Именно в этой связи нелишне было бы также напомнить, что еще в мае 2018-го в Госдуму был внесен законопроект о финансовых и уголовных санкциях за исполнение западных санкций на территории РФ. Понятно, что под этот законопроект подпадали наряду со Сбербанком ВТБ, «Роснефть», крупные ритейлеры и многие другие крупные российские корпорации, также опасающиеся западных санкций.

И что же? С этим законом, можно сказать, случилось страшное. Приведём только информацию остро заинтересованной стороны – самих крымчан. Независимое телевидение Севастополя, можно сказать, на днях, 29 января, напомнило своим немногочисленным зрителям: «Этот законопроект пришлось отложить в долгий ящик: хотя документ поддержало правительство РФ, он был жёстко раскритикован крупным российским бизнесом».

Не сказать, что это факт замалчивается, но и распространяется как-то уж очень вяло, хотя его с удовольствием и даже с нарочитым победным пафосом прокомментировала «Би-би-си». Британским коллегам, которые в симпатиях к России отнюдь не замечены, явно симпатичным показалось вполне официальное заявление РСПП — Российского союза промышленников и предпринимателей, в котором прямо сказано «о недопустимости принятия законопроекта, так как он ухудшает деловой климат».

После того как «большой» российский бизнес, авангардом которого на этот раз выступили почти государственный банк ВТБ вместе с куда менее государственной компанией, точнее, бизнес-группой «Ренова», выразил свое «возмущение», документ дополнили. В него для начала добавили пункт, согласно которому законопроект не коснётся Сбербанка и ВТБ. По крайней мере, пока, и дополнения, судя по всему, возможны. Ну а завершающие чтения законопроекта, как и его принятие в целом, поныне под вопросом.

Того же Грефа можно, в принципе, понять — как предпринимателя. Но «Сбербанк»-то вроде как не частная лавочка? Если же брать в более широком контексте, получается, что и банковская система, и крупный российский бизнес по полной программе подвязаны именно к западным регуляторам. И потому могут быть обрушены в случае их неподчинения геополитическим интересам как этих регуляторов, так и Запада в целом?

На страницах «Военного обозрения» не раз высказывались сомнения в том, что в России ещё остаётся действительно национальный бизнес, реально готовый отстаивать национальные интересы. Но из-за Крыма возникает вопрос: а есть ли у нас национальная экономическая или хотя бы промышленная политика?

Кстати, полтора года тому назад ВТБ и Сбербанк приняли-таки решение об обслуживании операций физических и юридических лиц в Крыму. Но сугубо в рамках интернет-банкинга, то есть сугубо сетевого сервиса. Открытие в регионе своих офисов и банкоматов ВТБ и Сбербанк всё ещё не планируют.

Так или иначе, но, как уже отмечалось в ходе Крымского бизнес-форума в Торгово-промышленной палате РФ в конце декабря минувшего года, экономика Крыма недофинансирована более чем на треть, в том числе промышленность — почти на 40% (кроме оборонной отрасли, работающей по госзаказу). Совокупная же потребность крымских хозяйствующих субъектов в кредитовании уже превышает 65 млрд. руб., хотя еще полтора года назад она была ниже 55 млрд. руб. Однако восполнить кредитно-инвестиционный спрос за счёт крупного «вроде бы» отечественного бизнеса на Крымском полуострове едва ли возможно. Особенно с учётом его вполне откровенной «фронды» по поводу работы в регионе. 

Совсем нелишним будет напомнить, что к настоящему времени в Крыму, невзирая на угрозу санкций, работают компании уже более чем из 30 стран дальнего зарубежья. Ещё два года назад их было только 20, и они, похоже, сумели не только накопить, но и передать другим успешный опыт использования всевозможных схем обхода санкционных запретов.

Очень показательно, что в этом реестре «нарушителей» присутствуют, казалось бы, совершенно экзотические субъекты. Например, компании из Федеративных Штатов Микронезии и Республики Палау, автономных от США, но, по всем признакам, так или иначе ими контролируемых. Там же и структуры со многих автономных от Лондона Нормандских островов, а также с территорий Карибского бассейна. Понятно, что под «суверенными» знамёнами могут скрываться обыкновенные оффшоры, но сути дела это не меняет. Ведь та же упомянутая нами бизнес-группа «Ренова», вроде бы российская, напичкана оффшорными ингредиентами не хуже, чем острый карибский соус специями.

Напомним, что когда-то известные санкции США против Кубы, Ирана, Мьянмы, Судана, Ливии, Зимбабве и «насеровского» Египта отнюдь не устранили предпринимательской и кредитно-инвестиционной деятельности западных компаний и финансовых структур в этих странах. Даже не препятствовали. Такую же практику использовали западные страны и в отношении КНР. Мягкое лоббирование собственных бизнес-интересов крупнейшими банками и корпорациями превратило тогдашнюю экономическую войну с Китаем в откровенный фарс. 

Санкции, введённые в первой половине 50-х годов минувшего века, причём введённые даже не самими странами Запада и Японией, а ООН, привели к неожиданному росту иностранных инвестиций в плановую коммунистическую экономику Китая. Очень многое тогда делалось посредством реэкспорта, через соседние страны и территории: Таиланд, Камбоджу, Индонезию, Пакистан, британский Гонконг и португальский Макао.

Гоминьдановский режим на Тайване еще в декабре 1949 г. ввёл политико-экономические санкции против КНР, но и они «сопровождались» устойчивым ростом тайваньских инвестиций в континентальный Китай. И тоже посредством реэкспорта. Кстати, эти санкции полностью не отменены до сих пор, а с середины 70-х годов, когда наметился новый экономический курс КНР, тайваньский бизнес по нарастающей инвестирует в КНР и напрямую. Используется ли при этом реэкспорт или какие-то иные методы обхода санкций — это вряд ли имеет существенное значение. Политика отдельно, бизнес – отдельно. И лучше, когда одно другому не мешает.

Применительно же к крымской ситуации «практически все российские коммерческие структуры среднего и особенно крупного сегментов стремятся наращивать солидные вложения в активах, созданных в США, Западной Европе и оффшорных зонах дальнего зарубежья», поясняет Яков Иванченко, глава ГАУ «Деловой и культурный центр Республики Крым». «Поэтому, — говорит он, — в Крыму такие структуры смогут работать только тогда, если Запад, отменив или хотя бы ослабив санкции, признает Крым российским, что маловероятно в обозримой перспективе. Или когда они выведут свои активы с Запада в Россию или дружественные ей страны».

Но в этом случае, по словам Я. Иванченко, куда меньшей станет доходность выводимых активов, а она несравнимо важнее для российского бизнеса, обладающего весомыми зарубежными анналами, чем деятельность в Крыму.

Крымский бизнес-прецедент опасен ещё и тем, что, если Запад решит ввести столь же жёсткие санкции против Южных Курил, Калининградской области или другого региона РФ, российский олигархический бизнес уйдёт и оттуда. А там, глядишь, он вообще покинет Россию… Благо ему не привыкать к уводу своих астрономических капиталов в оффшорный забугорный рай.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /