Резкая активизация ватикано-китайских переговоров началась при папе Римском Франциске, что понятно, именно иезуиты прорубали для Святого престола дорогу в Поднебесную империю. Правда, с тех пор, как это случилось, многое в мире изменилось. Появились «общественное мнение», «права человека» с подразделом «права верующих», развитые средства массовой информации, составляющие очень большую конкуренцию проповеди. Поэтому выход ватиканских дипломатов на Пекин сопровождался яростной дискуссией прежде всего в самом католическом мире, где многие не разделяют оптимизм папы и его ближнего круга в отношении КНР. В частности, оппозиция возникла среди китайских католиков, включая публичное оппонирование со стороны высокопоставленных иерархов, например, бывшего архиепископа Гонконга кардинала Иосифа Дзена, который постоянно заявляет, что китайскому правительству нельзя доверять будущее Католической церкви в Китае. И он такой не один, противники сделки есть в аппарате самого Святого престола.

Однако стремление Ватикана присутствовать во всех уголках мира преодолевает акривию тех католиков, которые выступают против икономии, особенно характерной для нынешнего понтификата. Святой престол готов разделить ответственность с теми, кто придерживается иных взглядов и позиций, а в ряде случаев — как с Православными церквями — имеет другую конфессиональную принадлежность. Как замечает The New York Times, перемирие с Пекином «ускорит превращение католицизма в конфедерацию национальных Церквей — либеральную и наполовину протестантизированную в Северной Европе, консервативную в Африке к югу от Сахары и контролируемую коммунистами в Китае», при этом «тревоги многих верующих католиков — консервативных верующих на Западе, «подпольных» прихожан в Китае — воспринимаются как препятствия для «великой стратегии папы».

Такая политизация, даже если она немного преувеличена, влечет за собой определенные сложности для Святого престола. Учитывая, что три «официальных» епископа принимали участие в работе конференции, которая убрала ограничение в два пятилетних срока для председателя КНР и закрепила имя нынешнего китайского лидера Си Цзиньпина в конституции, будет ли это означать в случае признания Ватиканом КПАК как церковное благословление Си на пожизненное правление? Как соседи Китая воспримут обмен дипломатическими миссиями между Пекином и Ватиканом, восстановление их отношений, например, Индия, где местные католики в последние годы жалуются на преследование со стороны националистических и религиозных движений и отсутствие реакции на это Дели? Очевидно, что тщательный анализ нового расклада сил предпримут Вьетнам, сам трудно ведущий диалог со Святым престолом, и Южная Корея. Вызывает тревогу «альянс» Ватикана и КНР и на Западе, где считают, что Святой престол в ряде случаев будет вынужден оказывать какую-то дипломатическую поддержку китайским инициативам. Что скажет, наконец, администрация президента США Дональда Трампа, среди членов которой были (а может и остались) люди, воспринимающие Пекин как главного противника Соединенных Штатов в XXI веке?

Вместе с тем ряд наблюдателей отмечают, что риски есть и для КНР. «Китайские коммунисты с 1989 года изучают причины распада Советского Союза и освобождение народов Восточной Европы, находившихся за «железным занавесом», роль в этом святого Иоанна Павла II, оказавшего давление на Москву, — пишет американский портал LifeSiteNews. — Учитывая, как быстро растет число верующих в Китае, режиму будет тяжело, если появятся новые десятки миллионов христиан». Возможно, это преувеличение. Но вот что говорил недавно монсеньор Энтони Фигейредо, консультант Ватикана. По его словам, одна из проблем в Китае — то, что это огромная страна с точки зрения управления и организации. Что происходит в одном регионе, может быть прямо противоположным в другом. Например, в части преследования верующих и разрушения храмов. Если провинции позволяют себе дифференцированное отношение в отношении католиков, не говорит ли это и о наличии различных политических представлений о будущем страны и ее курсе, что может в перспективе отразиться на единстве партии и правительства?

Что касается России, то и для нашей страны потенциальная ватикано-китайская сделка является фактором со многими неизвестными. Станет ли восстановление отношений между Святым престолом и Пекином подспорьем для православия, откроется ли диалог между китайскими католиками и российскими православными? Напомним, что на институциональном уровне Русская православная церковь лучше всего представлена все же в Японии, где в 1870 году была учреждена православная духовная миссия, в 1970 году Японская православная церковь томосом патриарха Московского и всея Руси Алексия I получила автономию, на сегодня имеет 150 приходов и 40 священнослужителей (30 священников, 10 диаконов). А в КНР образованная Московским патриархатом Китайская православная церковь в конце 1960-х годов практически прекратила свое существование и де-факто не восстановлена. По словам протоиерея Дионисия Поздняева, православные общины Китая в силу исторической связи опираются прежде всего на РПЦ, однако «для китайских властей сейчас самая большая сложность — понять, в какой мере и в какой форме они готовы допустить необходимую для нормализации православной жизни в Китае помощь со стороны РПЦ».

Может ли Святой престол оказать помощь Московскому патриархату в этом деле? Вопросов пока больше, чем ответов.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /