Сегодня происходят события, о которых мы давно предупреждали. Когда ранее мы обращались к нашим властям с просьбой защитить наши интересы как православных граждан, нам всегда отвечали, что у нас Церковь отделена от государства. Когда же произошла встреча в Гаване, необходимость её нам стали объяснять политическими соображениями, подчеркивая, что  Декларация – это документ политического значения. Всё так, поскольку понтифик Франциск является и главой теократического государства. Ватикан – это религиозно-политический институт, а католическое богословие тесно спаяно с политикой. Поэтому любой контакт и «диалог» с Ватиканом приобретает политическое значение. Поэтому мы всегда подчёркивали, что сближение с этим институтом надо рассматривать сквозь призму государственной безопасности. 
Почему для Ватикана так важна была эта встреча? 

Дело в том, что сегодня принципиально новой и приоритетной сферой борьбы, которую ведёт против нас Запад, стало поведенческое противоборство, основывающееся на достижениях психологии и нейронаук и означающее применение технологий воздействия и управления поведением, направленных на подмену илиразрушение базовых ценностей, культурных норм, стереотипов, обычаев, формирующихся на конфессиональном и образовательном уровнях.   
 
В этих условиях деятельность Ватикана, как религиозно-политического института с жёсткой системой полувоенных орденских структур, приобретает особое значение. В подготавливаемом Западом «глобальном хаосе» именно он отвечает за религиозное обоснование «мировой политической  власти», о которой говорится в энциклике папы Бенедикта ХVI «Caritas In Veritate» (2009 г). Он же отвечает и за внедрение стандартов «универсального видения» и «принятого во всемирном масштабе» поведения, о которых говорится в докладе КЕКЕС (Комиссии епископальных конференций ЕС, 2001 г.) «Мировое управление: наша ответственность за то, чтобы глобализация стала шансом для всех». Здесь же сказано, что«проблема мирового управления должна быть включена в программы образования и катехизис.Церкви могли бы превратить тему мирового управления в сюжет экуменического и межрелигиозного диалога»(!). 
 
В силу того, что наша общественность очень плохо осведомлена о том, что сегодня в реальности представляет собой Ватикан и его ордена, и в первую очередь, орден иезуитов, я думаю, нашей задачей должно быть как можно более широкое разъяснение их целей, смысла их деятельности, способов управления и организации.  
 
В данном докладе хотелось бы остановиться на ключевых положениях учения и деятельности папства.

 
1. ИДЕЯ ПАПСКОГО ПРИМАТА
 
Идея папского примата стала утверждаться уже в первое тысячелетие. Началось с того, что римские епископы стали обосновывать свои претензии на главенство, исходя из того, что они являются преемникамиапостола Петра, который имел особые полномочия как «князь апостолов». Впервые об этом как о преимуществе римской кафедры было сказано папой Иннокентием I в письме к Александру Антиохийскому в начале V в. Но своё развитое выражение и завершение идея о папском первенстве или примате нашла в середине V в. в учении Льва I Великого (440-461), которое было изложено им в его проповедях.       
Римская кафедра, по этому учению, является единым центром Вселенской Церкви. Отсюда следует, что любой отказ от подчинения римскому епископу приравнивается к отказу от подчинения апостолу Петру, а кто отвергает власть и первенство ап. Петра, тот низвергает самого себя в преисподнюю. В силу этого римский епископ получил прерогативы и на юридической почве: суд над папой не нужен, хотя бы он и имел недостатки, так как они покрываются и искупаются достоинствами апостола Петра.
Так начала формироваться идея о непогрешимости папы, утвержденная как догмат уже в середине ХIХ в.Тогда же начинают складываться и элементы новой системы управления западной церковью.   
Хотя папская идея искажала смысл Евангелия и обосновывала претензии папы на власть во Вселенской Церкви, восточная церковь никак не отнеслась к новым выводам римских епископов. Восток плохо знал жизнь запада, учение Льва Великого не стало известно здесь своевременно, потому и не вызвало тревоги. Более того, в эпоху борьбы с ересями на востоке римский авторитет сильно укрепился, поскольку Рим проявлял себя всегда строгим ревнителем и гарантом Православия, оказывая поддержку тем православным епископам, которые искали там убежища. Кроме того, разрешая важнейшие догматические вопросы, на востоке мало заботились о том, чтобы западная церковь была представлена с достаточной полнотой на соборах.   
В итоге отношения между двумя половинами христианского мира стали принимать такой характер, который трудно назвать здоровым. Так закладывалась модель отношений восток-запад, в которой совершенно чётко отразилось неравенство в пользу Рима: наступательность с его стороны и оправдывание со стороны востока. Как писал наш историк Болотов В.В., отношение восточной церкви к западной принимало форму «заискивания стороны, не совсем уверенной в своем праве».    
В Риме умело использовали молчание востока. В итоге каждая римская претензия, не опротестованная вовремя, входила в церковное предание запада и с течением времени выигрывала в своём значении. Результатом этой византийской тактики стало то, что о серьёзной полемике против папских претензий подумали уже слишком поздно, когда они получили авторитет освященной веками древности и глубоко проникли в сознание западного христианского мира. 
Первая чёткая формулировка догмата о наместничестве, сформулированная папством, была дана папойНиколаем I в середине IХ в. Он первым стал называть себя «Наместником Христа на земле», являвшимся одновременно и королём, и священником, передавшим светскую власть и вооруженные силы императору. Для обоснования этой претензии понтифик опирался на уже известный акт «Константинов дар», в соответствии с которым папе якобы были переданы примат над четырьмя восточными патриархатами и имперские регалии, то есть политическое верховенство над всей западной частью Римской империи. Именно Николай I стал первым носить царскую корону. 
 
2. ДОГМАТ О НЕПОГРЕШИМОСТИ ПАПСКОГО УЧЕНИЯ: 1870 Г.  

Этот догмат, сформулированный на Первом Ватиканском соборе 1870 г., звучит так: «Папа римский, когда он говорит ex cathedra, то есть, когда, исполняя свои обязанности учителя и пастыря всех христиан, определяет, в силу своей верховной апостольской власти, что некое учение по вопросам веры и нравственности должно быть принято всей Церковью, обладает с Божественной помощью, обещанной ему в лице святого Петра, той непогрешимостью (infallibilitas), которой Божественный Искупитель пожелал наделить Свою Церковь, когда она определяет учение о вере и нравственности. Следовательно, эти определения Папы римского непреложны сами по себе, а не в силу согласия Церкви. Если кто-либо, не дай Бог, поимеет дерзость противоречить Нашему определению,  да будет отлучён от сообщества верных».
  
Однако идея эта содержит много двусмысленностей. Хотя непогрешимость не произвольна и вступает в действие только при соблюдении ряда условий, сами эти условия крайне неопределённы,большинство папских определений так или иначе связаны с вопросами веры  или нравственности, в любой энциклике он выступает как пастырь. Значит ли это, что все папские энциклики обладают непогрешимостью? Показательно, что сам Пий IХ категорически отказался дать чёткие критерии непогрешимости, заявив в 1871 г.: «Некоторые хотели, чтобы я разъяснил соборное определение ещё больше и точнее. Я этого делать не хочу. Оно достаточно ясно».
 
Как стало возможным формулирование такого учения? Естественно, это связано с учением о папской власти, но дело также в том, что у православных и католиков разное понимание непогрешимости Церкви.
 
Православное богословие понимает непогрешимость Церкви как её способность сохранять неизменноХристово учение. Она исключает возможность догматического прогресса и исходит из того, что христианское учение всегда тождественно в своём содержании, и развитие возможно лишь в степени усвоения богооткровенной истины, но не в её объективном содержании. Церкви не дано обетование новых откровений.
 
В католичестве же стала признаваться возможность догматического развития. Концепция эта была сформулирована в середине ХIХ в. английским теологом, кардиналом Джоном Ньюменом (1801-1890), бывшим англиканином, принявшим католицизм. Суть её  заключается в том, что само содержание веры и Откровения в самом начале было только в зачаточном виде, в виде неясных намёков в Писании и Предании, не осознанных ещё самой Церковью. Оно увеличивается в своём объёме в процессе церковной истории, раскрывается, выявляется и формулируется в церковном сознании. Апостолы, якобы, осознавали христианскую веру только в самом минимальном объёме, и лишь с течением времени Церковь постепенноосознавала и формулировала новые истины веры (!), строя на неявных богооткровенных посылах догматические выводы.
 
Такой подход связан с католическим пониманием догматического содержания христианской веры как определённой суммы знаний, выстраивающихся в логически непротиворечивую философско-богословскую систему, а не как неизменного и рационально неуловимого опыта богообщения. Именно данная концепция и стала предпосылкой и основой утверждения идеи непогрешимости римского первосвященника.  
  
 
3. КАТОЛИЧЕСКИЙ ЭКУМЕНИЗМ
 
На Втором Ватиканском соборе была сформулирована экуменическая концепция католицизма, позволившая ему открыться к диалогу с другими религиями, сохранив в неприкосновенности положение о власти понтифика. В декларации «Об отношении Церкви к нехристианским религиям» было признано, что они «несут в себе лучи той Истины, которая просвещает всех людей». Вместе с тем соборповторил «учение об установлении, непрерывности, значении и смысле священного Первенства Римского Понтифика и о его безошибочном учительстве» и утвердил, что «в силу своей должности, то есть как Наместник Христа и Пастырь всей Церкви, Римский Понтифик обладает в Церкви полной, верховной и универсальной властью».
 
Что же касается католического понимания «Церкви Христовой», то его выявляет принятый в 2007 г. документ Конгрегации доктрины веры 2007 г. «Ответы на вопросы, касающиеся некоторых аспектов католической доктрины». В нём сказано, что Единая Церковь Христова «существует в Католической Церкви, управляемой преемником Петра и епископами в общении с ним», ей вверена «полнота благодати и истины,  в то время, как в других церквах и церковных сообществах, не пребывающих в полном общении с католической церковью, Церковь присутствует и действует благодаря только некоторым элементам истины и святости». При этом в отношении Православия сказано, что хотя эти церкви и обладают истинными таинствами и достойны называться «отдельными или поместными Церквами», но суть их «страдает от некого недостатка», поскольку одним из внутренних образующих начал их является «общение с Католической церковью, видимым главой которого является Римский Епископ – преемник Петра», а по причине разделения между христианами эта «полнота вселенскости» встречает препятствия. 
То есть, подлинное «христианское единство», в соответствии с учением Св.Престола, возможно только при условии признания Православными церквами римского папы как преемника Петра и главы Христианской Церкви – это есть и цель, и содержание предлагаемого экуменического диалога и единства.


 4. ИЕЗУИТЫ У ВЛАСТИ         
С приходом к власти нового понтифика стоящий за ним орден иезуитов приступил не только к реформации самой Католической церкви, но и к реализации нового курса в её экуменической политике, направленной на перевод под идейный контроль папства Православных церквей и лидеров других конфессий.     
Кратко напомним, что такое орден иезуитов. В католической церкви он является центром, специализирующимся по разработке и применению когнитивных, поведенческих технологий, направленных на установление контроля за сознанием и управления им. Причём работают они в тесной связи с соответствующими разведывательными структурами США. 
 
Орден иезуитов контролирует следующие сферы.  

1) Богословие и образование. В его ведении находится большое число элитных университетов, в частности Джорджтаунский университет, из которых выходят кадры для Центрального разведывательного управления США.   
2) Миссионерство. Успехом в своей миссионерской деятельности иезуиты обязаны тем, что выработали уникальный, характерный только для них метод культурной адаптации и мимикрии, позволяющий им проникать в организации любых конфессий и приспосабливаться к любым социально-культурным условиям.   
3) Духовники. Работая с элитами как духовники, орден обеспечил во время Реформации возвращение значительных территорий под власть папы римского. И сегодня это обеспечивает им контроль за ключевыми фигурами  мирового управления.   
Наиболее эффективным инструментом управления стала так называемая мораль иезуитов, позволяющая им оправдать любое поведение. Так что говоря о современной политике, можно сказать, что всё поведение и политика папы Франциска стали «мягкой силой» (soft power) по-иезуитски.     
   
В чём же заключается новизна его курса?
     
Надо отметить, что уже в последние годы правления Бенедикта ХVI Ватикан стал толковать экуменизм не как «толерантное признание различий друг друга», а как единство, которое является«основополагающей категорией христианской веры» (в Православии основополагающей категорией веры является Символ веры). А поскольку формального признания главенства понтифика Ватикан добиться не может, он разработал более гибкую форму поиска «единства»: не путём дипломатии и богословских диалогов, а, как выразился глава папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох, на человеческом, дружеском, духовном уровне. 
То есть Ватикан не навязывает нам сегодня обсуждение богословских вопросов, а объединяет нас в христианской молитве – на духовном уровне.

В этом смысл нового курса, который проводит папа-иезуит Франциск, являющийся специалистом не только по экуменической открытости, но и по восточному обряду – недаром он бывший ординарий униатов Аргентины и воспитанник священника галичанина Степана Чмиля. Как сказал о папе стажировавшийся у него нынешний глава Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) Святослав Шевчук, он «знает нашу духовность», «хорошо знает наш обряд и даже помнит нашу Литургию».      
Лучше всего суть нового курса ещё раньше выразил отвечавший в своё время за отношения Св.Престола с Православными церквами стран Восточной Европы и Грузии иезуит Милан Жуст: «То, что нам нужно в первую очередь, - это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие... Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату (из Писания – авт.), чтобы другого оправдать».     
Но какова цель этого оправдания? Жуст прямо указал, что через процесс общения готовится почва для определённых решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча Папы и Патриарха не вызывали серьёзных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что, скорее всего, время ещё не пришло».   

Таким образом, Жуст всё объяснил: укрепление веры необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и Патриархом, а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», или ту «полноту вселенскости», которая возможна только с признанием римского понтифика главой Церкви. Но для этого необходимо время. Раз встреча состоялась, значит они сочли, что всё было готово.
  
5. ЗАЧЕМ НУЖНЫ ВСТРЕЧИ С ПАТРИАРХОМ?
     
Кратко напомним о предыдущих встречах папы с патриархами и чем они закончились.
     
Первая - это встреча патриарха Константинопольского Иосифа II и папы Евгения IV в Ферраре в 1438 г., проведенная для переговоров по заключению унии. Патриарх пошёл на неё только потому, что на ней категорически настоял византийский император, и уния была той ценой, которую император должен был заплатить за поддержку со стороны католического мира в защите Византии от мусульманского государства турок-османов. На соборе православные члены делегации подверглись прямому давлению со стороны понтифика и, сдавая шаг зашагом свои позиции, в итоге подписали унию, признав, что учение Римской церкви является православным. После заключения сделки с еретиками-католиками Византия пала под натиском турок.

Вторая встреча произошла в годы Второго Ватиканского собора (1962-1965), когда Католическая церковь открылась для «диалога» с другими религиями. Признав наличие «начала освящения и истины» в других христианских церквах и сообществах и, вместе с тем, подтвердив главное положение католицизма о папском примате («Римский понтифик обладает в Церкви полной, верховной и универсальной властью»), Ватикан сохранил понимание «христианского единства» как полного общения с Католической церковью, мыслимого как абсолютное подчинение лично папе.  

То есть абсолютная власть папы остаётся той истиной, которую должен признать каждый, устремлённый к единению с католицизмом. Соответственно, и встречу понтифика с патриархом Ватикан рассматривает как рубеж на пути вхождения Православных церквей в лоно католицизма.
 
Но теперь тактика стала иной – Ватикан разработал такую гибкую теологию «единства церквей», которая позволила вступить в диалог, абстрагируясь от факта ереси папизма. То есть, не через богословский диалог, а через «диалог любви», «оставив в прошлом теологические проблемы, которые нас разделяют».
     
В 1964 г. состоялась встреча папы римского Павла VI с Константинопольским патриархом Афинагором, в ходе которой они прочитали совместную молитву «Отче наш» и обменялись поцелуем мира. А в 1965 г. произошло одновременное подписание в Риме и Фанаре декларации об отмене анафемы 1054 г., в которой осуждались «обвинительные слова» и «печальные прецеденты», приведшие к непониманию, которые и были представлены в качестве главной причины разрыва  отношений.

Католическая церковь после этого была объявлена «сестринской», что имело самые серьёзные последствия. Имя папы было внесено в диптих Константинопольского патриархата: папа стал «первым епископом Христианства», а патриарх – «вторым по очереди братом его».

Таковы были результаты второй встречи. Константинопольский патриарх, проигнорировав ересь папизма, признал православие за еретиками и, избежав формального подтверждения папского примата,фактически признал первенство «римского епископа». Декларация о взаимном прощении в итоге оказалась более эффективным средством «единения», чем уния, поскольку исключила необходимость разрешения богословских противоречий. Этот иезуитский метод стал образцом для введения и других православных церквей в лоно католицизма. А Константинопольский патриархат, оставаясь своим в Православном мире, стал проводником чуждых этому миру идей.
    
То есть, в отношении Православных церквей применяются новые методы «диалога», рассчитанные не на формальное богословское объединение, а на тактику гибкого проникновения на уровне глубинных базовых ценностей через «диалог любви».  

Главной иезуитской технологией «мягкой силы» папы Франциска стало превращение темы христиан на Ближнем Востоке в ключевой вопрос для обеспечения православно-католического сближения и «культивирования» чувства экуменизма. Произошло это после объявления 7 сентября 2013 г. «днём молитвы и поста за мир в Сирии, на Ближнем Востоке и во всём мире». Затем понтифик призовёт учиться «экуменическому духу и диалогу» у Церквей в Святой Земле.   
Первой крупной операцией Ватикана в рамках «диалога любви» стала мобилизация униатов Украины на массовые акции протеста в целях замещение базовых ценностей украинцев. Отправной точкой этого процесса стало «выдающееся событие» - 25 ноября впервые в истории независимой Украины глава Украинской греко-католической церкви  (УГКЦ) служил в Соборе Святого Петра в присутствии папы римского по случаю дня памяти «священномученика» Иосафата Кунцевича и 50-летия перенесения его мощей в собор Святого Петра в Риме.
Напомним, что Иосафат Кунцевич прославился своей преступной карательной деятельностью во времена насаждения унии в Белоруссии. 

Папа обратился тогда к паломникам на итальянском языке, произнеся по-украински «Слава Иисусу Христу!» и заявив: «Глубокое общение, которое вы хотите углублять ежедневно внутри Католической церкви, помогло вам строить мосты братства также с другими церквами и церковными общинами на украинской земле и там, где присутствуют ваши общины. Пусть вас всегда сопровождает да благословит Господь Бог, по заступничеству Пресвятой Девы Марии и святого Иосафата». «Память этого святого напоминает нам о сопричастности святых».       
Католические теологи назвали «присутствие мощей Иосафата в соборе Св. Петра» как «видимый знак единства Украинской Церкви с европейским христианством», указав на миссию Украины быть «мостом единения между западной и восточной культурами».    
Наведение «моста единения» завершилось массовым  преследованием православных и  кровавой бойне на Украине, в ходе которой были совершены чудовищные преступления, о которых молчал иезуит Франциск.
Вторая, главная,  операция проводилась тайно. Как выяснилось, все два года, пока шла война на Украине, пока на фоне деклараций понтифика продолжался геноцид христиан на Ближнем Востоке, осуществлялисьсекретные контакты между представителями Ватикана и РПЦ для подготовки встречи понтифика и патриарха (сообщение агентства «Рейтер» http://ca.reuters.com/article/topNews/idCAKCN0VJ1UK).    
 
6.  ВСЕПРАВОСЛАВНЫЙ СОБОР 2016 Г.   
Зачем нужен этот собор? Здесь хотелось бы только напомнить высказывание кардинала Коха   2005 г. Как он тогда объяснил, участники православно-католического диалога уже давно обсуждали проблему первенства, поскольку Церковь нуждается в «первенствующем», но так и не смогли продвинуться вперёд.Главная причина этого, по его мнению, - «в разделении в самом православии». Поэтому такое большое значение католики придают проблеме созыва Всеправославного собора, на которое они возлагают большие надежды, считая, что он утвердит первенство Константинопольского патриарха, уже готового признать папский примат. Как заявил Кох в интервью в январе 2013 г., «я слежу за развитием этого вопроса с большой симпатией, потому что убеждён: если дело дойдёт до открытия Всеправославного собора, то это станет также большим подспорьем для экуменического диалога с нами».
 
7. ПОСЛЕДСТВИЯ ВСТРЕЧИ
 
Сейчас уже наши богословы стали публиковать серьёзный анализ и разбор Декларации, подписанной в Гаване, так что здесь хотелось бы остановиться на следующем. Встреча папы с патриархом стала успешной операцией иезуитов по обеспечению новой формы единения. Она выразилась в том, что, признав папу римского «братом» и «главой кафолической (то есть вселенской) церкви» (такой титул стоит в Декларации), а значит, отказавшись от святоотеческого определения папизма как «ереси ересей», Декларация легитимизировала папство на территории России. 
   
Встреча, хотя она стала только «началом единения», уже в корне меняет положение католицизма в России, легитимизирует католицизм, определение которого как ереси и недопущение единения с которым будут недопустимы и будут рассматриваться как покушение на «христианское единство». Как заявил один из католических священников, отсутствие встречи было сдерживающим фактором, теперь снимаются препоны для тесного сотрудничества православных и католических приходов, для совместных молитв (в этом году во время Рождественской службы в Храме Христа Спасителя уже присутствовали католические кардиналы). Создаются самые благоприятные условия для открытого перевода богословского образования и подготовки кадров на экуменические основания, разработанные католицизмом (в первую очередь иезуитскими теологами - специалистами по перестройки базовых ценностей). В Декларации это выражено в  формуле: «призываем католиков и православных во всех странах учится жить… в единомыслии между собой (Рим.15:5)»..
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /