Неотъемлемой частью европейского движения антифашистского сопротивления было антигитлеровское сопротивление немцев. Однако оно имело свою специфику. С подробностями историк, гость передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы» Дмитрий Прокофьев. Эфир провели Виталий Дымарский и Владимир Рыжков. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке.

Далеко не все немецкое общество с восторгом приняло приход нацистов к власти. Однако была одна особенность. Дело в том, что Гитлеру невероятно повезло: в начале 30-х годов в Германии начался экономический рост. Он не был связан с какими-то мерами, которые предпринимали нацисты. Просто после войны, к концу 20-х годов, немецкая марка уже оказалась стабилизирована, немецкий бизнес, экономика восстановили свои силы, пошли инвестиции. И в сознании населения этот экономический рост связался с приходом нацистов к власти. То есть они, нацисты, как бы присвоили себе все эти экономические успехи. Поэтому немецкое сопротивление столкнулось с тем, что ему было очень трудно говорить, выступать против того, что происходит. Те люди, кто еще до войны не смог ужиться с нацистами в Третьем рейхе, просто уезжали. Есть очень характерный пример, почему некоторые немцы начали расходиться с нацизмом. Вспомним известную фотографию, на которой запечатлены рабочие на верфи «Blohm + Voss» в Гамбурге, которые стоят со вскинутой в нацистском приветствии правой рукой, а один человек демонстративно сжимает руки. Кто это? Август Ландмессер. Он был членом нацистской партии. Вступил в нее в 1931 году, еще до прихода Гитлера к власти, и вполне поддерживал нацистские идеи. Но когда началась гитлеровская практика, все изменилось. Почему? У Ландмессера на это были личные причины. Он влюбился в еврейку, женился, у них родился ребенок. Но в 1935 году был принят Нюрнбергский закон о гражданстве и расе, согласно которому евреи не могли быть гражданами Германии.

От Ландмессера потребовали оставить жену, ребенка. Вот тут у него и начались личные, скажем так, разногласия с нацистами. Отсюда и этот его знаменитый жест.

Потом Ландмессер пытался бежать из страны вместе с супругой. Это ему не удалось. Он попал в лагерь, потерял работу. В итоге его жена оказалась в Аушвице, а сам он уже в 1944 году попал в штрафной батальон и погиб на Балканах. Вот вам пример человека, которого нацистская практика сделала противником режима.


Нацистское приветствие рабочих верфи. Человек, скрестивший руки, — Август Ландмессер, 1936 год

Первую волну немецкого сопротивления можно отнести к 1938 году, еще до нападения на Польшу. Стоит отметить, что здесь негативную роль сыграла Хрустальная ночь, после которой ряд немецких офицеров отказался выдать из своей среды евреев. Знаменитая фраза Геринга: «В своем штабе я сам решаю, кто еврей, а кто нет!».

В 1938 году Ялмар Шахт, президент Рейхсбанка, ушел в отставку из-за своих разногласий с нацистами по вопросу дальнейшего развития страны. Он, как экономист, видел, что политика уже идет не туда. Существует такая версия, что на войну в 1939 году Гитлер пошел, понимая, что экономическая политика нацистов, внутренняя политика ведет страну к катастрофе. И он попытался ускользнуть в войну, чтобы решить те проблемы, которые стояли перед Германией.

А тут уже Генеральный штаб, генерал Гальдер был недоволен тем, что происходит. Старые немецкие фельдмаршалы не были в восторге от перспективы большой европейской войны. И вот здесь уже смело можно говорить о появлении некой оппозиции.

Плюс церковная оппозиция. Появилась, скажем так, подпольная исповедующая церковь. Пасторы, священники, которые не хотели поддерживать режим, ушли в протест. Известна история с протестом Аденауэра, бургомистра Кельна, который отказался встречать канцлера во время его визита, приказал снять нацистские флаги.

То есть некоторые локальные акты протеста начали накапливаться еще в 1938 году. Ну, а дальше уже первая попытка покушения на Гитлера, подготовка Георга Эльзера в ноябре 1939 года. У немецкого сопротивления была очень интересная особенность — это были абсолютно разные люди: рабочие, студенты, дети из интеллигентных семей, священники, высокопоставленные военные. Объединяло их только одно — они понимали, что Гитлер ведет Германию к катастрофе.

У каждого из них были свои мотивы, абсолютно разные. Будущее Германии они тоже представляли себе совершенно по-разному. Например, знаменитый епископ Клеменс фон Гален, прославившийся своими антинацистскими речами, был человеком ультраправых убеждений, ненавистником коммунизма, сторонником великой Германской империи. Тем не менее он словом и делом противостоял нацистам.

Антигитлеровское сопротивление в Германии дало примеры совершенно потрясающего мужества людей, от которых такой отваги никто не ожидал. Вспомним хотя бы знаменитую группу «Белая роза», когда молодые люди из обеспеченных семей, студенты, которым, скажем так, ничто не угрожало, фактически жертвовали собой, распространяя антигитлеровские, антинацистские листовки.

Вот, например, небольшая выдержка из листовки, которую 19-летняя Софи Шолль бросила в аудитории Мюнхенского университета: «Студенты! На нас смотрит немецкий народ!.. В настоящее время немецкий народ подобен толпе безвольных трусливых людей, послушных воле любого хозяина, немцы готовы к тому, чтобы их согнали в стадо и повели к краю бездны. Они уже наполовину в этой пропасти. Но можно лишь надеяться, что это лишь кажется. В результате насилия над совестью каждый человек замкнулся в молчании или обороняется ложью. Мало у кого хватит мужества изобличать зло…».
Это февраль 1943 года. Это уже после Сталинграда, Эль-Аламейна, после того, как многим стало понятно, что все идет не так, как обещали. И вот тут нацистское руководство дрогнуло… С началом войны, с приходом нацистов к власти огромное количество немцев покинуло страну. Среди них немало выдающихся имен: Альберт Эйнштейн, Томас Манн, Марлен Дитрих. Находясь за пределами Германии они открыто высказывали свою ненависть к гитлеровскому режиму, призывали к борьбе. Все это сыграло свою роль. Однако, находясь вне страны, они, в общем-то, плохо себе представляли, что будет с Германией дальше. Например, тот же Томас Манн считал, что Германия должна понести наказание. Он не верил в послевоенное возрождение, не представлял, как это будет.


Ганс Шолль, Софи Шолль и Кристоф Пробст, 1942 год

Есть еще один известный пример — знаменитая речь епископа фон Галена, которую он произнес в августе 1941 года. При этом, как уже говорилось, фон Гален был убежденным антикоммунистом, таким ультраправым консерватором. Последней каплей, которая переполнила чашу его терпения, была нацистская программа эвтаназии. Клеменс фон Гален заявил, что-то, что творит Гитлер — это настолько мерзко и бесчеловечно, что просто так безнаказанно не закончится, расплата придет, отвечать будет не только Гитлер, но и все, кто ему служит. Небольшая цитата из речи епископа: «Дорогие христиане! Я надеюсь, что время еще есть, но его уже очень мало. Время, чтобы мы узнали, хотя бы ныне, в сей день, что служит к миру нашему, что одно только нас спасает, что может нас сберечь от Божьей кары; чтобы мы полностью и безоговорочно приняли явленную Богом истину и исповедали ее своей жизнью… Ибо кто хочет продолжать навлекать на всех нас Божью кару <…>, кто обрекает на смерть невиновных людей, наших братьев и сестер, — с таковыми мы желаем избегать всякого близкого знакомства, мы желаем избежать их влияния на нас и на наших близких, чтобы нам не заразиться их богопротивными мыслями и поступками, чтобы мы не стали соучастниками их вины и не подверглись Божьей каре, которой справедливый Бог должен подвергнуть — и подвергнет!».

Что касается церкви, то хорошо известно, что большинство священников (правда, не все) противостояли нацистскому режиму. Например, Дитрих Бонхёффер, герой заговора 20 июля, который, кроме всего прочего, написал книгу «Этика», где обосновал, почему христианин не просто имеет право, а должен участвовать в политическом сопротивлении диктатуре. Что действия, совершенные во время этой борьбы, — ложь, убийство — несмотря на высокие мотивы, конечно, остаются грехами, но могут быть прощены Христом.

Бонхёффер написал, что попытка убрать Гитлера — по сути, дело религиозного послушания. Сами методы угнетения со стороны нацистов оправдывают способы неповиновения.
За месяц до конца войны Бонхёффер был казнен.
 
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /