Украинская власть обещает получение буквально на днях в Стамбуле т.н. томоса для новой раскольнической «Православной Церкви Украины». Филаретовцы уже несколько раз заявили, что рассчитывают на то, что после этого процесс перехода из УПЦ МП в раскол станет более массовым. Насколько велика такая угроза, каковы настроения в Киеве и по приходам на Украине?

После объявления о создании «новой церкви», в неё перешло не более десяти приходов.

Причём, по половине из этих сообщений ситуация остаётся неясной: где-то о переходе заявила часть паствы, а священник с активом остался верен Церкви; где-то перешёл лишь настоятель и «расписался» за весь приход.

А где-то, как в киевском приходе, наместником которого является нетрадиционный епископ Драбинко, храм находится в частной собственности лояльного к любой власти магната. Он и переводит собор из конфессии в конфессию с очередной сменой политического режима.

Тем не менее, от Драбынки на следующий день после т.н. «Объединительного собора ПЦУ» ушла большая часть клира и паствы (и это притом, что храм был единственным в Киеве, где велась служба на дэржавний мови, следовательно, туда стекался специфический контингент).

Так что даже в единичных случаях понятие «переход» требует дополнительных объяснений.

Да и «массовым» что называть? В УПЦ (МП) сейчас под 13 тыс. общин. Если после «пришествия Томаса» количество переходов увеличится с десяти до двадцати или даже на порядок, будет ли это массовым? Это, в математическом выражении от 0,1% до 1% от общего количества приходов УПЦ (МП), которое само по себе увеличивается ежегодно на те же проценты.

А чем можно объяснить неудачу режима на нынешнем этапе? Все же, складывалось впечатление, что в УПЦ МП самостийничество достаточно укоренилось на годы незалежности.

Такое впечатление складывалось, потому что украинство проявлялось в правящей верхушке священноначалия при бывшем предстоятеле УПЦ (МП), которая, к тому же определяла информационную политику Церкви на Украине.

Оказалось, что за годы совместного правления Сабодана и Драбынко не удалось достаточно переформатировать духовенство, не говоря уже о пастве, значительная часть которой продолжает себя относить к тому самому Русскому миру.

Возросла ли угроза захвата храмов после принятия Верховной Радой закона о переименовании УПЦ?

Безусловно, возросла. Собственно, закон для того и принимался, чтобы ещё чётче – языком закона обозначить врага. Здесь можно провести аналогию с законодательным обозначением «державы – военного агрессора». Этого «агрессора» никто в глаза не видел, как того суслика из эпической комедии «ДМБ», но раз законом он определён, значит, он есть.

Так и здесь, никто не может объяснить, что же это за «руководящий центр», который управляет из столицы «агрессора» Церковью на Украине. Но раз закон об этом говорит, значит, данная Церковь обслуживает интересы агрессора.

Какова ситуация в Виннице, где друг Петра Порошенко – митрополит Симеон перешел в раскол?

Винница твёрдо держится курса на сохранение единства Русской Церкви, обозначенного Блаженнейшим митрополитом Онуфрием и руководящими органами УПЦ (МП). Да и странно было бы, если бы было иначе. Ведь именно винницкое духовенство по инициативе иерея Виктора Парандюка (настоятеля храма при областном управлении МВД) подняло подлинный бунт против местного митрополита Иуды ещё до того как он совершил своё предательство.

Немаловажно, что это послужило сигналом и для остального десятка-другого архиереев, подумывавших об участии в «Объединительном соборе ПЦУ». Они окончательно поняли, что останутся без паствы.

Усилилось ли давление силовиков на духовенство?

Сейчас, после того, как «Объединительный собор» так и не стал объединительным, давления силовиков уже нет. Потому что не имеет смысла. Порошенке кровь износу нужно было участие канонических архиереев в «соборе», чтобы он создал хотя бы видимость объединительного. Но оказалось, что даже Драбынко с Симеоном участвовали в нём не от УПЦ (МП), а от Экуменического «патриархата» (прошу закавычить данный «патриархат» поскольку, по определению синода РПЦ, Стамбул теперь лежит вне канонического поля Православия).

«Собор», оказавшийся не объединительным, а учредительным, прошёл, и теперь от участия/неучастия УПЦ (МП) в дальнейшем продвижении «автокефалии» (тоже в кавычках, поскольку она в любом случае антиканоническая) ничего не зависит. Следовательно, и давление силовиков на УПЦ (МП) не имеет смысла.

Наступает время фашистов-актывистов из военизированных неонацистских формирований, которые и будут «помогать» верующим «определяться» с конфессиональной принадлежностью к «Церкви страны-агрессора». Ну а с батюшками поработают представители госадминистраций.

Каков прогноз на ближайший месяц? Томос даст старт силовому сценарию?

Думаю, что не сразу. Варфоломею, да и Порошенке нужно признание «ПЦУ» со стороны хотя бы нескольких поместных Церквей. Насильственный характер «становления новой церкви» способствовать тому явно не будет.

Захваты могут начаться тогда, когда Порошенко окончательно убедится, что на выборах ему ничего не светит, и нужно будет включать силовой сценарий, предусматривающий дестбилизацию. Тогда в «мутной водичке» можно буде выловить что-то. А то и отменить выборы, введя особое положение.

А кто может признать из Поместных Церквей, и почему?

Дмитрий Скворцов: В первую очередь, греческие Церкви – Элладская и Кипрская. Тут может сыграть роль греческий шовинизм. Они (не все, конечно) считают себя некими «мессиями», принесшими свет веры славянским варварам, а потому «имеющими право решать за этих неблагодарных варваров, что им полезно».

Хотя, конечно, совсем не современные отуреченные греки несли христианское просвещение нам. Да и даже, если бы они, то это всё равно, как если бы склеротично-маразматичная прабабушка (при всей любви к ней) отменяла венчания правнуков.

Некоторые поместные Церкви находятся в странах-членах НАТО, и там возможно давление со стороны власти. Хотя, к примеру, Чехословацкая, Польская и Североамериканская сейчас явно поддерживают РПЦ.

Разорвавшая отношения с РФ Грузия также стремится в НАТО, но и Грузинская Церковь не спешит поддерживать Стамбул. А чисто канонических причин его поддерживать нет.

Есть ли какой-то плюс от нынешней ситуации? В плане очищения Церкви от предателей.

В плане очищения Церкви плюс сомнительный. Господь всегда скорбит о пропащих душах, гордо уходящих в ересь или раскол. Тем более, если речь идёт не о расколоучителях-архипастырях, а о совращённой ими пастве.

Явный плюс в другом – священноначалие РПЦ, наконец, стало говорить правду о ересях насквозь прогнившего и отравлявшего всё мировое православие Экуменического «патриархата». Хотя об этом нужно было ставить вопросы ещё в 1990-х, когда Варфоломей подмял под себя Эстонию и Северную Америку.

Как и в нулевых, когда проявились первые поползновения на Малороссию.

Плюс в том, что появилась надежда на то, священноначалие Московской Патриархии задумается и о своём экуменизме. Ведь, если ты в нынешней ситуации хочешь обрести союзников в мировом Православии, нужно постараться стать самому примером в чистоте Православия.

Хотя… Патриарх Московский в своём последнем обращении к Варфоломею характеризует последнего «доселе уважаемым». Получается, то, что он делал до прошлого сентября, было «достойно уважения»?
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /