Оттого в общем и целом их взгляд – антинаучный. А придуманная ими вместо организации производственных циклов «свобода рынка» – химера вроде «теплорода». Человек призывается в ней произвести неизвестно из чего неизвестно что, неизвестно на что и для чего. А после поделиться с государством неизвестно откуда взявшейся прибылью.

Государство не хочет вникать в «технологические мелочи» – как пресс не думает о происхождении прессуемого им сырья. Он исходит из того, что материал для отжима масла или вина будет всегда, не понимая, что семена или ягоды сперва откуда-то берут, а потом кто-то их кладёт под поршень. Пресс думает, что его давление – единственный источник масла и вина. А если их не хватает – нужно лишь увеличить давление...

Рыночная теория стала для названных экономистов удобной возможностью не заниматься реальным делом – потому что они и не умеют, и не хотят его организовать.

Эту свою неспособность и неумение они теоретически оформили в рыночной теории: мол не будем заморачиваться становлением производства: всё, что нужно для жизни – произведут «субъекты предпринимательства» без нашего участия. А мы просто потом пенки снимем, как рэкетиры…

«Борьба с инфляцией» в принципе и по определению не может выступать стратегической целью экономической политики Центробанка и государства. Это техническая задача, подпрограмма, осуществить которую вне главной задачи – и невозможно, и не нужно.

Главная стратегическая цель всегда одна – предоставление гражданам возрастающего набора реальных благ. Выдернутая из этого контекста «борьба с инфляцией» оказывается погоней за ветром с сачком, ловлей теней, бессмысленной и неразрешимой задачей.

Ведь деньги – условные значки, учётные единицы, отражающие процессы. Если процессов нет – что тогда отражают деньги?

На кладбище нет инфляции, по крайней мере для покойников, их бюджет идеально сбалансирован, бездефицитен (ноль доходов – ноль расходов). Но ведь никто не торопится переселяться на кладбище!

Чтобы понимать, что такое прогресс в экономике – нужно понимать, что такое поступательное развитие. А это – возобновляемый без потерь, но с совершенствованием итогов цикл производства.

Суть в том, что посев (х) обеспечивает через время (t) урожай (y). Урожай можно целиком сожрать, если дальше жить не собираешься (как постсоветские «одноразовые» «элиты»).

Но умнее, конечно, обеспечить из урожая посевную – и так, чтобы она была лучше, больше, продуктивнее предыдущей.

Можно ли обеспечить посевную не из урожая? Теоретически да, но это дорого, опасно, контрпродуктивно. Например взять посевные фонды в кредит – и кормить ростовщика. Или надеяться на удачу, на выигрыш в лотерею, на находку клада…

Но лучше и разумнее всего брать на посевную из урожая. Причём это касается не только аграрной, но и любой производственной сферы, в которой «х» со временем «t» превращается в «y», а игрек должен быть стать источником «х' > х». Ну, или хотя бы, на худой конец, «х' = х». Тогда и возникнет цикл воспроизводства без потерь, но с совершенствованием итогов.

Эта формула универсальна. Так работает всё в экономике. От простейшего до сложнейшего.

Сам по себе цикл воспроизводства – не панацея от бедности, нехваток, неудобств и бытовых проблем, порой очень острых. Если бы цикл изначально был совершенным – его некуда было бы совершенствовать. То есть ситуация «х' > х» стала бы невозможной.

Но к добру или к худу – в жизни такого нет. Жизнь устроена вполне определённым образом, без совершенства, но с возможностью совершенствоваться.

Если я начну делать деревянные ложки, нет никаких сомнений, что первые образцы будут очень плохие: кривые и неудобные. К тому же я буду их делать долго. Нужно очень много циклов провернуть, чтобы научится делать деревянные ложки практично, красиво и при этом быстро.

Говоря языком научной экономики, требуется очень много ресурса «t», чтобы «х» стал «х'». Этот ресурс «t» (время выживания на период неконкурентоспособности) подмастерья получали от мастеров, ученики на производстве – от наставников, опытных рабочих, филиалы предприятий – от головных предприятий.

Стране и нации получить ресурс «t» на период неизбежной изначальной неконкурентоспособности неоткуда. Она может взять этот ресурс только у самой себя, заставив всё население сверху донизу кушать некрасивыми ложками, что, кстати, резко ускорит совершенствование процесса их производства.

Если, к примеру, советским людям не хватало в свободной продаже колбасы, туалетной бумаги и прочих «мелочей жизни» – необходимо было цикл за циклом наращивать совершенствовать производство колбасы, туалетной бумаги и т.п.

А не «решать проблему» путём простого роста цен или ввоза импорта. Потому что это никакое не решение, а усугубление проблемы. Мы и так плоховато справлялись с циклом, а теперь мы вообще с ним не справляемся – сокращая потребление (рост цен) или подключая чужих производителей (неизбежно лоббирующих чужие интересы).

Болезнь экономики, как и болезнь организма – лечится устранением внутренних очагов, а не устранением (замазыванием) внешних симптомов. Нельзя вылечить сифилис припудриванием сифилитической сыпи на роже! И вопрос не в том, какую пудру выбрать, а в том, что пудра вообще не лекарство в данном случае! Как и рост цен, и привлечение импорта.

Всякая болезнь экономического оборота исцеляется только через совершенствование цикла, а не через его разрушение и размыкание. То, что делаешь плохо – научись делать хорошо. А сказать «раз у меня не получается – вообще делать не буду» – не выход и не решение. Чужой колбасой народ сыт не будет; а вот отравлен – запросто!

Национальное производство (снабжение, обеспечение) – это вопрос методов и технологий. Технологии бывают хорошие и плохие, грубые и тонкие и т.п. Но суть в том, что это делание делателей. Это не автоматический процесс, который сам по себе всех накормит и ублажит.

Непонимание этого очевидного для любого взрослого человека факта – привело страну к нынешнему позору. Когда власть и правительство не умеют занять людей, использовать ресурсы, произвести потребное собственными силами.

Недаром народ говорит: "Сталина на вас нет!" А что имеется в виду? В стране есть нерешённые проблемы, которые продолжают оставаться нерешёнными, и безработные люди, которые продолжают оставаться безработными.

То есть – имеется и что делать, и кому делать, но наши министерства и ведомства не умеют элементарно организовать процесс! Не умеют выстроить, поставить в строй, завести, создать, усовершенствовать.

Никакого продолжения у такой экономической системы нет, почему мы и называем её «одноразовой»: она не возвращается к началу цикла и не запускает новый цикл по вечному кругу жизни. После неё остаются пепелище и руины.

Современная российская либерально-рыночная экономика не предполагает никаких систем рекреации источников. Всё в ней работает на истощение среды общего пользования. Всякий урожай проедается по максимуму, без видов на грядущие посевные.

Изнашиваются системы, которые «нельзя повторить», и рождаются поколения, которые «не смогут повторить». В прошлом веке думали, как высадить человека на Луне и Марсе, а в этом – не умеют наладить элементарного отопления и водоснабжения на Земле.

Невозобновляемость циклов ведёт к катастрофе с математической неизбежностью. Геометры не дадут соврать: любой сужающийся контур имеет в перспективе точку сжатия до ноля.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /