 2010 году был заменен страховыми взносами, а в 2011 году размер страховых взносов был повышен с 26% от фонда оплаты труда до 34%, но даже этих денег внебюджетным фондам не хватает. В то же время Росстат фиксирует ежегодное увеличение числа занятых в неформальном секторе. По данным Росстата и Минтруда, в нем трудится примерно 15% экономически активного населения, и их доля после резкого повышения страховых взносов только растет. Кстати, у этих людей не формируется страховая пенсия, но правительство совершенно не озабочено тем, что полтора десятка миллионов человек окажутся фактически исключены из пенсионной системы через 10–20 лет. Минтруда работает над выявлением неформально занятых и их легализацией, его успехи — около 2 млн «выявленных» в год. Но в условиях, когда ИП проще работать полностью «вчерную», чем вообще попадать в поле зрения налоговых органов и внебюджетных фондов, это явно сизифов труд. Марина Зайкова не видит в этом ничего удивительного: «Работа с нелегально занятыми — это огромный трудоемкий процесс. Гораздо проще “нагнуть” на дополнительные отчисления одного добросовестного налогоплательщика — предприятие, чем опросить 15 миллионов взрослых трудоспособных граждан страны, на какие средства они жили последние, допустим, пять лет, при сегодняшнем полном отсутствии базы расходов населения. Я надеюсь, что день, когда акцент по работе с налогоплательщиками (и взносоплательщиками) переместится с предприятий на граждан, не за горами. Единственный способ добровольно побудить всех работодателей уплачивать все взносы во внебюджетные фонды — рассчитать посильную ставку взносов для предприятий, кардинально ее снизить, сделав конкурентной, в частности со стоимостью наличных денег на рынке, чтобы работодателю было комфортнее и выгоднее заплатить все налоги и взносы, чем придумывать “серые” схемы».

Герой, лицом к стене!

Вообще создается впечатление, что правительство не очень хочет реагировать на неоднократные призывы президента страны не повышать нагрузку на бизнес. Причем президент заявляет об этом регулярно. Можно взять, к примеру, его выступление на Петербургском международном экономическом форуме в 2013 году: «Жесткие бюджетные ограничения — не повод повышать налоговую нагрузку на бизнес… Налоговая политика должна работать на развитие, стимулировать инвестиции». Или послание федеральному собранию годичной давности, в котором президент призвал на ближайшие четыре года зафиксировать действующие налоговые условия и «больше к этому вопросу не возвращаться». Но для кабмина это, похоже, не является указанием. Так, с 2016 году Минэкономразвития (!) чуть было не повысило единый налог на вмененный доход для малого бизнеса на 16%, утвердив соответствующий коэффициент-дефлятор, и лишь благодаря совместным усилиям бизнес-сообщества и депутатов Госдумы удалось оставить коэффициент на прежнем уровне. С Нового года налог на недвижимость будет исчисляться от кадастровой (приближенной к рыночной) стоимости объекта — для торговых и деловых центров, нежилых офисных помещений, гостиниц и объектов общепита и бытового обслуживания стоимостью выше 300 тыс. рублей он составит 2%. Для ряда объектов это вызовет повышение налога в несколько раз. Суммарная налоговая нагрузка — с учетом всех обязательных платежей, куда входят, как уже упоминалось выше, и страховые взносы, непомерно велика. Марина Зайкова, являющаяся финансовым директором группы строительных компаний «Спэлл», приводит реальный расчет: «Для того чтобы выплатить работнику 100 условных рублей, мы должны уплатить НДФЛ (13 процентов) в размере 14,94 рубля, взносы во внебюджетные фонды (32 процента, берем ставку по травматизму два процента) в размере 36,78 рубля, НДС в размере 27,30 рубля, то есть в общей сложности 79,02 рубля. Такая вот нагрузка на ФОТ получается. Формула немного меняется для так называемых высокооплачиваемых сотрудников, с заработных плат которых работодатель уплачивает 10 процентов в Пенсионный фонд РФ при превышении порогового значения в 711 тысяч рублей, в народе называемый “налог на хвосты”. Сегодня в нашей отрасли средняя рентабельность деятельности — порядка пяти процентов. Любое повышение ставок страховых взносов одновременно с удорожанием кредитных ресурсов делают дальнейшую работу в отрасли бессмысленной с точки зрения получения доходности от деятельности. Поэтому уход некоторых предприятий в тень при повышении ставок страховых взносов — это единственный способ выжить. Сегодня бизнесом могут заниматься только герои, люди, которые ни дня не могут прожить без адреналина и стресса. Низкая доходность производства, недоступные большинству дорогие кредитные ресурсы, постоянные проверки различных государственных организаций, неформальное общение с представителями кредиторов и рейдерами — не удивительно, что среди молодежи и подростков желание заниматься бизнесом в России стремится к нулю!»

«Суммарная фискальная нагрузка на ФОТ у нас одна из самых больших в мире, если не считать самые высокооплачиваемые группы, которые имеют большие преференции в силу плоской шкалы НДФЛ, — подтверждает Владислав Корочкин. — В условиях развивающегося кризиса и перманентного ухудшения состояния многих действующих предприятий почти все используют разные схемы для сохранения своей операционной деятельности. И их работники сознательно идут на сотрудничество, понимая, что лучше так, чем закрывать предприятие и оставаться без работы. Репрессивный характер среды в отношении всех без исключения хозяйственных субъектов грозит дальнейшим увеличением издержек и делает их риски запредельными. Уже сегодня непонятно, как банки могут кредитовать малый и средний бизнес, поскольку те риски, которым подвергнуто каждое малое предприятие, по сути, отрицают саму эту возможность. Каждое — потенциальный банкрот на основании десятка статей Уголовного и нескольких десятков статей Административного кодексов. Каждый обязан быть виновным».