Чтобы формально оставаться в легальном поле, мигрант должен просто вовремя оплачивать патент (размер ежемесячной пошлины невелик, особенно для теневых дельцов) и иметь регистрацию. При этом он может не работать по профессии, заявленной в патенте, а заниматься чем угодно. Патенты на некоторые профессии вообще оборачиваются фактической легализацией криминальной деятельности. Например, женщина с патентом домработницы может на деле осуществлять интимные услуги.

Тезис 2

Попытка скрестить патент и оргнабор потерпела полное фиаско. И даже скомпрометировала организованный набор трудовых мигрантов из Узбекистана. Это скрещивание заставляет человека, взявшего кредит, чтобы приехать в Россию на заработки, сидеть без дела около месяца, при этом он должен ещё платить за проживание и питание, кредитные проценты набегают. Вынужденное безделье порождает недовольство, которое затем выливается в трудовые конфликты. А то и вовсе участники оргнабора уходят в тень, переходят на нелегальное положение, попадая нередко в зависимость от диаспор.

Тезис 3

Предложение отменить рабочие патенты для граждан Узбекистана и Таджикистана, как это было сделано для граждан Кыргызстана, тоже не решит проблемы. Это можно оправдать лишь с геополитической точки зрения. 

Так, после вступления Кыргызстана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) его граждане получили «право работать в любом государстве Союза на тех же условиях, что и граждане государства трудоустройства». «Вступление в ЕАЭС открывает для Кыргызстана новые перспективы. Снимаются барьеры на пути движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы», — читаем мы на сайте Евразийской экономической комиссии.

Реализация соглашения привела к увеличению в России числа мигрантов из Кыргызстана. По словам эксперта по миграции Татьяны Злобиной, «в России, по разным оценкам, трудится от 600 до 800 тысяч граждан Кыргызстана». 

Однако миграционный рынок стал в результате ещё более мутным. Киргизы, а это в большинстве своём, как отмечается в недавно проведённом исследовании Тань-Шаньского аналитического центра Американского университета Центральной Азии (ТАЦ АУЦА), «сельские жители с юга страны со средним образованием», приезжая в Россию, обращаются за содействием с трудоустройством к своим диаспорам, а не выходят открыто на российский рынок вакансий, «как граждане государства трудоустройства». О каком-либо профсоюзном контроле над этим процессом и речи нет. «Склонность действовать через своих приводит к тому, что механизмы защиты трудовых прав, которые стали доступны киргизстанцам после вхождения республики в ЕАЭС, остаются невостребованными», — признают авторы исследования ТАЦ АУЦА.

Кроме того, социологи отмечают: «Работодатели в России менее охотно соглашаются трудоустраивать на легальной основе мигрантов из Киргизии, так как для них это влечёт за собой дополнительные издержки. Поэтому граждане КР всё реже заключают официальные договоры».

Если от отмены патентов для граждан Кыргызстана Россия надеется получить геополитические плюсы, то во внутреннеполитическом и социальном контексте она имеет от этого одни только минусы.

Интеграции мигрантов из Кыргызстана в российское общество практически не происходит. Наоборот, в больших городах формируются «распылённые кыргыз-тауны» — сети заведений (парикмахерские, медицинские, в том числе — гинекологические кабинеты, спортивные клубы, брачные агентства и т.д.), в которых работают и в которые обращаются исключительно киргизы. Учитывая, что большинство мигрантов из Кыргызстана предпочитают искать счастье в Москве и Петербурге, городах, где пока ещё преобладает славянское население, они увеличивают число инокультурной миграции, что ещё грозит конфликтами на этнической почве. 

Приближая к себе Кыргызстан, Россия одновременно делается более уязвимой для террористов, которые под видом мигрантов свободно въезжают в Россию. Эксперты опасаются того, что в спортивных клубах, организованных на территории России киргизскими землячествами, идёт в том числе подготовка боевиков-исламистов. Или, как минимум, штурмовых отрядов киргизской диаспоры. 

Снятие барьеров на пути рабочей силы из Средней Азии чревато ещё и эпидемиями, ростом опасных болезней. В связи с тем, что мигрантам из Киргизии с 2015 года не нужно получать патент для трудоустройства в России, прохождение медосмотра, в том числе флюорография и тестирование на ВИЧ-инфекцию, для них стало необязательным. По данным исследования ТАЦ АУЦА, это негативно отражается на их осведомленности о состоянии собственного здоровья. Лишь 32% респондентов (выборка 700 человек от 18 до 60 лет) проверилось на туберкулез и 29% — на вирус иммунодефицита человека. В 2016 году эти цифры составляли 49% и 51%.

В Узбекистане и Таджикистане эпидемиологическая ситуация весьма непростая. Недаром в Узбекистане действовала государственная программа «О дополнительных мерах по снижению заболеваемости туберкулезом на 2011 — 2015 годы», после чего власти страны приняли пятилетний «Национальный стратегический план по борьбе с туберкулезом на 2016 — 2020 годы». Причём реализация их идёт при поддержке США и Германии. Так или иначе, отмена обязательной медкомиссии для мигрантов, которые приехали в Россию из этих стран, сулит большими неприятностями, в том числе негативными социальными последствиями.

Любой российский политик, который будет настаивать на снятии всех барьеров для миграционных потоков из Узбекистана или Таджикистана, рискует заработать репутацию байского лоббиста, а заодно и лоббиста интересов нечистоплотных дельцов, а ещё хуже — пособника международного исламского терроризма. 

А вот для трудовых мигрантов из некогда братской Украины нужно барьеры снять. Они гораздо лучше образованы, нежели большинство мигрантов из Средней Азии, они хорошо знают русский язык, для основной их часть он для них вообще — родной, в культурном отношении они мало отличаются от русских. Привечая мигрантов из Украины, Россия медленно, но верно восстановит порванные культурные связи с этой страной, а дальше — больше. Сейчас же из Украины в Россию миграционный поток сокращается. Если в 2017 году в Российской Федерации насчитали 47,7 тысяч трудовых мигрантов из Украины, то в 2018 – всего 14,8 тысяч. Таким образом, Украина впервые с 2014 года перестала быть главным поставщиком мигрантов в Россию и опустилась на третье место. Первенство перехватил… Таджикистан. 

Тезис 4

Конечно, России нельзя закрываться от Узбекистана и Таджикистана. Связи с этими странами нужно упрочивать, в том числе с помощью создания легальных каналов трудовой миграции. Средняя Азия — это подбрюшье России, и она должна быть спокойна за него. И России нужны рабочие руки – это факт. Мигранты из Узбекистана и Таджикистана должны чувствовать себя в России комфортно, чтобы потом, после того, как они вернуться в свои страны, стать её «агентами». 

Но что если не патент и его отмена? Рабочая виза. Которая, по сути, будет трудовым договором с работодателем. Мигрант должен знать, где он будет работать, по какой специальности и размер своей зарплаты. В этой связи вырастает необходимость дальнейшего открытия в странах исхода российских центров предвыездной подготовки мигрантов, которые будут иметь банк вакансий и помогать оформлять документы для получения рабочей визы. 

Рабочая виза позволяет поддерживать трудовые отношения в рамках законодательства, а значит — стабильно и регулярно получать вознаграждение за свой труд, а также находиться на территории иностранного государства, данном случае — в России, до момента прекращения её срока. 

При этом работать иностранный гражданин имеет право только в той организации, наименование которой обозначено в полученном им документе (визе). Для смены места работы он должен покинуть территорию страны и ещё раз обратиться в консульство за получением новой визы на иного работодателя. Если квалификация мигранта не соответствует требованиям, его также следует отправить обратно. Как и за нарушения трудовой дисциплины. Однако, если права мигранта будет нарушать работодатель, не выполняя, например, взятые на себя обязательства, прописанные в договоре, заключённом при оформлении визы, то в дело должны будут вмешаться профсоюзы. А того работодателя, который будут систематически нарушать права мигрантов, его надо будет удалить из базы вакансий. Пусть работает на себя сам. 

С рабочими визами можно будет приезжать и по системе оргнабора. По той же схеме, что и сейчас, но без ожидания патента. 

Может быть, Восток — и тонкое дело, но, как говорят в России, где тонко, там и рвётся. Заискивая с восточными странами, мы ничего не выиграем. Нужно говорить с ними жёстко, чётко обозначая наши государственные потребности. А ещё мы должны дать по рукам тем, кто наживается на дешёвом труде бесправных мигрантов.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /