Но само подписание документа патриархом Варфоломеем в присутствии и президента Порошенко, и митрополита ПЦУ Епифания, и почти всего украинского правительства имело место в церкви Святого Георгия в Стамбуле 5 января. Тогда же посол Украины в Турции Андрей Сибига опубликовал в своем Твиттере и украинский перевод документа, который поместили многие СМИ еще до того, как 6 января он был вручен митрополиту Епифанию.

Но почему надо было датировать документ не днем подписания, а следующим днем, кануном Рождества по юлианскому календарю? На этот вопрос нет внятного ответа. Но это далеко не самый главный вопрос, который возникает при чтении этого документа.

Об уязвимости церковного имущества

Чтобы верно оценить документ, нужно сравнить обнародованный сейчас текст с томосами, полученными от Константинополя другими православными церквями. Многие из этих документов в переводе на русский собрал на своей странице ЖЖ известный российский богослов и, кстати, защитник украинской автокефалии Андрей Кураев. Тексты же на украинском языке, в т. ч. и тех томосов, которые у Кураева не опубликованы, есть на сайте «Церквариум».

Чтение этих документов дело непростое, ибо, как справедливо выразился архимандрит Кирилл (Говорун), они написаны сложным канцелярским языком, который ставит переводчика перед дилеммой между ясностью и точностью.

Но только продравшись через эти сложности, можно понять, что на самом деле означает украинская автокефалия, за которую так боролся президент Порошенко.

Начнем с названия новой церкви. В томосе говорится: «призываем все Православные Церкви... вспоминать ее под именем «Святейшая Церковь Украины». Аббревиатура это названия — СЦУ — вызвала много насмешек в соцсетях, хотя официально она нигде не использовалась. Но у меня сильные сомнения, что созданная меньше месяца назад на объединительном соборе Православная церковь Украины сейчас официально переименована.

Так, в томосе Албанской православной церкви, выданном в 1937 г., говорится: «отныне все существующие в богоспасаемом Албанском государстве православные епархии и общины объединяются в одну самостоятельную автокефальную церковную организацию, которая будет называться «Православной Автокефальной Албанской Церковью». Но чуть ниже в том же документе есть слова «братская Святая Автокефальная Православная Церковь Албании». В случаях с церквями Болгарии и Грузии употреблялись такие обороты: «определяем, называться ей «Святая Православная Автокефальная Болгарская Церковь» (томос 1945 г.), «сим мы заявляем, что она будет называться «Святой Автокефальной Православной Церковью всея Грузии» (томос 1990 г.).


Однако не только в обиходе и светской литературе, но и, например, на официальном сайте Московского патриархата употребляются в основном названия «Болгарская православная церковь» и «Грузинская православная церковь». И никакие претензии по этому поводу не высказываются ни в Софии, ни в Тбилиси. Ведь с церковной точки зрения любая каноническая церковь является «святой», но полные наименования употребляются почти исключительно на богослужениях и в иных церемониальных случаях. Так что, думаю, правомерно и дальше говорить: «Православная церковь Украины» (ПЦУ), как именуется она на своей странице в Фейсбуке.

Многие обращают внимание на упоминание в томосе самого Порошенко, но такое упоминание относительно политических деятелей не новость в подобных документах, если они обращались за автокефалией вместе с представителями церкви. Например, в томосе сербской церкви 1879 г. упомянут «Богом утвержденный, премилостивый князь господарь Милан М. Обренович IV», а в томосе румынской церкви 1885 г. «министр церковных дел и народного просвещения Румынии г-н Димитрий Стурдза». А вот тогдашний король Кароль I Гогенцоллерн-Зигмаринген был католиком и там персонально не упомянут.

Впрочем, в румынском томосе интересен другой фрагмент, где Константинопольская церковь «призывает на благочестивый народ, на богохранимое королевство Румынское преизобильные от неисчерпаемых сокровищ Небесного Отца божественные Его дары и милости, желая им и чадам их в роды родов всякое благо и во всем спасение». А вот украинскому народу и государству таких пожеланий нет.

Справедливости ради надо сказать, что отсутствуют подобные пожелания и во всех остальных томосах. Впрочем, и в украинском томосе есть то, чего нет в прочих, но в отличие от румынской ситуации исключительность не дает оснований для гордости.

Томос гласит: «Автокефальная Церковь Украины признает главой Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие Патриархи и Предстоятели». В других томосах нет утверждения главенства Константинопольского патриарха над соответствующими церквями... Куда важнее то, что главенство константинопольского патриарха является не просто декларацией, а реализовано в нескольких беспрецедентных положениях томоса.

Так, «права Вселенского Престола на экзархат в Украине и священные ставропигии сохраняются не уменьшенными». Напомню, что экзархат — это особая административно-территориальная единица, зарубежная по отношению к основной церкви либо специально созданная для окормления верующих данного обряда в особых условиях. Например, тот же Константинопольский патриархат имел Западноевропейский экзархат русской традиции, который в прошлом году решил ликвидировать; Московский патриархат имеет самоуправляемые экзархаты в Белоруссии, Западной Европе и Юго-Восточной Азии.

По логике в томосе речь ведется о существовании в Украине параллельно с ПЦУ и УПЦ Константинопольской церкви. А в каких храмах и монастырях? В ставропигиях? Но ставропигия — это статус, присваиваемый православным монастырям, лаврам и братствам, а также соборам и духовным школам, делающий их независимыми от местной епархиальной власти и подчиненными непосредственно патриарху или синоду. Следовательно, ставропигии Константинопольского патриархата должны быть подчинены самому первосвященнику, а не его экзарху.

Как все это будет выглядеть на практике, непонятно. Но ни одна православная церковь не имеет на канонической территории сестринской для нее церкви ни ставропигий, ни тем более экзархатов. Чуть больше двух месяцев назад после передачи Андреевской церкви в Киеве Константинопольскому патриархату как ставропигии я писал: «Характерно, что спикер УПЦ КП архиепископ Евстратий (Зоря) трактует Андреевскую церковь как посольство Константинопольского патриархата, хотя аналогом посольства в православном мире является не ставропигия, а подворье.

Но подворье является представительством православной церкви на другой канонической территории, а считая территорию Украины своей, Варфоломей не мог создавать на ней подворье, хотя, скорей всего, де-факто его ставропигия будет выступать именно в последнем качестве». Тогда я предполагал, хотя не писал об этом, что с появлением автокефалии фактическое и формальное положение сравняются, т.е. объект получит статус подворья, каковые есть у многих православных церквей мира при Московском патриархате. Однако получается, я ошибался.

Точный перечень ставропигий, которые существовали до 1686 г., неизвестен. Например, об этом умалчивает и многотомная история Грушевского, из которой, впрочем, видно, что фактическое влияние Константинополя на повседневную церковную жизнь во времена расцвета украинского казачества было очень невелико. Но достоверно известно, что среди таковых ставропигий была и Киево-Печерская лавра, и такой статус позволил ей остаться православной, когда руководство Киевской митрополии заключило унию. В то же время София Киевская, вопреки распространившимся сейчас утверждениям, ставропигией не была. Она тогда отошла униатам, но в 1633 г. киевский митрополит Петр Могила вернул храм православной церкви и вновь сделал его кафедральным собором Киевской митрополии.

В любом случае официальное признание Лавры, как и других монастырей и храмов УПЦ, ставропигиями Вселенского патриархата — это фактор, который делает их уязвимыми в борьбе за имущество. Ибо власть может утверждать, что не захватывает храмы для новой церкви, а, мол, возвращает главной православной церкви мира ее имущество.

Напомню, кстати, что модель раздела юрисдикций на территории одного государства между Константинопольским патриархатом и национальной церковью уже существует. Это Греция. Живущие на ее территории православные изначально были подчинены Константинопольскому патриархату, который исторически был церковью с численным преобладанием и главенством греков. После того как Греция добилась независимости от Османской империи, ее церковь, которая именуется Элладской, получила автокефалию в 1850 г.

Юрисдикция новой церкви распространялась на тогдашние границы греческого государства. В дальнейшем в результате Балканских войн и Первой мировой эти границы существенно расширились за счет других земель, где также в основном проживали греки. На этих территориях установилась следующая церковная модель. Большинство тамошних епархий находится в двойном подчинении Элладской и Константинопольской церквей, хотя фактически подчинены первой. Зато под полной юрисдикцией Константинополя — Крит, архипелаг Додеканес и священная гора Афон.

Т. о. основой сосуществования церквей стал принцип сохранения Константинопольской церковной юрисдикции (по крайней мере формальной) над землями, на которые расширялся суверенитет греческого государства. И у старейшего патриархата ничего не забирали.

В Украине невозможно прямо скопировать эту модель, так как Вселенскому патриархату сейчас ничего здесь не подчинено, кроме Андреевской церкви. Для создания ситуации, сходной с греческой, он должен, напротив, только забирать церковные объекты под свою юрисдикцию.

О запрете на зарубежные приходы

И хотя пока сложно прогнозировать, сколь масштабно будут реализовываться претензии Константинопольского патриархата на владение храмами в Украине, ясно, что кадры у него для этого имеются. Ведь в его составе автономные украинские церкви США и Канады, где служат отнюдь не только представители диаспоры. Назначенные Варфоломеем в сентябре экзархи Украины архиепископ Даниил Памфилийский и епископ Илларион Эдмонтонский — это достаточно молодые для таких должностей уроженцы Украины, которые с 1990-х стали делать церковную карьеру за океаном.

ПЦУ же присутствовать за рубежом, помимо подворий, не сможет. У украинских греко-католиков есть зарубежные епархии. И даже у малочисленной Польской православной церкви, среди прихожан которой всегда преобладали украинцы, есть епархия в Бразилии, стране массовой эмиграции из Речи Посполитой в 1920—1930-е гг. (приходы же ППЦ имеет и в ряде стран Европы). Но в томосе для ПЦУ написано: «Святейшая Церковь Украины, имеющая своей кафедрой исторический город Киев, не может ставить епископов или учреждать приходы за пределами страны; уже существующие (приходы и епископы. — С. Б.) теперь подчиняются, согласно порядку, Вселенскому Престолу, который имеет канонические полномочия в диаспоре, так как юрисдикция этой Церкви охватывает территорию Украинского Государства».

Да, приходов и епархий за рубежом у УАПЦ очень немного, а у УПЦ (КП) несколько больше. Есть у филаретовской церкви и как минимум два функционирующих прихода в России (Белгородская и Московская области). Их переход под юрисдикцию Константинопольского патриархата означает перенос конфликта двух крупнейших православных конфессий непосредственно на украинскую территорию. Но сам запрет на зарубежное присутствие беспрецедентен. Его нет ни в одном томосе.

Правда, несколько признанных Константинополем православных церквей, чья юрисдикция привязана к территориям современных государств, не имеют заграничных епархий и приходов. В частности, это Элладская (Греческая) и Кипрская церкви. О первой я уже немало говорил выше. Вторая же, имеющая автокефалию более полутора тысячелетий, всегда была церковью греческого большинства Кипра. Т.е. две объединяющие почти исключительно греков церкви не стремятся к зарубежному присутствию, поскольку это означало бы борьбу со старейшей греческой церковью — Константинопольским патриархатом, который исторически имеет юрисдикцию над приходами греков диаспоры.

Не удалось найти информацию и о наличии зарубежных приходов Албанской церкви и церкви Чешских земель и Словакии. Но у Албанской церкви они существовали до 1967 г., пока коммунистическая власть в Тиране не запретила православную церковь вместе с другими религиями, и тогда албанские зарубежные приходы вошли в другие православные церкви. В любом случае речь идет о двух церквях, к которым принадлежат религиозные меньшинства трех небольших по населению государств. С учетом малочисленности православной диаспоры из этих стран создание зарубежных приходов было бы для этих церквей сложно. Однако факт простого отсутствия зарубежных приходов никак не равнозначен формальному запрету на их существование.

Думаю, этот запрет — ключевой момент томоса для патриарха Варфоломея, ведь в США 115 из 525 приходов его патриархата принадлежат самоуправляемой Украинской православной церкви в Соединенных Штатах. Прихожане аналогичной самоуправляемой церкви в Канаде составляют большинство верующих Константинопольского патриархата в этой стране.

В прочих государствах, где живут украинские эмигранты и их потомки, действует еще одна самоуправляемая церковь Константинопольского патриархата — Украинская православная церковь в диаспоре. И не будь прямого запрета на зарубежное присутствие, быстро влиться в ПЦУ могли бы не только отдельные верующие и приходы этих церквей, но даже епархии и все эти церкви целиком, что очень серьезно ослабило бы Константинопольский патриархат.

Но угроза такого перехода не ликвидируется только подобным запретом. Для ее нейтрализации нужны и другие механизмы контроля над ПЦУ. И они созданы еще одной, почти беспрецедентной нормой. В томосе сказано: «Сохраняется право всех архиереев и другого духовенства на апелляционное обращение к Вселенскому Патриарху, который имеет каноническую ответственность принимать безапелляционные судебные решения для епископов и другого духовенства поместных Церквей, согласно 9-му и 16-му священным канонам IV Халкидонского Вселенского Собора».

В прочих томосах Вселенский патриархат долго воздерживался от провозглашения себя высшей судебной инстанцией в делах самостоятельных церквей. Впервые это появилось в 1998 г., в томосе об автокефалии православной церкви Чешских земель и Словакии, выданном патриархом Варфоломеем. Там говорилось, что архиереи этой церкви подсудны «канонически учрежденным синодальным судам, для работы в которых приглашаются, по согласованию со Вселенским Патриархом, иерархи исключительно из юрисдикции Церкви-Матери, то есть Вселенского Престола. Осужденные архиереи с апелляцией за окончательным решением могут обратиться к Вселенскому Патриарху».

Т. е. высший церковный суд этой церкви должен вообще состоять из константинопольских иерархов. Но в данном случае речь идет об очень маленькой церкви, где в настоящий момент есть лишь шесть архиереев, которые к тому же принадлежат к двум разным государствам. Поэтому есть серьезные аргументы в пользу необходимости судей со стороны в спорах между ними.

Но в этой маленькой церкви апеллировать к Константинополю могут только архиереи, а в куда более многочисленной ПЦУ такое право имеют все представители духовенства, т.е. рядовые священники и монахи. И хотя томос ссылается на нормы состоявшегося более полутора тысяч лет назад Халкидонского собора, похоже, в новом времени нет мало-мальски схожих прецедентов такого вмешательства Вселенского патриархата в повседневные дела церквей.

Во всяком случае, в… брошюре видного российского историка церкви Антона Карташева «Практика апелляционного права Константинопольских патриархов» нет никаких прецедентов обращений к предшественникам Варфоломея со стороны рядовых священников.

Таковы практические ограничения украинской автокефалии. А кроме них, есть еще и символические, но не менее важные. Так, украинская церковь не может варить и освящать миро, а должна обращаться за ним к Константинополю для выражения духовного единства. Такая практика есть лишь в Элладской, Польской и Албанской церквях, а также церкви Чешских земель и Словакии.

Предстоятелем же ПЦУ является митрополит, а не патриарх, и «не допускается никакого дополнения или вычитания из его титула без разрешения Константинопольской Церкви». Да, не все поместные православные церкви являются патриархатами, но в большинстве стран с преобладанием православного населения (Болгарии, Грузии, России Румынии, Сербии) главы церквей имеют титул патриарха. Исключение составляют Греция и Кипр, но о естественных причинах их особых отношений с Константинопольским патриархатом я уже говорил выше.

Об ограниченности украинской автокефалии говорят ее противники. Ни в ПЦУ, ни в украинской власти никаких публичных проявлений недовольства нет. Наоборот, доминирует радость по поводу того, что, как выразился Петр Порошенко, «среди 15 звезд автокефальных православных церквей сейчас появилась и украинская звездочка». Ведь под независимостью и власть, и ПЦУ понимают лишь отделение от России.

Но нельзя ожидать (в первую очередь от церковных деятелей), что обстоятельства, о которых шла речь выше, и дальше будут оставаться незаметными. Ведь объективно благодаря томосу та новая украинская звездочка, о которой говорил Порошенко, оказалась весьма тусклой.

О влиянии томоса на электоральные предпочтения

Если смотреть на ситуацию с точки зрения политтехнологии, то завершение эпопеи с получением томоса аккурат к официальному старту президентской гонки стало сильным ходом со стороны Порошенко (к слову, в свое время, комментируя постоянные проволочки с его получением, мы предположили, что завершится процесс в наиболее подходящий момент — с точки зрения предвыборной стратегии).

Также, если отбросить моральные и теологические оценки, дополнительным серьезным бонусом стало указание в тексте томоса, что предоставляется он президенту Петру Порошенко. И именно этот документ станет главным предвыборным козырем действующего президента. Уже известно, что запланирован большой тур президента Порошенко и митрополита Епифания с оригиналом томоса по регионам Украины.

Дополнительным тактическим выигрышем для Порошенко стало то, что основные соперники из «патриотического лагеря» вынуждены были обозначить свою позицию относительно томоса в весьма благоприятном для действующего президента ключе, что относится и к Юлии Тимошенко, которая вместе с ближайшими соратниками приняла участие в богослужении в Софийском соборе и сделала специальное заявление, вслед за Порошенко подчеркнув, что это событие украинцы ждали на протяжении многих столетий.

Такие ходы нельзя назвать выгодными для Тимошенко, всегда старавшейся занять условно центристскую нишу, основанную на банальном популизме. Такая позиция Тимошенко способна отвратить от нее не только избирателей, поддерживающих каноническую Украинскую православную церковь. Но и условных антимайдановцев, видевших в ЮВТ меньшее из зол, или же тех из них, для кого в приоритете тимошенковские экономические обещания.

Для «сознательных патриотов» слова Тимошенко — косвенное признание заслуг действующего президента, ведь всем понятно, что томос получен в основном его усилиями, и вопрос о том, смогли бы этого добиться Тимошенко или другой кандидат, наверняка будет педалироваться командой действующего президента.

Не обойти вопрос об отношении к томосу и явно стремящемуся занять центристскую нишу Владимиру Зеленскому, для которого он приобретает щекотливый характер. Известно, что в мае 2013 г. в Киеве он крестил ребенка в Ильинской церкви — старейшем храме канонической Украинской православной церкви.

Нужно отметить, что успех Порошенко с томосом не стал сенсацией. С начала осени власть шла к нему трудно, но уверенно, дата его получения также была известна заранее. Думаю, можно говорить о том, что в электоральном плане томос уже в огромной мере выполнил свою функцию — те избиратели, для которых он имеет определяющий характер, со своим выбором в массе своей определились еще до 6 января.

Последние результаты социологических замеров были опубликованы до Нового года. Проводились они примерно в то же время, что и объединительный собор, и можно констатировать, что радикальных перемен в электоральных предпочтениях украинцев не произошло. Я не буду подробно анализировать цифры, представленные различными соцслужбами, скажу только, что в совокупности они позволяют составить общую картину.

Итак, по-прежнему уверенно лидирует Юлия Тимошенко, за которой идет плотная группа — в разных опросах они меняются местами. В частности, Петр Порошенко получает места от второго до пятого, но в любом случае этот разрыв исчисляется считанными процентами, т. е. — с учетом погрешности замеров, большого количества не определившихся и отказавшихся отвечать, значительного времени до выборов — это не говорит ни о чем.

Единственный очевидный тренд последних недель — резкий рывок Владимира Зеленского, который практически во всех опросах занимает вторые-третьи места. И, что нужно особо отметить, сделаны были эти опросы еще до того, как он официально объявил о своем участии в президентской гонке. Заявление Зеленского канал «1+1» транслировал под куранты, отодвинув традиционное новогоднее поздравление действующего президента.

В результате решение лидера «95-го квартала» стало, пожалуй, самым обсуждаемым политическим событием первых дней наступившего года, отодвинув даже томос, а сам Зеленский с места в карьер начал избирательную кампанию, призвав записываться в свою команду. На глубинных причинах этого феномена я подробно останавливаться не буду, сказано уже немало.

Пока же можно говорить о том, что Зеленский уже вошел в число фаворитов президентской гонки (и, по данным некоторых опросов, во втором туре обходит даже Тимошенко), однако о влиянии его заявления можно будет судить только по новым опросам, результатов которых не стоит ждать раньше 20 января.

О выдвижении Петра Симоненко

Между тем появился действительно неожиданный, можно сказать, сенсационный претендент на президентское кресло. 3 января на внеочередном съезде Коммунистическая партия Украины выдвинула кандидатом в президенты своего лидера Петра Симоненко. «Делегаты съезда единогласно приняли решение выдвинуть кандидатом на пост президента Украины от Коммунистической партии Украины Симоненко Петра Николаевича, первого секретаря центрального комитета», — сообщили в пресс-службе.

Вроде бы — как такое может быть, если в декабре 2015 г. в соответствии с законом о декоммунизации Окружной админсуд Киева запретил деятельность Компартии Украины, и КПУ и ее бессменный лидер вынуждены были практически исчезнуть из информационного пространства.

Правда, 15 января 2016 г. в Киевском апелляционном админсуде было открыто производство по апелляционной жалобе КПУ. Рассмотрение дела длится до сих пор, но мы понимаем, что у власти имеется множество способов это пресечь. Однако в Минюсте сообщили, что пока решение суда о запрете не вступило в силу, Компартия может продолжать свою деятельность. И съезд КПУ прошел организованно и спокойно.

Как ни парадоксально, но власть может использовать выдвижение Петра Николаевича: избранная на Банковой предвыборная стратегия делает наиболее удобным для власти во втором туре антимайданного кандидата, поскольку для большинства украинских избирателей такой кандидат является более неприемлемым, чем действующий президент. И против него можно мобилизовать весь «патриотический» (причем в самой разной степени, а не только крайне радикальный) электорат.

Собственно, ту же схему использовали в России и в Украине в 1996-м и 1999 г. соответственно, когда в соперники малопопулярным президентам вышли лидеры компартий, ассоциировавшихся (благодаря агрессивной пропаганде) с тоталитарным прошлым. Результаты публикуемых опросов показывают, что Петр Порошенко во втором туре проигрывает всем своим возможным соперникам, за исключением Юрия Бойко.

Но ныне Петр Симоненко, особенно если сможет мобилизовать коммунистический электорат, как раз может помешать такому сопернику выйти во второй тур. Поэтому можно сделать вывод, что на Банковой смирились с тем, что во втором туре придется иметь дело с Юлией Тимошенко, и сейчас сосредоточились на борьбе за выход Петра Порошенко в этот самый второй тур.

Тактика понятна — фрагментация основных электоральных групп, которые могут вывести во второй тур своего кандидата. Непротивление выдвижению Симоненко со стороны Банковой показывает, что такой подход выбран даже в отношении антимайдана, в еще большей степени на нее возлагаются надежды против самой опасной для действующего президента электоральной группы, которую я бы назвал еврооптимистами, т. е. ждущими прихода прозападного политика, оппозиционного нынешней власти.

Ныне эта электоральная группа разделена между Садовым, Гриценко и Вакарчуком. Последний, впрочем, уже пару месяцев никак себя на политической стезе не проявляет и, похоже, решил в президентскую гонку не вступать. Зато заявил о решении в ней участвовать Валентин Наливайченко. Собственно, на свою готовность побороться за президентское кресло он намекал давно, но делал это слишком тихо, да и сам факт его выдвижения лишь промелькнул в информационной ленте. Поэтому какими бы мотивами он ни руководствовался, вряд ли его участие сможет оказать серьезное влияние на схватку фаворитов.

А вот ниша персонализированного кандидата «против всех», которую занял Зеленский, станет для Порошенко серьезной проблемой. Ведь раздробить ее, даже отправив на выборы весь шоу-бизнес Украины, не получится. Бороться придется персонально с ним, делая акцент на его слабых местах, которые достаточно очевидны.

Впрочем, это расклады на сегодняшний день, ведь до дня голосования — более двух с половиной месяцев. Как сообщают наши источники, на Банковой по-прежнему надеются решить проблему Тимошенко еще до первого тура, и если это получится, то будут расчищать дорогу во второй тур для Юрия Бойко. И в случае необходимости найдутся методы против Петра Симоненко, Александра Вилкула и Евгения Мураева.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /