Это попытка назвать, с точки зрения православного традиционалиста и русского патриота, те достижения и поражения нашей Церкви за эти 10 лет, которыми отмечено нынешнее патриаршество. Понимая, что отнюдь не все «плюсы» и «минусы» последнего церковного десятилетия можно безоговорочно приписать «лично» Патриарху, тем не менее, в исторической перспективе о них будут говорить именно как о том, что было «при Патриархе Кирилле». 

Начнем с того, каким видел в декабре 2008 года нового главу Русской Церкви тогда еще Местоблюститель патриаршего престола митрополит Кирилл (Гундяев). Приведем обширную цитату из его тогдашнего интервью информационному агенству «Интерфакс»:
«Я выступаю категорически против любых реформ (в Церкви. – “ИФ”). Более того, думаю, что ни один из 145 архиереев, которые могут быть кандидатами на патриарший престол, не имеют никакого реформаторского зуда», – сказал владыка в понедельник, отвечая на вопросы журналистов в Москве. Митрополит Кирилл указал на то, что Россия дважды была научена, «как нужно бережно относиться к традиции, особенно к богослужебной традиции». «Первый урок – это старообрядческий раскол, а второй урок – пресловутое “обновленчество” 1920-х годов: и то, и другое взбудоражило Церковь, разделило людей, но ни то, ни другое не достигло целей, которые ставили реформаторы», – подчеркнул патриарший местоблюститель. Он убежден, что «реформы в Церкви не могут достичь целей, которые ставят реформаторы, если эти цели не проистекают из глубин народной жизни». По его словам, «Церковь сама по себя является консервативным началом, потому что она “консервирует”, сохраняет апостольскую веру». «Для того, чтобы вера передавалась из поколение в поколение на протяжении тысячелетий, она должна быть сохранена. Если реформа разрушает веру, традицию, ценности, то такая реформа называется ересью», – подчеркнул митрополит Кирилл. «Опыт показал, что в России усваиваются только такие идеи, которые не разрушают становой хребет. Все, что было навязано нам, спущено в девяностых годах как некий интеллектуальный проект, не было принято народом», – заметил владыка, по убеждению которого народ принимает только то, «что соответствует его ценностям, надеждам»[1].

Слова очень важные, учитывая тот контекст, в котором формировалось мировоззрение будущего Патриарха – Ленинградские духовные школы, «никодимовщина», ОВЦС, экуменические контакты. В этом смысле на митрополита Кирилла возлагали надежды как на патриарха-реформатора определенная часть российской либеральной элиты, представители обновленческого духовенства и околоцерковная интеллигенция, жаждущая реформации традиционного Православия. Насколько эти надежды оправдались, мы отметим ниже.

Декларация о курсе на традиционализм была сделана еще ярче в интронизационной речи Патриарха Кирилла 1 февраля 2009 года:

«Воспринимаю как особый знак Божий то, что Патриаршая интронизация совершается сегодня, в день памяти святителя Марка Ефесского – дерзновенного защитника и поборника православной веры. Задача Патриарха – не допускать перерастания разномыслий, которым по слову апостола “надлежит быть” (1 Кор. 11:19), в расколы, нестроения и лжеучения»[2].

В этой же речи Патриарх назвал одной из своих приоритетных задач сохранение канонических границ Русской Церкви на всем пространстве «исторической Руси». Как известно, концепт «русского мiра» очень часто связывают именно с Патриархом Кириллом.

Полагаю, что уже с этих первых февральских дней 2009 года патриоты и либералы напряглись по поводу нового патриаршества довольно серьезно. Несколько упрощая, можно сказать, что первые в эйфории от консервативной риторики чаяли дать большой бой либералам и родить фундаментальный проект в духе «Третьего Рима», а последние явно надеялись, что после дежурных и популистских слов про «духовно-нравственные ценности» все пойдет «нормально» – либерально-цивилизованно, эффективно, как обычно, как «договаривались».

Началась схватка, в которой Патриарх Кирилл показал, что голос православных патриотов-традиционалистов он слышит, при этом сама «система» не отказывается от либерально-экуменического курса и постепенной интеграции в «цивилизованный мир».

Церковная «система» сделала ставку на «пластилиновых» спикеров и «идейно нейтральных» функционеров. Символическим выражением зачистки «крайних» стала патриаршая «опала» на идейного вождя либерально-модернистского лагеря околоцерковной оппозиции протодиакона Андрея Кураеваи громкая отставка протоиерея Всеволода Чаплина, на самом высоком официальном уровне озвучивавшего чаяния православно-патриотической общественности. Градус борьбы это только подняло.  

В чем, действительно, православные традиционалисты смогли добиться успехов в годы патриаршества Святейшего Кирилла?

1. Был свернут проект Межсоборного присутствия по русификации церковнославянского языка (имеется в виду проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века», который был отклонен и не попал для рассмотрения на Архиерейский собор 2013 года)[3]. Русификаторы-«кочетковцы», окопавшиеся в Межсоборном присутствии и в некоторых других общецерковных структурах, не смогли «продавить» языковую реформу богослужения. 2. Благодаря активности православной общественности, и, в том числе, «инсайдерской информации», появившейся на сайте «Благодатный Огонь», о разработке т.н. «приходского устава» удалось сорвать «конфиденциальное» обсуждение реформы нашего Типикона[4]. Вновь наглая попытка ревизии Священного литургического Предания Церкви в 2016 году не увенчалась успехом. 3. Несомненной победой православных богословов-традиционалистов, которых в итоге поддержал Патриарх, завершились нешуточные баталии вокруг проекта Нового катехизиса для Русской Православной Церкви. Незрелый, «сырой» текст, малопригодный для осуществления катехизации, наполненный сомнительного рода теологуменами и модернистскими идеями, – этот «коллективный» труд, вышедший из Синодальной библейско-богословской комиссии, представлял собой компиляцию из богословских штудий ее председателя – митрополита Илариона (Алфеева). Отзывы, которые направляли компетентные в этой теме священнослужители и миряне, по своему богословскому уровню были настолько выше самого обсуждаемого «труда», что «в связи с этим Предстоятель Русской Церкви предложил после внесения всех поправок сделать три самостоятельных текста катехизического содержания и издать их от имени Синодальной библейско-богословской комиссии»[5]. Это означало, что сочинять Новый катехизис для всей Русской Церкви у новых «богословов» не получилось.  4. Отдельной темой стоит Критский «Всеправославный» собор 2016 года. Несмотря на всё первоначальное желание нашей Патриархии участвовать в этом форуме, Патриарху Кириллу удалось продемонстрировать тогда Фанару определенное несогласие с константинопольскими «правилами игры»: по настоянию нашей делегации и в первую очередь лично самого Патриарха был снят с повестки будущего собора календарный вопрос и принята гласная процедура обсуждения проектов документов[6]. И конечно в том, что наша Церковь в итоге не поехала на Крит и запустила процесс критического обсуждения критских документов (хотя и приняла проекты этих документов ранее на Архиерейском соборе, в чем, конечно, содержится так и не разрешенная двусмысленность), нельзя не увидеть подлинной соборности и единодушия народа Божьего. Лоббирование «критского процесса» некоторыми представителями церковной элиты в России наткнулось на мощное сопротивление православной паствы.

Теперь о том, что касается, безусловно, отрицательных явлений нынешнего патриаршего десятилетия внутри самой Церкви.

1. Налицо падение общественного авторитета Церкви. Скандалы вокруг священнослужителей, громкие «антиклерикальные кампании», формирование образа современного священника как «эффективного менеджера», разъезжающего на крутой дорогущей иномарке – всё это не всегда возникает на пустом месте. Людей злит плохо скрываемая связь церковных элит и олигархов, особая «снисходительность» к грехам и порокам «сильных мира сего», боязнь поссориться с «креативным классом» и вопиющее молчание по поводу роста социальной несправедливости. Многие наши соотечественники задаются, например, таким вопросом: как понимать заявляемое часто «неотделение» Церкви от своего народа, когда она в лице своего Патриарха промолчала по поводу несправедливой, грабительской и антинародной «пенсионной реформы»? 2. В собственно церковной среде возросло отчетно-бюрократическое отношение к миссионерству, молодежной работе, катехизации. При этом пастырство и богослужебная жизнь вытесняются на «периферию» приходской жизни, а основное внимание епархиальное начальство требует уделять различным формам внебогослужебной «деятельности». Священник из крайности «требоисполнителя» рискует впасть в роль «делопроизводителя». 3. Многие миссионерские и молодежные проекты на приходах все чаще отталкивают думающую и консервативно настроенную молодежь своей примитивностью, «толерантностью» к антихристинским субкультурам и светскостью. За последние несколько лет православная общественность была неоднократно взбудоражена «креативными» формами миссионерства, когда смешение сакрального и профанного гораздо более напоминало постмодернистские игры, чем православную миссию.  4. В духовном образовании традиционное богословие активно заменяется западными стандартами светской «теологии» (например, т.н. «Болонская система»). По-прежнему, официально во многих семинариях и богословских ВУЗах поддерживается интеллектуальная мода на «парижское богословие» и экуменическую открытость. К этому следует добавить, что с каждым годом заметно снижается количество поступающих в духовные семинарии (По данным опроса ВЦИОМ, проведенном осенью 2018 года о том, какие профессии россияне считают наиболее подходящими для своих детей и внуков, самым нежелательным вариантом является профессия священнослужителя (1,85 баллов) – 64% опрошенных совершенно не хотели бы видеть своего ребенка в этой стезе)[7]. 5. Остается нерешенным вопрос с прозрачностью церковного бюджета, как общецерковного и епархиального, так и приходского. 6. Процесс «разукрупнения» епархий и образование митрополий повлекло за собой небывалый за историю Русской Церкви рост числа архиереев. Благое намерение Патриарха Кирилла сделать каждого нового «маленького» епископа ближе к пастве и приходам имеет и свою негативную сторону: увеличиваются поборы с приходов для «достойного» содержания новообразованной епархиальной бюрократии. Отнюдь не единичными стали конфликты на этой почве между новым «эффективным менеджером» в епископском сане и старослужащими батюшками – последних иногда попросту сгоняют с мест по причине «церковной целесообразности». Подобные формулировки в указах – просто позор и чистой воды волюнтаризм.

Несколькими событиями и тенденциями совсем уж угрожающего характера отметилось нынешнее патриаршество:

1. Гаванская «встреча тысячелетия» обернулась нулевыми достижениями нашей «церковной дипломатии» и очень значительными репутационными потерями Святейшего Патриарха Кирилла среди своей многомилионной православной паствы. Нельзя исключать, что Ватикан ставил перед собой и такую задачу, просчитав все свои выгоды от возможного раскола внутри РПЦ. 2. Вовремя не отвергнутый и соборно не осужденный «критский процесс», дипломатические заигрывания с Варфоломеем и непрекращающаяся экуменическая работа ОВЦС на католическом направлении привели к тому, что угроза «украинской автокефалии» стала реальностью. Увы, отсутствие церковно-политической воли для полного осуждения Фанара и провозглашения анафемы целому букету ересей и беззаконий бывшего Константинополя только усугубляет этот кризис. Согласен с теми, кто сегодня говорит о том, что после позорного провала официальной «церковной дипломатии» на помощь Патриарху должна прийти «дипломатия народная». Горстка стамбульских отщепенцев-модернистов с националистическими амбициями – ничто по сравнению с подавляющим большинством православных народов, отвергающих любые формы «восточного папизма». 3. Сохраняется опасность и лукавое искушение «отпустить Украину». Идею «канонической автокефалии» из Москвы периодически вбрасывают в медийное пространство околоцерковная «пятая колонна» и либеральная оппозиция. Распад Русской Церкви в таком случае будет делом недолгого времени. 4. Украинская тема для Патриарха Кирилла осложняется и той пораженческой позицией «быть над схваткой», которую РПЦ заняла с 2014 года в событиях «Русской весны», возвращения Крыма и войны на Донбассе. Да, можно вспомнить пример св. Патриарха Тихона, который в условиях Гражданской войны не был ни за «белых», ни за «красных», но на Украине идет не гражданская война, а война против России, с русским народом, с тем самым «русским мiром», о котором так часто до Майдана говорил сам Патриарх Кирилл. В этой геополитической ситуации было бы адекватнее всего подражать позиции митрополита Сергия (Страгородского) в первые дни начала Великой Отечественной войны. «Невмешательство» нашей Церкви в «украинский вопрос» создает у наших братьев по вере – верных чад Украинской Православной Церкви Московского Патриархата – ощущение того, что от них отказались.

Вот таким взглядом (не претендующим отнюдь ни на какую-либо «профессиональную» объективность) можно окинуть десять лет плодотворного, сложного, довольно противоречивого и совсем не безошибочного, но, конечно же, жертвенного предстоятельского служения Святейшего Патриарха Кирилла. Из 10 лет его патриаршества половина уже на сегодняшний день пришлась на военное время – время войны за «русский мiр». В этом характерная черта русского патриаршего служения: уж точно ни один русский Патриарх не был пацифистом.

Многая лета и помощи Божией здравствующему Первосвятителю!


 

---

[1] Митрополит Кирилл против церковных реформ // http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=28109
[2] Слово Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла после интронизации 1 февраля 2009 года в соборном Храме Христа Спасителя // http://www.patriarchia.ru/db/text/547287.html[3] http://www.blagogon.ru/news/223/
[4] http://www.blagogon.ru/digest/750/ [5] Святейший Патриарх Кирилл рассказал членам Архиерейского Собора о ходе работы по созданию Катехизиса Русской Православной Церкви // http://www.patriarchia.ru/db/text/5073010.html
[6] http://www.blagogon.ru/digest/678/[7] https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9392
 
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /