Значит, дело здесь не только в терактах и не против них нацелено главное острие нынешнего всеевропейского возмущения. А против чего? Да против посягательства на главную ценность «свободного мира» — вседозволенность. Это, к слову, не моя догадка, а мнение одного из выпускающих редакторов журнала «Либерасьон». Еще прозвучало мельком, но с огоньком и пафосом из уст её слово «безбожие»: «безбожие и вседозволенность» — вот главные ценности современной Европы. Так что, когда звучит: «Мы все Шарли», — это означает, что мы все — так или иначе — за безбожие и вседозволенность. Больше того: за право на кощунство и оскорбление. И всё позволено нам, кроме физического насилия. Физическое насилие — это как раз то, чего боится больше всего «свободный мир». Потому что кроме плоти, пусть даже одушевленной, в их представлении и нет ничего больше.

За право жить по плоти и поднялся европейский народ в пугающем единомыслии

«Свобода вашего кулака заканчивается там, где начинается свобода кончика моего носа» — кажется, так звучит старая английская поговорка. Но в самом этом принципе заключено целое мировоззрение, суть которого в том, что самое страшное в нашем мире — это физические страдания и смерть, а всё остальное — может быть, и вовсе даже не страшно. И даже любое безумие, любой извращенский вывих, от которого прямо тошнит или же плакать хочется при мысли о тех невинных душах, которые станут ещё жертвами узаконенного греха. Но всё это — любое порождение больного и извращенного плотского ума — в современной Европе больше не считается не то чтобы страшным, а напротив: признается законным и правомерным проявлением «свободы». И вот за это право своё жить по плоти поднялся европейский народ в пугающем единомыслии. Потому что не признает больше иного законодателя, кроме «плотского ума». И не существует больше «в широких слоях населения» признания авторитета Божественной воли и Высшей правды. И последствия этого оскудения тем более ужасны, что они и не считаются уже вовсе ужасными.

Всё внимание, весь интерес подавляющего большинства европейцев сосредоточен сегодня на достижении максимального комфорта и удобства земной жизни и крайнего потворствования собственным страстям и похотям. А всё остальное считается чем-то туманным и неопределенным, фантастическим даже. Вера отныне — это не более чем частное дело каждого. И именно потому вера и неверие, святость икощунство — совершенно равноценные для европейцев вещи перед лицом «высшей ценности» свободного мира — безбожной вседозволенности. Личное право — вот тот самый божок, на защиту которого выступили теперь миллионы. Право на грех без наказания, выдуманное утратившим духовное чутье плотским человеком.

«Я — Шарли» означает «я — плоть»

Тут вопрос можно поставить хоть и провокационно, но по необходимости прямо. А что вообще страшнее: гибель тела или гибель души? Господь отвечает на этот вопрос однозначно: гибель души для вечности неизмеримо страшнее, чем гибель тела. А осуществляется эта вечная гибель именно и в первую очередь посредством греховного соблазна, растления. Так что кощунство, похабная насмешка над верой, тем паче в публичном пространстве, с точки зрения по крайней мере христианской, ничуть не менее страшна, чем выстрелы из автомата. Но вот убийство тела у нас законно запрещено, а убийство души — преступление более страшное, чем убийство тела, — не только считается делом невинным, но ещё и поддерживается и поощряется на самом высоком уровне. Говоря простыми словами — христианскому миру (да и не только христианскому) совершается такой демонстративный плевок в лицо с предложением утереться и помалкивать в тряпочку. Да мы и помалкивали бы, пожалуй, если бы это оскорбление касалось только нас самих. Но это и богохульство, и соблазн для «малых сих». В обоих случаях преступление столь тяжкое, что совершающим его «лучше бы повесили мельничный жернов на шею и бросили в море», чем продолжать им и дальше отстаивать свои «ценности» методами широкого их вещания и продвижения. Потому что в первом случае тело их погибло бы, но душа, может быть, меньше страдала бы в вечности, а во втором она ещё столько успеет натворить и стольких растлить, что никакими слезами потом не омоешь. Но смерть души, судя по всему, для большинства европейцев больше ничего не значит и сама душа больше не представляет никакой ценности в перспективе её вечного будущего. Жизнь души важна только в значении способности её участия в этой земной жизни, участия в крайнем плотоугодии. И в этом состоит главная ценность европейского мира. Если угодно, «я — Шарли» означает «я — плоть», и вопросы духовной жизни для меня не более чем частные вопросы кого бы то ни было.
      
Новый, трехмиллионный выпуск богохульного журнала «Шарли Эбдо», полностью посвященный высмеиванию религии, вышел в день, когда Православная Церковь праздновала Обрезание Господне, и это кажется весьма примечательным. Апостольское чтение этого дня настолько актуально, что уместно будет привести небольшую выдержку:
«Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно, и вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти. В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол. 2: 8-11).

И может быть, «Шарли» — это символ той самой крайней плоти, к отсечению, обрезанию которой всех нас призывает Господь. Символ безбожной, плотской жизни. И в то время как во всех православных храмах возглашалось торжественно: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа!», в это же самое время миллионы «просвещенных» европейцев стояли в очередях за свежим номером «Шарли Эбдо», чтобы сознательно засвидетельствовать и подтвердить свою приверженность главной ценности свободного мира — праву на грех. А если так, то это выступление, этот «марш единства» в Париже и есть то самое «совлечение греховного тела плоти», о котором говорит апостол. Окончательное и сознательное отделение закона человеческого от закона Божиего частью людского сообщества. И в этом разделении, кажется, нет ничего нового и необычного. Это совершенно совпадает со словами Господа о том, что Он не мир принес на землю, а меч разделяющий. И меч этот есть слово Божие. Принимающие его по одну сторону, отвергающие — по другую.
      
Мы не поддерживаем безумную ненависть и убийство. Как ни странно звучит, это обратная сторона той самой вседозволенности, за которую ратует сегодня восставшая в едином порыве Европа. Вседозволенность либеральная, а обратная сторона её — вседозволенность ваххабитская, и обе эти стороны одной вседозволенности составляют единую идею — самообожествления. Потому что то, что творят радикалы-фанатики, на самом деле не есть выражение Божией правды, но выражение того «бога гнева», которого они создали в своем воспаленном воображении. У либералов свой «бог» — сластолюбие, и этого «бога» они так же создали в своем воображении. Как в том, так и в другом случае это иллюстрация того, что случается с человеком, утратившим действительную связь и единство с действительно Сущим и Благим Богом, сотворившим этот мир и желающим, чтобы все люди приобщились Его благости, освятились. Сделались подобны Ему в любви, святости, чистоте и милосердии.

Террористы покусились на «святое» европейской демократии. На право жить вопреки нормам Закона Божиего и транслировать свою извращенность любыми средствами, кроме разве что прямого насилия. Сама эта идея — квинтэссенция постепенно водворившегося в «старушке Европе» безбожия и верный признак её одряхления и нравственного, духовного угасания. Наверное, даже удивляться тут нечему, можно только пожалеть от всего сердца миллионы людей, так и не захотевших познать той неизреченной высоты и красоты, к которой призывает их Бог.

Приходится слышать какие-то смешные претензии. Мол, почему это миллионы европейцев в едином порыве поднялись после расстрела боевиками 12 журналистов, а по поводу сотен погибших невинных мирных людей в Донбассе — ни слова. Послушайте, да смешно даже ожидать чего-то подобного от европейской общественности именно потому, что дело не в конкретных людях, а в тех «ценностях», на которые посмели посягнуть исламские боевики. И если нам может послужить примером такое единодушие в отстаивании ценностей, то именно в смысле единодушия и сплоченности, а ценности нам надо отстаивать совсем другие. Какие же это ценности? Говоря прямо, это ценности Закона Божиего. Ценности Высшей правды, на которые сегодня всё более нагло восстаёт безбожный мир. При этом представление об этих ценностях должно быть у нас не умозрительным. Прежде чем отстаивать ценности православного мира, хорошо бы ещё проникнуться жизнью православной, облечься во Христа, научиться принимать решения не с чьей-то подачи, а в согласии с Духом Христовым, как и апостол говорит об этом: «Кто Духа Христова не имеет, тот и не Его».
      

«Я — Шарли», когда потворствую своим страстям и похотям

И всё же, всё же… Увы, и «я — Шарли», когда потворствую своим страстям и похотям. «Я — Шарли», когда питаю и лелею своего плотского, ветхого человека, когда чревоугодничаю, ленюсь, тщеславлюсь и так далее. «Я — Шарли», только радоваться и кичиться тут нечему, равно как и покоряться этому факту. А, пожалуй, с Божией помощью стоит приложить усилие, чтобы в который раз совершить над собой духовное обрезание и «совлечься греховного тела плоти» и с твердым сердцем и чистой душою сказать, исповедовать перед Господом: «Я — не Шарли, я — не крайняя плоть, а малая частица Тела Твоего, Христе. Не дай мне погибнуть!»
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /