Напомним, что это – продолжение разговора о противостоянии в мировом коммунизме двух центров – советского в Москве и антисоветского в западных столицах – Лондоне, Париже, Вене, а затем в США. Дореволюционной проекцией противоборства этих центров в России стал большевистско-меньшевистский раскол в РСДРП. В революционную и постреволюционную эпохи он проявил себя в противоборстве двух крыльев партии, которые между собой кардинально разошлись. Для меньшевиков «звездным часом» стал Февраль 1917 года.

Идя по стопам западной оппортунистической социал-демократии, они заключили альянс с буржуазией и стали левым флангом компрадорской политической системы, которая возглавлялась крупнейшими буржуазными партиями кадетов и октябристов. Сначала партия меньшевиков приняла участие в легализации Временного правительства в Петроградском совете, где занимала ключевые позиции, а затем делегировала своих представителей в его состав, став правительственной и сама превратившись во власть.

В Гражданской войне меньшевистская партия – к тому времени уже самостоятельная – выступила одним из активных участников Белого движения, сражавшегося, по признанию Уинстона Черчилля, за интересы Антанты. К большевикам «звездный час» пришел в Октябре 1917 года, когда они, возглавив революционное и национально-освободительное движение, совершили Великую Октябрьскую социалистическую революцию, которая не только отодвинула буржуазию от власти, но и вывела Россию на самостоятельный, суверенный путь развития.

После создания СССР, противостояние этих двух центров – внутреннего, суверенного, и внешнего, компрадорского - продолжилось и в самой стране, в форме борьбы В.И. Ленина, а затем И.В. Сталина с Троцким. И в случае победы последнего страну неминуемо ждала реставрация капитализма, расчленение и превращение либо в полуколонию «демократического» Запада, либо в колонию Третьего рейха.

Но Троцкий эту борьбу проиграл: историки хорошо помнят острейший кризис в дни празднования 10-й годовщины Великого Октября, ставший в этом противостоянии «моментом истины». Превращение СССР из «отечества трудящихся» в великую Красную империю, созданную русским народом в ходе строительства социализма в отдельно взятой стране, укрепило Россию и задвинуло троцкизм на обочину, позволив выиграть тяжелейшую в истории войну.

Троцкизм брал реванш постепенно, сначала подточив советский строй изнутри хрущевской «оттепелью», а затем разрушив его горбачевской «перестройкой». А в постсоветскую эпоху он окончательно злокачественно переродился и, соединившись с крайним либерализмом, явил миру глобалистский феномен неоконсерватизма с его императивом «глобальной демократической революции» (она же – «оранжизм» и «арабская весна»).

Такова предыстория этого вопроса, которая дополняет то, о чем С.Е. Кургинян сообщает в первой серии своего фильма. Обратим внимание, что уже в постсоветские времена ряд аналитиков и экспертов высказывали заслуживающую внимания версию, что Советский Союз в «перестройку» был добит не столько внешними факторами – перенапряжением «холодной войны» и выводом войск из Афганистана, сколько катастрофическими эпизодами внутренней жизни.

И причисляют к главным из них отнюдь не идеологическое разоружение XIX Всесоюзной партконференции 1988 года и не прилавки продовольственных магазинов, опустевшие, как доказывает Анатолий Сазонов в своем сборнике документов «Кто и как уничтожал СССР» (2010 г.), в результате внутреннего предательства части советской элиты.

А тяжелые события, которые произошли в двух, весьма отдаленных друг от друга регионах СССР. Речь идет о трагической аварии на Чернобыльской АЭС (апрель 1986 г.) и о массовых шахтерских забастовках 1989 года, которые начались ранней весной в заполярной Воркуте, но в полную мощь развернулись летом в Кузбассе, перекинувшись в угольные бассейны той же Воркуты, Донбасса и Караганды. По разрушительности воздействия на общественное мнение именно Чернобыль и Кузбасс по праву «претендуют» на роль тех детонаторов, которые, сработав задолго до Беловежских и Алма-Атинских соглашений декабря 1991 года, сделали распад СССР необратимым.

Так случилось, что на определенном этапе жизненного пути судьба надолго связала меня с Кузбассом. Думается, что теперь уже можно вспомнить и раскрыть некоторые детали того, что пытались сделать в этом важнейшем и взрывоопасном регионе деструктивные силы, в том числе, так называемые «леваки», уже в постсоветскую эпоху, чтобы повторить губительные тренды завершающего этапа «перестройки».

И чтобы разрушить по советскому сценарию теперь уже Российскую Федерацию. И многое из того, что планировалось ими в Кузбассе, и что они старались там осуществить, имело отнюдь не региональное значение, а рассматривалось исключительно в проекции федерального уровня, в котором Кузбассу по «перестроечной» памяти отводилась роль детонатора.

Все началось в 2002 году, когда под «крышей» возглавляемого Владимиром Подопригорой, экс-депутатом бывшего Верховного Совета РСФСР новгородского областного представительства при Правительстве России, советником, а потом и заместителем тогдашнего губернатора Михаила Прусака, был создан некий «Центр поддержки профессиональных союзов и гражданских инициатив» («Профцентр»). Наряду с самим Подопригорой, в руководство «Профцентра», которое возглавил бывший губернатор Кемеровской области Михаил Кислюк, вошли некто Юрий Миловидов и известный «оппозиционер-подрывник», экс-сопредседатель разрушившей СССР «Демократической России» Лев Пономарев, ныне более известный по движению «За права человека».

Осмотревшись по сторонам и заручившись поддержкой Сороса и его «шестерок» Ходорковского и Невзлина, руководство «Профцентра» развернуло бурную активность. И в 2003-2004 годах выстроило неформальное объединение с участием не входящих в ФНПР и оппозиционных ей «независимых» профсоюзных объединений – Всероссийской конфедерации труда (ВКТ) и Конфедерации труда России (КТР).

В чем роль Невзлина и Ходорковского? Первый в марте 2004 года опубликовал в «Известиях» статью, в которой высказался в пользу «новой коалиции демократических или гражданских сил», сформированной по модели польской «Солидарности» и включающей как правую, так и левую оппозицию. Именно на этой идеологической основе у самозваных «профбоссов» возникла идея «пошуметь» на 15-ю годовщину шахтерских забастовок в Кузбассе, повторив те события с аналогичным исходом уже для Российской Федерации. И стало понятно, что выход из-за кулис настоящих хозяев этого «действа» не заставит себя долго ждать.

И точно: очень скоро стало известно о визите Кислюка & Co в Гданьск, на аудиенцию к тепло приветствовавшему их экс-президенту Польши и лидеру профобъединения «Солидарность» Леху Валенсе, который не только пообещал начинаниям «подрывников» всестороннюю поддержку, но и организовал для них стажировку не где-нибудь, а в США, на базе профобъединения АФТ-КПП, тесно связанного с местными олигархическими кругами и спецслужбами.

Из Штатов оппозиционеры привезли ворох идей. Площадкой для их реализации выбрали созданный в 2003 году под «крышей» «Профцентра» так называемый «Народный трибунал», который возглавил кузбасский оппозиционный депутат Анатолий Чекис. На июль 2004 года запланировали проведение «Всероссийского съезда рабочих», на котором ожидалось присутствие самого Валенсы, и с которого и должен был начаться «всероссийский шухер».

Небольшое уточнение. Итоги правления в Кузбассе Кислюка к 1997 году оказались настолько плачевными, что Ельцин попросту снял его с должности, заменив Аманом Тулеевым, к которому симпатий не питал, но понимал, что «вытащить» регион, превратившийся в зону социального бедствия, больше никому не под силу.

Только один пример: заключив соглашение по реструктуризации угольной отрасли Кузбасса с Всемирным банком, Кислюк не постеснялся пойти на уничтожающие условия. Три  четверти – 75%! – выделявшихся денег пот условиям соглашения шли на закрытие шахт. И лишь оставшиеся 25% - на их консервацию, рекультивацию горных подработок, переобучение шахтеров.

Хотя в реальности новую работу найти им было невозможно, ведь весь Кузбасс за пределами Кемерово и Новокузнецка – это угольные моногорода вокруг шахт, и никакой другой работы там не было. Что касается Чекиса, то в Государственную думу в 1999 году он был избран от КПРФ, а до этого, четырьмя годами раньше, пытался пройти по спискам Конгресса русских общин генерала Лебедя, не преодолевшего пятипроцентного барьера.

Так в процессе появляются левые – не столько КПРФ, сколько готовые приклеиться к ней «многостаночные» в своей идеологической и политической всеядности «протестные» фигуры. Далее это будет наблюдаться неоднократно, хотя инициативу «перехватят» более радикальные левацкие структуры.

«Рабочий съезд», который прошел в июле 2004 года, рабочими был проигнорирован; их место заняли профсоюзные функционеры и многочисленные представители оппозиционной массовки. После провала Кислюка на выборах в Думу 2003 года, где он приклеился к получившему 0,3% голосов списку ДПР, отказался приехать и Валенса. Но «подрывники» не унывали, запланировав на январь 2005 года еще один такой съезд – тоже в итоге провалившийся. Посвятить его собирались 100-летию первой русской революции 1905-1907 годов, но не получилось снова.

Вот тут-то, в августе 2005 года, «эстафетную палочку» распространения провокационных идей у Невзлина перехватил Ходоровский, выступивший с другой статьей с показательным названием «Левый поворот». Ходорковский предлагал двинуться влево, но только и настолько, чтобы прикрыть этим маневром последующий возврат к крайнему правому либерализму – не его ли «предначертания» кое-кто в «верхах» пытается реализовать сегодня?

Так или иначе, наложив эту «теорию» даже не на практику жизни, а на текущую «злобу дня», «подрывники» из «Профцентра» дождались шанса выйти из забвения. Его им предоставили трагические катастрофы весны 2007 года на кузбасских шахтах «Ульяновская» и «Юбилейная». На этой волне Кислюк сотоварищи попытались объединить входящие в КТР профсоюзы транспортников в созданный по инициативе КПРФ «Объединенный штаб протестных действий».

Подтянули левых ультра в лице «Авангарда красной молодежи», «Левого фронта» и молодежного «Яблока», в которых и отметились нынешние «леваки» Сергей Удальцов и Илья Пономарев, а также еще один записной оппозиционер Илья Яшин. Именно в марте-апреле 2007 года они вернулись к «ходорковско-невзлиновской» идее польской «Солидарности», провозгласив проведение учредительного собрания некоего «Фонда Солидарность», целью которого объявили «защиту профсоюзных лидеров», то есть себя любимых. Однако опять «не срослось».

Но какую именно бомбу «революционеры» подкладывали тогда под страну, стало окончательно понятно в мае 2010 года, после еще одной, наиболее резонансной трагедии в Междуреченске на шахте «Распадская». Именно тогда наработки «Профцентра» и его связи с объединениями левых и левацких группировок, которые, в свою очередь, отладили свои контакты в ходе протестных акций конца 2009 – начала 2010 года в Калининграде, пригодились самым крайним элементам, попытавшимся использовать трагедию «Распадской» для поджога Кузбасса и всей страны.

Провокация началась с того, что в день похорон погибших шахтеров Междуреченск наводнили свезенные невесть откуда молодые люди, выдававшие себя за горняков. Как из-под земли появились операторы с камерами, которые бросились снимать показываемые этими якобы «шахтерами» квитки с мизерными цифрами ежемесячных зарплат. Это потом выяснится, что «подземные зарплаты» в действительности, как минимум, в три раза выше, а то, что демонстрировалось на камеру, - зарплатный минимум для неквалифицированного наземного персонала. И что надписи «Распадская» ни на одном из тех квитков вообще не было, то есть к взорвавшейся шахте все происходящее не имело никакого отношения. Как и то, что ни до, ни после событий людей этих в Междуреченске никто никогда не видел.

Но в тот вечер к площади, где начался внешне стихийный, но хорошо организованный митинг, и куда стали после поминок выходить родные настоящих шахтеров, кто-то «заботливый» мигом подтянул 40-градусное «горючее» и закусочное «матобеспечение», вплоть до пельменей и походных кухонь для их приготовления «на месте». Разогретая до «нужных» кондиций толпа, ведомая провокаторами, двинулась на рельсы – перекрывать Транссиб. Попытка не удалась, зачинщиков задержали, а пути освободили для поездов. И тогда был запущен следующий этап этого подрывного сценария.

В середине мая в Интернете объявился некий «Союз жителей Кузбасса» - анонимный, без единой фамилии. И стал рассылать по сети экстремистские призывы к проведению массовых протестных акций. Всего таких обращений СЖК успел опубликовать четыре, выходя «в эфир», как потом выяснилось, через далекие заграничные сайты. Потом канул в Лету, сильно возбудив своим появлением не только «леваков», но и националистов из ДПНИ – «Движения против нелегальной иммиграции», которые посчитали распространявшиеся «союзом» дацзыбао, написанные если не на уголовном, то на сильно смахивающем на него жаргоне, за проявление «передовой революционной мысли». Но важно даже не это. А две другие вещи.

Первая – к чему призывал этот СЖК, и к кому он обращался, а обращался он ко всей стране, провозглашая Кузбасс «штабом революции». И требовал создавать повсеместно параллельные, «народные» органы власти, собирать отряды боевиков для отпора силам правопорядка, перекрывать железнодорожные магистрали и устраивать транспортный бойкот, не только в Сибири, но и, например, между Москвой и Питером, и многое другое. (Вот для чего «Профцентру» требовалась КТР с ее профсоюзами авиадиспетчеров и локомотивных бригад!).

Вторая вещь, на которую здесь нужно обратить внимание, - в «координаторах» взаимодействия с партиями, с особым расчетом на КПРФ, в обращениях СЖК фигурировали глава Кемеровского обкома депутат Нина Останина и сегодня уже подзабытый, а тогда засвеченный во многих протестных акциях, новороссийский милицейский майор Дымовский. Примчался он в Новокузнецк на «запах жареного» безотлагательно. Хотя до Междуреченска так и не добрался.

Надо сказать, что в те тревожные дни С.Е. Кургинян с группой своих сторонников двинулся в самый центр событий; итогом его работы в Междуреченске, Новокузнецке, Кемерово стал ряд публичных выступлений в СМИ, а также статья «Взрывы», вызвавшая большой общественный резонанс, во многом остановившая вакханалию деструктивных сил, которые подхватив тему «Распадской» и нагнетавшихся вокруг нее протестов, начали раскачивать ситуацию в центре и по всей стране.

Так цепочка, ведущая от «Профцентра» и его западных «партнеров» по обе стороны Атлантики – от Валенсы до АФТ-КПП, протянулась и еще через ряд структур и сетевых изданий, связанных с Ходорковским и его фондом «Открытая Россия». Уже не через Льва Пономарева и Михаила Кислюка, а через экс-шахматиста Гарри Каспарова. И вписавшись в резонанс шахтерских трагедий, дотянула до рубежа «нулевых» и «десятых» годов, где «уперлась» в анонимных «революционеров» из СЖК, призывавших себе на помощь все политические силы – от левых до правых, не разбирая цветов политического спектра.

На этом она прервалась в Кузбассе, но ядовитые побеги, подобно раковой опухоли, проросли и выплеснулись в декабре 2010 года в беспорядки на столичной Манежной площади, а всего через год грянуло «болото», и останавливать ползучий «оранжевый» мятеж пришлось уже на самых подступах к Кремлю. Практически на последнем рубеже, на развилке между бытием страны и ее падением в пропасть безгосударственного, колониального несуществования. И опять огромную роль в этом сыграл актив движения «Суть времени» во главе с С.Е. Кургиняном.

Надо сказать, что некоторые из не последних фигурантов событий тех еще не далеких дней до сих пор скрываются на Украине, куда сбежали от ответственности за свои деяния еще при Ющенко и, пережив времена Виктора Януковича, прислуживают сейчас незаконному режиму Порошенко. Речь не только о кузбасском блогере и сетевом издателе Александре Косвинцеве, представлявшем в регионе «фронт» Каспарова, но и о группе авантюристов, собравшихся в свое время на площадке ресурса «Pravda.ru», которых в КПРФ, надо отдать партии должное, справедливо заклеймили как «неотроцкистов». И не только о них.

Почему трудовой Кузбасс не повелся на провокации «Профцентра» – а ведь он на них не повелся?! Очень просто. С 1997 года, когда Кислюка сменил Тулеев, в регионе поменялось очень многое. Самое главное: с участием Владимира Путина в августе 2002 года прошел Госсовет, на котором был дан окончательный ответ либеральным экспериментаторам, и было четко и внятно сказано: «Угольной отрасли – быть!».

А уголь – это судьба Кузбасса, основа крупнейших его производств, залог выживания многодесятитысячных трудовых коллективов. И если в 90-х годах кузбассовцам терять, по сути, было нечего, то в «нулевые» - уже было, и немало. Плюс не забылся опыт конца 90-х годов: склонных поддерживать авантюры с тех пор стало меньше не в разы – на порядки.

Никто не говорит, что к власти нет вопросов. Они – есть. Но решить эти вопросы, как и переизбрать власть, скорректировав ее сомнительные решения, или, по крайней мере, повлиять на ее курс силами общественности, можно только в одном-единственном случае. Если сохранится страна, в которой можно осуществлять перемены в соответствии с народным выбором.

Если же страна не сохранится – а именно этого, поджигая Кузбасс, и добивались оппозиционеры – от «респектабельных» либералов из «Профцентра» до полууголовных анонимов из СЖК – то и перемены окажутся совсем другими. И проводить их в итоге будет не власть, а колониальная администрация, подпертая штыками оккупантских «ограниченных контингентов».

Забывать об этом не следует ни в каком «пылу» никакой политической борьбы, какими бы справедливыми и привлекательными ни выглядели лозунги тех, кто навязывает эту борьбу в расчете, что она пойдет «до последнего соотечественника». Ибо путь в ад всегда выстилается благими намерениями.

Источник: http://www.iarex.ru/articles/64768.html
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /