Новость о возможном появлении в России 14 макрорегионов, сформированных с учётом социально-экономических связей между субъектами РФ, — давно уже не новость.

Экономическое районирование существует в мире давно, и в России в том числе. У нас этим ещё в начале XVIII века Василий Татищевзанимался. И Российская империя, и СССР делились на экономические макрорегионы. И сейчас, согласно Общероссийскому классификатору экономических регионов (ОКЭР), территория Российской Федерации разделена на 12 экономических районов. Красноярский край, например, вместе с Тувой, Хакасией, Бурятией, Забайкальским краем и Иркутской областью входит в Восточно-Сибирский экономический район, центр которого находится в Красноярске, о чём мало кто знает. По экономическим районам ведётся статистика, социальное и политическое прогнозирование, обоснование рационального размещения производства, специализации и тому подобное. И наука — а в социально-экономической географии экономическое районирование — довольно мощное направление, — и органы государственной власти и управления ориентируются именно на эти 12 формально существующих ЭР России. Но экономические районы не являются территориальными образованиями, нет никаких органов координации, правительство может только учитывать состояние инфраструктуры, наличие природных и трудовых ресурсов и так далее.

Реформу экономического районирования начали обсуждать довольно давно. Впервые на высшем государственном уровне об этом говорил Владимир Путин ещё в декабре 2007 года на заседании совета по науке, технологиям и образованию:

«Нам нужны целенаправленные исследования по определению самого понятия «макрорегион», определению его границ, обусловленных территориальными, природными, инфраструктурными, демографическими и этнокультурологическими особенностями».

И уже на следующий день он поручил Минрегионразвития выработать стратегию разделения страны на макрорегионы. При этом сам Путин задачу определил довольно широко:

«Изменение административно-территориального деления — задача хоть и не сегодняшнего дня, но думать о ней нужно. И мы медленно, без рывков продолжим эту работу».

Это вызвало беспокойство, особенно в национальных республиках. К тому времени неудачный проект «укрупнения регионов» практически захлебнулся и на нём поставили крест. Тогдашний глава Минрегионразвития Дмитрий Козак вынужден был дезавуировать слова своего шефа: речь не идёт об изменении административного деления, говорил он, а только о специализации территорий. Концепция была выработана, но в реальности за эти годы так ни один макрорегион и не появился.

В мае 2010 года Томская, Новосибирская, Кемеровская области и Алтайский край заявили о создании первого в России макрорегиона. Москва их поддержала, обещала преференции. Говорилось о преимуществах для жителей Сибири, что построят скоростную дорогу, по которой за час можно будет добраться из Томска в Новосибирск. За восемь прошедших лет дело так и не сдвинулось с места. Создание Байкальского макрорегиона, в который должны были войти Бурятия, Иркутская область и Забайкальский край с унификацией тарифов на электроэнергию, внутренней кооперацией, по сути, тоже осталось пожеланием.

Нынешнюю «Стратегию пространственного развития», кстати, разрабатывал вовсе не Минэкономразвития, а Совет безопасности РФ. Есть такая «секция по проблемам стратегического планирования научного совета при Совете безопасности России», которая несколько лет вымучивает этот документ, его хотели принять ещё в 2015 году, а в июле этого года на очередном обсуждении было объявлено, что до конца 2018 года Стратегия будет, наконец, принята. Министерство экономического развития, в свою очередь, оптимистично заявило, что на днях документ будет внесён в правительство, а в ноябре его утвердят.

Судя по имеющейся предварительной информации, документ этот пустой: никаких конкретных «схем территориального планирования, стратегий социально-экономического развития макрорегионов и субъектов РФ» там нет, несмотря на участие в разработке множества научно-исследовательских институтов РАН и экспертного сообщества вообще. Предложения же МЭРа про увеличение экспорта в объединённых регионах, «точки роста» и тому подобное назвать серьёзными нельзя.

В этих условиях «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Сами регионы пытаются что-то предложить. Однако то, что есть и на Северном Кавказе, и на Дальнем Востоке, по сути, вовсе не является макрорегионами в научно-экономическом смысле этого слова. Пока ближе всех к реализации идеи макрорегиона находится так называемая «Енисейская Сибирь».

Врио губернатора Красноярского края Александр Усс давно и последовательно выступает с этой идеей. Ещё в качестве председателя Заксобрания и президента СФУ, он создал при Сибирском федеральном университете «Сибирский экспертный клуб», который много лет занимался обсуждением этой проблематики, и в конце концов там родилась концепция «Одна река — одна судьба». А став руководителем края, Усс мгновенно предложил в качестве основополагающей идеи «Енисейскую Сибирь». Руководство Тувы и Хакасии вроде бы не против. Хакасия переживает не лучшие времена, там введено внешнее финансовое управление, республика поставлена на кассовое обслуживание в федеральном казначействе. Тува вообще входит в шестерку самых дотационных субъектов федерации, доля трансфертов в консолидированных доходах там больше 73 процентов. Почему бы не прислониться к богатому и могучему Красноярскому краю? Тем более «единоутробная» Хакасия по-прежнему связана с краем миллионами нитей абсолютно во всех сферах — экономике, политике, культуре, образовании, здравоохранении. И Тува традиционно ориентируется на Красноярск: красноярские вузы готовят кадры для республики, население обслуживается в красноярских медицинских учреждениях, уже сто лет строится железная дорога Кызыл — Курагино… Тува, кстати, больше всех выигрывает от этого проекта.

И надо отметить, что в отличие от «Томско-новосибирского» макрорегиона «Енисейская Сибирь» имеет шансы на успех. И дело здесь не только в том, что этот проект поддержал Путин, — он дал поручение премьеру Медведеву разработать программу поддержки. В проекте задействованы крупнейшие корпорации России: Норникель, Русал, вся группа СУЭК, Роснефть. Именно на инвестиционных программах этих корпораций — сначала говорилось о 500 млрд рублей внешних инвестиций, сейчас уже речь о триллионе — и должна осуществляться интеграция регионов. Здесь, в общем-то, все заинтересованы — и федеральная власть, и Красноярский край, и республики, и корпорации, и отраслевики (и транспорт, и сельское и лесное хозяйства, и энерго-металлургический комплекс), и само население.

Изменения административных границ, конечно, не произойдёт, но создание единого пространства, и не только экономического, вполне возможно. Однако, видимо, не всё идёт гладко. 20 августа на встрече с президентом Путиным глава Хакасии Виктор Зимин говорил буквально следующее:

«Понятно, у нас есть большая программа сейчас, хорошая, нужная — «Дети одной реки», содружество Тувы, Красноярского края. Мы действительно отдельный экономический регион, но у нас есть Кузбасс. Мы разорваны с Кузбассом автомобильным сообщением. Кузбасс, Горный Алтай, Алтай — это уникальное, я считаю, туристическое кольцо… У нас нет сообщения. …Если будет ваше поручение, мы бы вернулись к обсуждению».

Зимин, по сути, дал понять, что по угольной отрасли, а это сейчас база хакасской экономики, и по «туристическому кольцу», по транспортной инфраструктуре, он хотел бы ориентироваться не на Красноярск вовсе, а на Кемерово, а также на Алтайский регион.

«Енисейская Сибирь» как экономическая корпорация, безусловно, будет, но в каком именно формате, похоже, никто не представляет. Однако, если так обстоят дела в самом научно проработанном, в самом обоснованном проекте макрорегиона, то что говорить о других территориях?

Общего подхода к формированию макрорегионов, несмотря на многочисленные поручения президента, достижения отечественной географической науки — социальной и экономической географии, разработки экономических институтов, желание самих регионов, на сегодняшний день не существует. Против предложения Минэкономразвития по поводу новых 12 макрорегионов выступил, например, полпред президента в Сибирском округе Сергей Меняйло, отправив свое протестное письмо вице-премьеру правительства Виталию Мутко.

Меняйло считает, что во всяком случае в Сибири эти макрорегионы, наоборот, разрушат интеграционные процессы и вообще закрепляют положение Сибири как «сырьевого придатка». Раскритиковали предложения МЭРа и в профильном комитете Госдумы по экономической политике, промышленности и инновационному развитию. Да и границы этих макрорегионов какие-то странные, непонятны критерии их определения. Если в основе лежит только идея объединения «донорских» территорий и реципиентов, то она нереализуема без изменения административных границ и системы управления.

Пресловутую «Стратегию пространственного развития», наверно, все-таки примут, как и все другие соответствующие документы, но что в итоге появится на практике, сказать сейчас невозможно. И маловероятно, что это будет что-то работоспособное и продуктивное.

Как уже сообщало ранее ИА REGNUM, территория России может быть разделена на 14 макрорегионов. К уже имеющимся двум — Дальнему Востоку и Северному Кавказу — могут быть добавлены ещё 12 макрорегионов. Согласно предложению Минэкономразвития РФ, их планируют выделять по принципу экономической специализации.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /