Всякий мало-мальски грамотный экономист (даже если он обучался по современным учебникам, пронизанным идеологией экономического либерализма) знает, что для ускорения экономического развития страны необходимо более полное и эффективное использование основных факторов производства. Любой учебник выделяет три основных фактора производства: 1) рабочая сила; 2) капитал (инвестиции в основной капитал); 3) природные ресурсы.

В настоящее время в экономической политике российской власти упор делается лишь на последний из названных факторов — природные ресурсы. Но даже те скромные результаты, которые достигаются с помощью эксплуатации природных ресурсов, утекают в денежной форме из страны и оседают в офшорах (считай — на Западе).

А вот с задействованием первых двух факторов производства — рабочей силы и капитала — в России полный швах. Мягко выражаясь, имеет место существенное их недоиспользование. В экономической истории прошлого столетия в разных странах время от времени происходили «рывки». Детальное изучение всех этих «рывков», или «экономических чудес» (в Японии, Германии, Южной Корее и др.) показывает, что в их основе лежала так называемая «экономическая мобилизация», т.е. максимальное использование всех трех факторов производства. И рабочая сила всегда была на первом месте. Но нам не надо даже погружаться в изучение зарубежного опыта.

Достаточно вспомнить собственную историю — советскую индустриализацию, которая началась девяносто лет тому назад (в 1929 году) и обеспечила превращение Советского Союза в могучую промышленную державу. Без индустриализации и экономической мобилизации мы не сумели бы сломать гребет фашистской Германии. Может быть, и нас не было бы не белом свете без той индустриализации и экономической мобилизации. И.В. Сталин часто выступал по вопросам индустриализации, также используя образные слова «рывок», «прыжок», «ускорение» и т. д.

Вот, например, его выступление на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.: «…теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, — у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость. Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. […] Мы отстали от передовых стран на 50−100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Но за этими и другими подобными словами Сталина стояли реальные дела. Суть которых — максимальная мобилизация всех трех факторов производства. Если говорить о рабочей силе, то здесь имела место как количественная, так и качественная мобилизация. В 1920-е годы, когда в стране проводилась новая экономическая политика (НЭП), безработица достигла значительных масштабов. Открывались биржи труда, которые на основе поступающих заявок граждан вели статистику безработицы. Так, на середину 1924 года число официально зарегистрированных безработных составило 1344 тыс. человек, в том числе 355 тыс. промышленных рабочих, 418 тыс. лиц прочих профессий, остальные проходили по графе «чернорабочие» (лица без профессий). Очевидно, что реальные масштабы безработицы были значительно больше, т.к. не все безработные регистрировались на бирже.

Начиная с 1927 года началось снижение официальных показателей безработицы, биржи труда постепенно стали закрываться. 13 марта 1930 года в СССР закрылась последняя биржа труда — Московская. После этого Советский Союз объявил себя первой в мире страной, окончательно покончившей с безработицей. Далее возникла обратная ситуация: в стране возник дефицит рабочей силы, особенно в секторе промышленного строительства и промышленного производства.

Наши злопыхатели пытаются доказывать, что, мол, индустриализацию проводили с помощью ГУЛАГа. Да, заключенные использовались, но число их на стройках индустриализации в сомнительного качества публикациях преувеличивается иногда на порядок. Для серьезных оценок рекомендую использовать следующий фундаментальный источник: «История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов». Собрание документов в 7-ми томах / Т. 3. Экономика Гулага / Отв. Ред. О.В. Хлевнюк. — М.: РОССПЭН, 2004.

В аналитических материалах, включенных в этот многотомник, имеются оценки роли заключенных ГУЛАГа в советской экономике в период с конца 1920-х годов до середины 1950-х гг. К сожалению, по первой пятилетке обобщенных оценок найти не удалось. Имеется оценка на 1935 год: в указанном году объем строительных работ, выполненных заключенными лагерей системы НКВД составил 6,2% общего объема капитального строительства.

Одним из главных средств ослабления дефицита рабочей силы на стройках пятилеток и на промышленных предприятиях в городах стала коллективизация сельского хозяйства, которая повысила производительность труда в аграрном секторе экономики и способствовала перетоку избыточной рабочей силы в города. Первая пятилетка была связана со стремительной урбанизацией. Городская рабочая сила увеличилась на 12,5 миллионов человек, из которых 8,5 миллионов были мигрантами из сельской местности.

Количественная мобилизация рабочей силы дополнялась качественной. Т.е. принимались меры по повышению производительности труда. В том числе с использованием моральных стимулов (социалистическое соревнование, движение стахановцев, рационализаторов производства и др.).

Ну, а теперь вернемся на нашу грешную землю, т.е. в сегодняшний день Российской Федерации. Не просто проблемой, а трагедией сегодняшней России является то, что люди не могут реализовать себя в хозяйственной жизни. С точки зрения макроэкономики, это проблема. А с точки зрения отдельно взятых людей — трагедия. А таких людей не сотни или тысячи, а миллионы. Обратимся к статистике.

Росстат несколько лет назад ввел в оборот новое понятие «лица, не участвующие в рабочей силе». В качестве примера возьмем картинку Росстата по трудовым ресурсам за 2017 год (из официального издания Федеральной службы государственной статистики «Рабочая сила, занятость и безработица в России. 2018». В поле зрения трудовой статистики попадает все население в возрасте от 15 до 72 лет. Таковых лиц у нас оказалось 110,2 млн. человек (при общей численности населения страны в указанном году, равной 144,5 млн. человек, получается 76,3%). Из них численность занятых в трудовом процессе составила 72,1 млн. человек (ровно половина всего населения). Еще 4,0 млн. человек — официально зарегистрированные безработные (2,8% численности населения).

И еще одна категория — «лица, не входящие в состав рабочей силы» (другой вариант названия — «лица, не участвующие в рабочей силе»). И численность этой группы — 34,1 млн. человек (23,6% всего населения). Логично предположить, что в эту группу входят те, кто имеет статус пенсионеров, но не старше 72 лет. Для мужчин — от 60 лет, для женщин — от 55 лет. Таковых оказалось 18,9 млн. человек. Но остается еще 15,2 млн. человек (10,5% населения страны), которые находятся в трудоспособном возрасте, но почему-то в состав рабочей силы не включаются. В эту категорию включена обучающаяся молодежь численностью 5,9 млн. человек, и эта составляющая не вызывает особых вопросов.

Но остается еще 9,3 млн. человек, находящихся в трудоспособном возрасте, которые не работают. Опросы, которые проводит Росстат среди представителей категории лиц, не входящих в состав рабочей силы, показывают, что подавляющая их часть работы не ищет, и особой охоты трудиться не выражает. Численность таких «не участвующих» сопоставима с численностью населения таких европейских стран как Швеция, Греция или Португалия.

Так кто эти «не участвующие»? Вероятно, это те самые самозанятые, которых наша налоговая служба пытается вытянуть из «тени», зарегистрировать и обложить данью. Тут и откровенно «серый» (а, может быть, даже «черный») бизнес. Тут и вполне трудоспособные граждане, которые превратились в рантье. Нагрев руки на не очень законных и даже совсем незаконных операциях «лихих 90-х», они назначили себе «заслуженный отдых».

Кстати, на днях Росстат обнародовал данные по теневой экономике за 2017 год. По подсчетам экспертов, ее размер достиг 11,7 триллиона рублей, что соответствует 12,7% ВВП. Вероятно, это и есть результат деятельности тех самых «не участвующих».

Все приведенные выше цифры свидетельствуют о том, что у нас гигантское недоиспользование трудового потенциала страны: 4 миллиона официальных безработных плюс 9,3 миллиона «не участвующих» лиц трудоспособного возраста. Итого 13,3 млн. человек. Если бы их можно было вовлечь в легальную хозяйственную деятельность, то численность официально работающих в стране составила бы 85,4 млн. человек. Т.е. увеличилась бы на 18,5 процентов. Грамотное вовлечение в хозяйственную деятельность такой громадной армии работников действительно могло бы обеспечить «рывок», анонсированный российскими властями.

С учетом сказанного выше вызывают удивление заявления некоторых наших руководителей и чиновников. Так, нынешний председатель Счетной палаты РФ Алексей Кудрин уже несколько раз озвучивал тезис, что страна испытывает дефицит рабочей силы. Такое ощущение, что Алексей Леонидович не знаком с данными Росстата о ситуации на рынке труда Российской Федерации и что он вообще живет не в России.

У нас нет никакого дефицита. У нас, наоборот, громадное недоиспользование трудовых ресурсов. Причем, ресурсов самого разного качества. Как неквалифицированной, так и очень квалифицированной рабочей силы. Между прочим, по данным Росстата, среди гигантского контингента «лиц, не участвующие в рабочей силе», примерно 40% имеют высшее или специальное профессиональное образование. Получается, что наши ВУЗы и прочие учебные заведения продолжают штамповать миллионы специалистов, которые потом уезжают за границу или растворяются в таинственном социуме «не участвующих в рабочей силе».

Казалось бы, премьер-министр Дмитрий Медведев должен был бы объяснить Алексею Леонидовичу, что тот неправ. Но, кажется, Дмитрий Анатольевич решил переплюнуть Кудрина. Здесь я имею в виду резонансное заявление Медведева о возможном переходе на четырехдневную рабочую неделю в нашей стране. Президент России Владимир Путин в своем майском указе требует экономического рывка, назначает правительство ответственным за решение этой задачи. Казалось бы, правительство должно было начать борьбу с официальной безработицей, а также принять меры по вовлечению гигантской армии труда под названием «лица, не участвующие в рабочей силе» в решение задач майского указа. А вместо этого мы видим более чем странные инициативы премьера совершенно противоположного свойства. Эта инициатива не мобилизации, а демобилизации трудового потенциала страны.

Полная какофония на верхних этажах власти. Разруха в головах наших чиновников грозит полной разрухой страны.

Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /