Свое несогласие с такой трактовкой выразил глава МИД Чехии Томаш Петршичек в ходе визита в Киев, указав, однако, что данное решение – внутреннее дело Украины. В Чехии бойцов УПА*, или бандеровцев, многие, включая президента страны Милоша Земана, считают военными преступниками, повинными в «Волынской резне» 1943–44 годах.

«Советская пропагандистская машина создала ряд мифов, которые часто господствуют и по сей день, хотя значительная часть общества с каждым годом, открывая новые страницы истории освободительного движения, меняет свое отношение к Украинской повстанческой армии», – объясняет позицию Украины директор областного Музея освободительной борьбы имени Степана Бандеры Ярослав Коретчук.

В ходе этнических чисток в Украине в годы войны пострадали не только поляки и евреи, но и чехи. Историки продолжают исследовать эти трагические события Второй мировой, собирая архивные документы и свидетельства очевидцев. Ряд независимых историков указывает, что «по своим убеждениям Степан Бандера был радикальным националистом». Вряд ли с идеалами такой личности украинцы, разделяющие европейские ценности, могут себя отождествлять.

Борцы за независимость или коллаборационисты?

Отношение к УПА в украинском обществе на протяжении лет после восстановления независимости в 1991-м колеблется между положительным (борцы за независимость) и прямо противоположным (немецкие коллаборационисты). Оценка часто опирается на пропагандистские штампы обеих сторон.

С 2015 года воины УПА имеют статус борцов за независимость Украины в ХХ веке, а борьба Украинской повстанческой армии считается составной частью Украинского освободительного движения 192–1950 годов.

С соавтором книги Kupičоv, jak nám o tom vyprávěli («Купичев, как нам о нем рассказывали») Милославой Жаковой мы беседовали о процессе героизации УПА в Украине, отношении чехов к событиям, происходившим в период «Волынской резни» – на момент этих трагических событий нашей собеседнице было десять лет, а также о переезде этнических чехов на историческую родину в 1947 г.

Чехи не хотели быть втянутыми в национальное противостояние

«Мы (чехи) желали, чтобы у них была независимая Украина, однако их сотрудничество с фашистами и методы их борьбы мы не могли ни понять, ни согласиться с ними. Чехи хотели быть нейтральными, не вмешиваться и не позволить втянуть себя в борьбу, имевшую национальную подоплеку. Поэтому совет старших в Купичеве никогда не мог принять требование бандеровцев, чтобы определенное число чехов вступили в их ряды. Это должно было стать примером для всей чешской Волыни.

Несмотря на то, что чехи наконец заключили соглашение с поляками и организовали «самооборону», это еще не означало, что они видели в каждом украинце врага. Если бы это было так, то в те тяжкие времена, наполненные враждебностью, в чешском Купичеве не смогли бы найти приют 93 украинца. Они переждали там то время под защитой чехов достаточно спокойно. То, что чехи объединились тогда с поляками, не было враждой в отношении украинцев. С поляками нас в то время объединяла общая опасность, однако и в тот период мы расходились во многих взглядах. Поляки видели в Волыни свою родину, чехи – только свой дом. Это был край, где они родились и жили, однако отчизна, которую они носили в сердце, находилась в другом месте. Поэтому и поведение чехов было другим, и патриотизм носил другой характер … Они были нейтральными и хотели таковыми остаться», – пишут авторы сборника.

Западная часть Волыни вошла в состав Польши согласно Рижскому мирному договору 1921 года. Чехи жили в этой области с 60-х годов XIX века. В 1939 году и польская часть Волыни была присоединена к СССР, начались сталинские репрессии. Нападали на чехов и украинские националисты.

– Считаете ли вы этнической чисткой то, что происходило по вине соратников Бандеры с 1943 по 1944 год в местах чешских поселений в Украине и конкретно в Купичеве? Какая ситуация там сложилась, как все это воспринимали волынские чехи?

Осень колючей проволоки

– Волынские чехи тогда охраняли поляков, и все поляки из соседних деревень перебрались в наш Купичев. А у нас, в нашей семье, поселились три польских семьи, каждая занимала одну комнату. Мы все там теснились, наш домик просто трещал по швам, потому что оставаться ночевать где-нибудь в более отдаленном месте, среди украинцев, по большей части означало не дожить до утра.

– То есть ситуация предельно обострилась? В какие месяцы 1943 или 1944 г. это происходило?

– Да, ситуация была драматической. Мне сейчас трудно точно вспомнить, в какие месяцы, но дело было в 1943-м, преимущественно осенью. Потому что как раз в 1943-м волынские чехи трижды защищали чешскую часть Купичева от нападения бандеровцев. Знаете, как? Купичев был довольно большим селением, но они окружили его колючей проволокой и выкопали окопы, где установили постоянное патрулирование. Отряды УПА три раза пытались прорваться в Купичев, но ни разу его так и не захватили.

– Погиб ли в округе кто-нибудь из чехов?

– Убиты были примерно тридцать чехов, это были жители хуторов. Поэтому никто позже уже не хотел оставаться на таких уединенных местах, все переселялись в Купичев. И он выстоял.

«После евреев и поляков настал наш черед»

– Вы считаете, что главным мотивом сподвижников Бандеры, кто убивал – в данном случае чехов, – был именно геноцид как таковой?

– Да, однозначно геноцид. Они руководствовались известным призывом, что «Украинская земля должна быть чистой, как стакан воды или как слеза», и они не потерпят у себя никаких чужаков. Одна наша чешка так и сказала: «Вначале бандеровцы поубивали евреев, потом принялись за поляков, ну а теперь, видно, настал наш черед. Вот мы потом и решили, что надо бежать в Чехию».

– Однако в Чехию, тогда еще в Чехословакию, этнические чехи из Украины смогли уехать в массовом порядке лишь в 1947 году, не так ли? Насколько многочисленной была волна этих переселенцев?

– Да, это было в 1947 году. Тридцать тысяч волынских чехов тогда переехали в Чехословакию, и только из одного Купичева было около тысячи чешских переселенцев. Наши отцы во время Второй мировой войны добровольно стали бойцами Чехословацкого батальона во главе с Людвиком Свободой (в 1944 году бригада была преобразована в 1-й Чехословацкий армейский корпус, ставший участников боев за освобождение Чехословакии – ред.). Они остались в Чехословакии после войны, так как боялись, что в противном случае, если семьи будут воссоединены в Украине, Сталин не разрешит нам уехать на родину наших предков, – рассказала Русской службе Радио Прага Милослава Жакова.

Напомним о некоторых фактах. Автор статьи «Чешская эпопея в Волыни» сообщает, что «на начало 1944-года, согласно призывным протоколам, почти 12 тысяч чехов из Волыни вступили в 1-й Чехословацкий армейский корпус в СССР. Нередко туда приходили целыми семьями – отец с двумя-тремя сыновьями».

– Возвращаясь к переселению чехов на историческую родину – Иосифу Сталину идея явно не понравилась…

– Да, Сталин этому очень противился. Однако наш послевоенный президент Эдвард Бенеш настаивал на своем требовании – наверное, не только из-за нас самих, а потому, что надо было заселять чехословацкое пограничье. Бенеш снова и снова призывал решить этот вопрос, и наконец в сентябре 1946 года СССР и Чехословакия подписали договор о репатриации.

Погибших хоронили на купичевском кладбище

– Были ли чехи, погибшие от рук членов УПА в отдалении от Купичева, достойно похоронены непосредственно после своей смерти или это не представлялось возможным в то время? Отправлялись ли чехи искать своих погибших на хуторах?

– Да, да их отправляли хоронить в Купичев, на местное кладбище, так как в Купичев бандеровцы так и не проникли.

– То есть Вам доподлинно известно о том, что убиты в округе были примерно тридцать этнических чехов? Эти сведения были где-нибудь задокументированы?

– Да, задокументированы, было около тридцати погибших чехов. Более подробно об этом можно узнать из сборника Kupičev, jak nám o tom vyprávěli («Купичев, как нам о нем рассказывали»), одним из соавторов которого стала и я. Эта книга недавно была переиздана. Двое других соавторов уже скончались, они были старше меня – один на четыре года, а второй, Вацлав Китл, на пять лет. Китл – уроженец Купичева, как и я, был настоящей ходячей энциклопедией, очень начитанный, у него была великолепная память. Он и предложил мне: «Давай вместе все это опишем», а я опасалась, что мало что помню из того времени, так как была моложе, чем он. Третий соавтор – Вацлав Запотоцкий, статистик по профессии. Он и собрал все доступные статистические данные. Думаю, что благодаря всем этим обстоятельствам история ни одного из тех поселений не была описана так обстоятельно, как история Купичева.

– В Купичеве было большое поселение этнических чехов, какими были отношения между местными чехами и украинцами до войны и в ее начале?

– Пока не было подогревания всех эти националистических страстей, мы жили вполне по-соседски, нормально, без каких-либо проблем. Но потом, когда все это разгорелось, даже те, кто водили дружбу, раздружились.

– История, увы, повторяется. Вернулись ли в нормальную колею отношения между представителями этих народов в том же Купичеве и в окрестностях после Второй мировой войны?

– Я думаю, что наши отношения после войны возобновились. Между нами не было никаких противоречий. Я, например, ходила в одну школу с украинскими детьми, и мы с ними дружили.

– Книга «Купичев, как нам о нем рассказывали», в которой описываются, помимо прочего, и случаи убийств невинных чехов, вышла в Чехии около двадцати лет назад. Проявил ли кто-нибудь с украинской стороны интерес к этим материалам?

– Нет, никто с украинской стороны к нам по этому вопросу не обращался. Мой сын Пршемек нашел в Интернете диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук. Ее автором был украинец, который, как и мы, соавторы упомянутой книги, был уроженцем Купичова. В своей работе он пишет о национально-освободительной борьбе в Купичеве. Однако автор все искажает, пытается убедить читателя в совершенно обратном, в том числе в том, что украинцы, в отличие от поляков, там никого не убивали. И цифры, касающиеся жертв, приведены им неверно. Я сохранила в своем архиве ссылку на эту публикацию, но это грустное воспоминание, – подытоживает свой рассказ Милослава Жакова.

Бесчинства бандеровцев сменили преступления нацистов. Одним из самых трагических событий того времени в жизни волынских чехов стало сожжение нацистами 13 июля 1943 года Чешского Малина.

*организация запрещена в РФ
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /