И мы впрямь видим, как в рамках антикоррупционной борьбы государство учреждает все новые органы контроля. Их уже столько, что все и не перечесть. Управление в Администрации президента, Департамент Открытого Правительства при Правительстве, Прокуратура, ФСБ, Полиция, Следком, Счетная палата, Объединенный народный фронт, Общественная палата, депутатские комиссии и комитеты… Все это еще имеет и региональные подразделения!

Огромная армия, что изо всех сил стремится доказать эффективность своей работы, соревнуясь по количеству выявленных фактов коррупции.

Но на самом деле дико раздутый контроль дает обратный заявленному результат. Перечислю пять наиболее вредоносных следствий усиления такого контроля.

1. Рост базы потенциальных коррупционеров

Потенциальный коррупционер, в отношении которого решили ввести новые формы контроля, незаконно обогащается на той или иной его профильной деятельности. Чиновник, который занимается транспортом, ворует на транспортных расходах бюджета, чиновник от спорта – на спорте и т.п. Ворует, но при этом должен выполнять полезную для общества работу. И чем больший объем работы он сделает, тем больше можно будет на этом украсть.

Чиновник же, основная функция которого в контроле над первым чиновником, не делает ничего кроме своей борьбы с коррупцией. И число таких чиновников и общественников, получающих гранты, в том числе и бюджетные, постоянно растет, государственный аппарат за счет этого разбухает. На одного потенциального коррупционера уже приходится по 2-3 контролера. У них своя инфраструктура, помещения со всей необходимой для работы техникой и обстановкой, автомобили, штат сотрудников, секретари, помощники, водители и уборщицы.

Допустим, чиновник получает зарплату в 50 тыс. рублей. И ворует он в первую очередь из-за того, что его зарплата такая маленькая. Примерно такие же уровни зарплат и у тех, кто его контролируют. Тогда вопрос: почему бы не платить первому чиновнику все эти зарплаты, которые в результате составят уже вполне приличную сумму в 200 тыс. рублей? Многие в таком случае уже не зарились бы на левые доходы.

Но власть размазывает эти деньги по огромному количеству контролирующих органов, которые к непосредственной работе чиновника не имеют никакого отношения.

2. Растущая бюрократизация работы чиновников

Контролирующие органы требуют от чиновника тратить огромное количество времени на разнообразные отчеты о его деятельности. Он постоянно заполняет всякие бланки, подает декларации, отвечает на запросы по выявлению коррупционного потенциала…

Из-за этого эффективность работы чиновника снижается в разы. Не только по причине потери времени, но и из-за того, что во время подачи такой отчетности у него резко повышается уровень нервозности, даже если он сам и не допускает никаких злоупотреблений. Пока отчет не принят, чиновник не способен переключиться на выполнение своей прямой работы. Кто сталкивался с внутренней кухней различных государственных структур, знает, как отчетный процесс в конце каждого года буквально парализует их работу на нескольких недель.

И это только плановые отчеты, а сколько еще приходится отписок по запросам контролирующих органов!

Причем очень часто необходимость в проверках отсутствует – но контролерам нудно демонстрировать свою работу. И для любого чиновника эта чрезвычайная отчетность – гораздо более приоритетная задача, чем его основная деятельность.

3. Увеличение объемов коррупции

Надо понимать, что в контролеры идут точно такие же люди, как и в любые другие госорганы, сами достаточное время проработавшие обычными чиновниками или правоохранителями. Даже если это общественники и журналисты, то и среди них точно такой же процент тех, кто хочет заработать, пользуясь ресурсами своей должности.

Но если обычный чиновник может, получая свою левую прибыль, организовать свою работу лучше за счет круговой подмазки, то лихой контролер только увеличивает коррупционную часть в бюджете любого дела.

Нечестные контролеры вступают в сговор с чиновниками-мздоимцами – а то и сами выступают инициаторами преступных схем, уча других, как лучше тащить деньги из бюджета.

Возьмем к примеру некоего вице-губернатора, отвечающего за ЖКХ. Он нечестен и зарабатывает на раздаче субсидий и подрядов. Тут в регионе обостряется борьба с коррупцией и учреждается новый контролирующий орган с большими полномочиями. Контролеры быстро выявляют нарушения в деятельности этого вице-губернатора – и начинают шантажировать его, требуя свою долю.

Тогда сей вице-губернатор говорит своим подрядчикам, которые заносят ему взятки, чтобы они увеличили размер отката с 20% до 30%. Тогда те заявляют, что они не смогут делать свои ремонты с соблюдением всех должных условий. И чиновнику остается только пообещать не придираться к их будущим нарушениям. Пользуясь этим, подрядчики могут еще больше увеличить свою прибыль в ущерб качеству.

И получается, что из-за появления в коррупционной цепочке нового звена в виде контролеров коррупция выросла, а качество работ ухудшилось. Более того, контролеры теперь будут сами заинтересованы в прикрытии всех нарушений – и выявить злоупотребления станет еще сложнее. То есть создавая новое антикоррупционное ведомство, государство зачастую просто добавляет к эшелону коррупционеров новый вагон, а то и локомотив.

4. Системное усложнение и повышение криминализации коррупции

Должность контролера коррупции дает невиданные возможности – и потому попасть на нее стремятся прежде всего сами коррупционеры.

Обычный нечистый на руку чиновник чаще всего является в первую очередь профессионалом в своей сфере. Он может организовать ту или иную коррупционную схему, но в целом настроен на постепенное осторожное обогащение. Живет в постоянном страхе разоблачения и мечтает спокойно доработать до пенсии.

Но когда возникает новый контролирующий орган (особенно в силовых недрах), высока вероятность, что на должности туда придут профессионалы в деле мздоимства и лихоимства. Они захотят резко повысить темпы и объемы воровства бюджетных средств – ведь завтра антикоррупционная кампания может свернуться так же внезапно, как и развернулась. Возможно даже, руководство силовиков направит на службу в антикоррупционеры тех, кто честь мундира будет понимать как перевод потока спертых денег из карманов гражданских воров в карманы своих генералов.

Или, скажем, при каком-то губернаторе создается очередное Управление по борьбе с коррупцией в составе его администрации. Так решила Москва и захотел местный народ. Как вы думаете, вороватый губернатор захочет видеть во главе новой структуры самого честного человека или наоборот – самого негодного? Зачем ему честный? Чтобы его же и разоблачил? А негоднику можно дать задание ловить всех, кто носит деньги мимо губернаторского кармана, перенаправлять левые потоки в этот карман – ну и себе что-то за это оставлять…

Логика у таких контролеров будет изначально преступная, они не просто обложат данью чиновников, но и сами станут организовывать коррупционные механизмы, предлагать свою крышу и возможности в продвижении по карьерной лестнице тем, кто будет им послушен…

5. Контролер как организатор коррупционных схем

Вспомним примеры самых громких коррупционных дел последнего времени. Пальму первенства среди них держат скандалы с полковниками МВД и ФСБ Дмитрием Захарченко и Кириллом Черкалиным. Происхождение изъятых у них астрономических сумм (9 и 12 млрд. руб.), превышающих годовой бюджет иных российских городов, до сих пор точно не известно. Но ясно, что эти деньги были не личным достоянием тех полковников, а принадлежали неким организованным преступным группам.

Захарченко служил в Департаменте экономической безопасности МВД – ответственном за борьбу с коррупцией среди госслужащих. Черкалин – в управлении «К», следившем за всякими темными делишками в банковской сфере.

То есть здесь налицо ключевая роль сотрудников контролирующих органов, чьи ресурсы давали преступникам широчайшие возможности, за что те и отстегивали «антикоррупционерам» бешеные деньги. В итоге же в квартирах «борцов с коррупцией» оказалось самое крупное в истории России коррупционное состояние!

Все выше приведенные примеры и соображения говорят о том, что сама логика умножения контрольных органов ведет к росту коррупции, а не к сокращению этой напасти, от которой сегодня стонет вся наша страна.

И тут встает ребром уже другой, сугубо политический вопрос: а разве наше высшее политическое руководство не понимает всего этого? Что, там, как в песне Высоцкого, «реле с ячейками шалят»? Или под видом борьбы с коррупцией Кремль хочет разложить на корню и опутать по рукам и ногам всю исполнительную власть, чтобы та и в мыслях не держала сделать шаг вправо, шаг влево от властного курса?

Если политическая цель – второе, она точно оправдала все эти криминально-экономические средства. Российский чиновник, впутанный по уши в коррупцию, сегодня и пикнуть не смеет против высшей власти, которая его и озолотила, и подвела под день и ночь грозящий ему монастырь. Примеров, начиная с севшего «за коррупцию» министра экономразвития Улюкаева до севшего за нее же, родную, министра без портфеля Абызова – более чем достаточно.

«Живи и бойся!» – под таким девизом и живут сейчас все российские чиновники, по жадности или сдуру заглотившие спущенный им свыше коррупционный крючок.

Кто-то спросит: а как же тогда бороться с этой окаянной коррупцией? Да очень просто: отменить все эти комитеты, комиссии, особые отделы и прочие накладные структуры, только мешающие традиционным органам бороться с традиционным злом. И запретить судьям, которые в конечном счете и решают все коррупционные дела, иметь недвижимость в размерах, превышающих порой размеры здания суда.

Да было бы желание – нашу нынешнюю властную вертикаль, хоть и слегка сдающую сейчас, вполне можно было бы использовать на пользу дела борьбы с коррупцией, что сразу же придало б ей прочности.

Но наша спесивая власть, вошедшая в какой-то даже не политический, а моральный клинч с народом – не хочет нипочем идти путем, который бы пришелся по вкусу и народу.

Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /