Официально проведение митинга, конечно, никто бы не согласовал, поэтому люди собрались не на митинг протеста, а как бы на пятничный намаз, просто откликнувшись на призывы некоего «народного оргкомитета Ингушетии» против изменения административной границы. 

Как известно, с 4 октября в Ингушетии и в Чечне происходит народное бурление; в том же Магасе едва ли не круглосуточно проходят митинги протеста, участники которого требуют проведения общереспубликанского референдума по вопросу об изменении границы и по вопросу об отставке властей.

17 октября оргкомитет, избранный протестующими, решил прервать череду митингов для подготовки к проведению «Всемирного конгресса ингушского народа», начало которого запланировано на 30 октября, но при этом всё равно обратился с призывом к населению республики провести митинг во время и после пятничного намаза у строящейся мечети в Магасе 19 октября.

По свидетельству очевидцев, пришедших на намаз ингушей оказалось так много, что «молящиеся протестующие» заполнили не только всю территорию у строящейся мечети и навес, используемый как временная мечеть, но даже примыкающие боковые переулки.

В этом пятничном намазе в Магасе, а, по сути, в завуалированном митинге протеста, приняли участие жители большинства районов Ингушской республики, отдельные представители власти, а также сотрудники местной полиции и Росгвардии. По сообщению местных корреспондентов, во главе намаза стояли имамы, представляющие «Духовный центр мусульман Ингушетии». По заявлению представителей сил охраны правопорядка, ничего противозаконного не произошло и никаких эксцессов в ходе «намаза-митинга» отмечено не было.

Как свидетельствуют очевидцы происходящего, организаторы акций и активисты продолжают вести агитацию среди жителей и лидеров различных сообществ Ингушетии, чтобы объединить людей в волне протеста. Также представители оргкомитета заявили, что активисты, прибывшие из других районов Ингушетии, по возвращении обратно проведут народные сходы, чтобы создать инициативные группы в отдельных сёлах, которые бы заявили о своём непринятии пограничного размежевания с Чечнёй и поддержали бы требование отставки действующей власти в республике. 

В чём же причина противостояния? Попробуем найти первоистоки и проследим историю этого конфликта.

Спор между Чечнёй и Ингушетией о принадлежности Малгобекского и Сунженского районов ведётся уже достаточно давно. Формально граница между республиками проведена по линии разграничения, указанной в постановлении ещё от 1934 года. Но в то время это была некая условная линия, и её непосредственная демаркация на местности как раз и является одной из причин чечено-ингушских разногласий.

Как известно, в 1920 году большевиками на Северном Кавказе была провозглашена так называемая Горская ССР, преобразованная в Горскую АССР, в которую входили современные Ингушетия, Чечня, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Северная Осетия. В 1922 году из её состава была выделена Чеченская АО, а в 1924 году декретом ВЦИК Горская АССР была расформирована, и на её основе была создана в том числе и Ингушская АО (со столицей во Владикавказе).

В 1929 году Сунженский казачий округ, очень пострадавший от репрессий со стороны большевистского правительства и практически обезлюдевший после геноцида русского населения, устроенного горскими народностями в период Гражданской войны, был расформирован, а его земли были включены в состав Чечни и Ингушетии.

В 1931 году город Владикавказ был переименован в Орджоникидзе, а в 1933 году был передан Осетии. В 1934 году Ингушетия по решению Москвы была присоединена к Чечне и была создана Чечено-Ингушская АО, преобразованная в 1936 году в Чечено-Ингушскую АССР.

Теперь перенесёмся на десятилетия вперёд, ближе к нашим дням. В 1992 году съезд народных депутатов России вновь разделил Чечено-Ингушскую АССР, но без точного определения границ. По сути, это было проведено в то время, когда населённые преимущественно этническими чеченцами районы на востоке Чечено-Ингушской АССР фактически уже были неподконтрольны федеральным властям. Вскоре там была провозглашена самозваная и непризнанная «Республика Ичкерия», во главе которой встал известный советский генерал, оказавшийся радикальным исламистом и ярым сепаратистом, этнический чеченец Джохар Дудаев.

Однако ингуши, населявшие преимущественно западные районы Чечено-Ингушской АССР, в большинстве своём не хотели отделения и не поддержали сепаратизма чеченцев (при этом не будем забывать, что это происходило при начале, если называть вещи своими именами, практически геноцида русско-славянского населения в этой республике, особенно в восточных и южных её районах). 

В 1993 году признанный президент Ингушетии Руслан Аушев и непризнанный президент Чечни Джохар Дудаев подписали соглашение, согласно которому Сунженский район почти полностью передавался Ингушетии, но до точного разграничения границы снова дело не дошло.

Новая эскалация в отношениях пророссийски настроенной Ингушетии и уже масхадовской Ичкерии, исламистский режим которой к тому времени одержал победу над федеральным центром, произошла в 1997 году. Однако в то время властям обеих республик удалось не довести дело до кровавого противостояния, и обе стороны вернулись на исходные позиции. 

После победоносной для российской армии второй чеченской войны в 2001 году на территории Чечни было наконец, и то лишь частично, произведено приграничное размежевание. В марте 2003 года Ахмат Кадыров, новый лидер Чеченской республики, и Мурат Зязиков, президент Ингушетии в то время, подписали соглашение о разделении Сунженского района, дублировав тем самым фактически соглашение Аушева и Дудаева от 1993 года.

Но уже в 2005 году Рамзан Кадыров, тогда и.о. премьер-министра Чечни, поднял вопрос «о расширении наших исконных территорий». Однако в Москве на подобные инициативы нового молодого лидера республики, в которой ещё продолжались отдельные спецоперации против «лесных», дали понять, что никакого объединения Чечни и Ингушетии, «дабы разрешить мирным путём давний территориальный спор», не планируют.

В 2008 году в нашей стране принимается закон «О мерах по организации местного самоуправления в Республике Ингушетия и в Чеченской Республике», согласно которому предписывалось в 2009 году провести размежевание границ муниципальных образований. Границы были установлены и даже прошли выборы в местные органы власти – в Сунженском районе Ингушетии (адм. центр – ст. Орджоникидзевская) и Сунженском районе Чечни (адм. центр – ст. Серноводская).

В 2012 году Рамзан Кадыров заявил что будет решать на федеральном уровне вопрос об административной границе с Ингушетией. На это глава Ингушской республики Юнус-Бек Евкуров заявил, что согласен с необходимостью точного размежевания границ, но они должны проходить по уже устоявшимся линиям. Комиссии по определению границ направили свои, как обычно диаметрально противоположные, выводы в Москву, где потихоньку приступили к их изучению, видимо, намереваясь «заболтать проблему».

Но уже в январе 2013 года в чеченской газете «Вести республики» был опубликован новый, уже подписанный главой Чечни, закон о переходе ряда населённых пунктов Ингушетии под юрисдикцию Грозного. Это, разумеется, вызвало очень негативную реакцию ингушского населения.

В ответ на это Юнус-Бек Евкуров, глава Ингушетии, достойнейший российский офицер и горячий патриот нашего Отечества, заявил в обращении от 12 марта 2013 года по местному телевидению о том, что Сунженский район был и остаётся частью Ингушской республики. 

Через месяц после этого, 18 апреля 2013 года, примерно 300 чеченских силовиков неожиданно и без согласования с местными властями вошли в ингушское село Аршты, центр одной из спорных территорий, якобы для проведения спецоперации, а по версии ингушской стороны – с целью организации митинга и для провоцирования конфликта в спорном районе.

Полицейские Чечни и полицейские Ингушетии даже вступили в противостояние, в результате чего некоторые из них, по официальной информации, получили травмы, а по неофициальной – огнестрельные и ножевые ранения. Федеральные СМИ предпочли снова ничего «не заметить», но федеральный центр снова, по видимому, оказал должное воздействие и умерил территориальные амбиции правительства Рамзана Кадырова. Правда, хватило этого на 5 лет.

В августе 2018 года на территории спорного района Ингушетии некая чеченская дорожная организация начала строительные работы под вооружённой охраной чеченских силовиков и без согласования с ингушскими властями. 

Кроме того, была попытка чеченских полицейских поставить по собственной инициативе блокпост ДПС снова в районе спорного села Аршты в нескольких километрах вглубь ингушской территории. В итоге нараставшую эскалацию вновь удалось погасить, правда лишь через пару недель, и 26 сентября 2018 года Рамзан Кадыров и Юнус-Бек Евкуров подписали соглашение об административном размежевании. По данному договору, согласно мнению официальных властей, вроде как между двумя республиками проводится равноценный территориальный обмен, однако почему-то чеченская общественность весьма довольна данным соглашением, а ингушская общественность – крайне недовольна.

Вообще, ингушское сообщество восприняло данное соглашение как «капитуляцию нашей власти перед произволом чеченских силовиков» и выразило своё несогласие с передачей земель Ингушской республики в Чечню, в результате чего уже три недели на территории Ингушетии происходят акции протеста. 

Больше того, по данным очевидцев, местная полиция уже неоднократно твёрдо встаёт на сторону митингующих соотечественников, представители которой заявляют, что не будут применять силу для разгона митингов своих сограждан.

Посмотрим, как на это отреагируют федеральные власти, без более активного вмешательства которых уже точно в очередной раз не обойтись. Однако если на этот раз федеральный центр встанет на позицию поддержки Чечни, как мы все знаем, достаточно специфического субъекта в составе Российской Федерации, при этом полностью отвергнув позицию значительной части народа Ингушетии, то вместо одной республики с сепаратистскими тенденциями Россия может получить уже два очага напряжённости на Северном Кавказе, чему, конечно же, очень будут рады как разнообразные наши «друзья и партнёры», так и открытые недруги нашего Отечества.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /