Журналист Кыймет Сезер пишет, что Восточное Средиземноморье, как недавно выяснилось, занимает третье место в мире по запасам природного газа. Как следствие, гонка за этим богатством уже стартовала. 28 сентября Exxon Mobil начнет газопоисковые работы на месторождениях, объявленных властями Кипра своей исключительной экономической зоной. Помимо этого, Total, Shell, Eni, Qatargas, Noble Enerji, Kogas поэтапно планируют начать бурение в регионе.

Естественно, власти непризнанного Северного Кипра (а фактически — стоящая за ними Анкара) тоже претендуют на эти месторождения. Возможно именно поэтому греческие власти Кипра заранее разрешили Франции использовать авиа- и военно-морскую базу на острове. На те же бухты и аэродромы претендуют и США. Великобритания же и так обладает двумя военными базами на Кипре.

Yeni Şafak указывает, что концентрация военных кораблей разных стран в регионе увеличивается буквально еженедельно. «Франция давно держит свой военный корабль в водах Восточного Средиземноморья. Постоянная военно-морская целевая группа НАТО выполняет задачи в Средиземном море при участии трех кораблей, а другие страны-члены периодически добавляют корабли в качестве поддержки. Присутствие русских в Средиземном море тоже с каждым днем увеличивается, — пишет Сезер. — Западные силы, которые в настоящее время прибрали к рукам 60% нефти Персидского залива, уже сейчас, видимо, поселились в Восточном Средиземноморье из-за богатых запасов природного газа».

Турция, тем временем, тоже резко увеличивает свое присутствие в Восточном Средиземноморье. В феврале Анкара уже преградила путь буровому судну итальянской компании Eni, которое якобы действовало в нарушение ее прав. И не разрешила проводить поиски на шельфе. Власти страны сами планируют начать добычу газа на шельфе с помощью турецкого бурового судна «Фатих».

Все это, по мнению турецкого журналиста, может привести к полноценным военным действиям, потому что «если где-то обнаружены энергетические ресурсы, начинается поножовщина. В Восточном Средиземноморье вместо ножей военные корабли многих стран».

Борьба за Восточное Средиземноморье активизировалась в 2009 году, когда американские компании впервые обнаружили крупные запасы природного газа у берегов Ливана. Ранее Средиземное море считалось территорией, бедной углеводородами. Хотя первое крупное открытие в этом районе — израильское месторождение «Тамар» с запасами в размере около 200 млрд куб. м — было сделано еще в 2001 году. Но после 2009-го не только американские, но и европейские компании активно занялись разведкой региона, и обнаружили еще множество перспективных месторождений.

В июне 2010 года американская нефтяная компания Noble Energy на шельфе Средиземного моря в 135 км к западу от Хайфы обнаружила месторождение, которое назвали «Левиафаном». Оценка извлекаемым запасам природного газа — не менее 450 млрд кубометров. Осенью 2011 года, скважина А-1 на блоке 12 в исключительной экономической зоне Кипра в 160 км к югу от Лимассола вскрыла месторождение, получившее название «Афродита». Извлекаемые запасы здесь составляют 170 млрд кубометров газа. В 2015 открыто месторождение Зохр возле Египта с предположительными запасами до 850 млрд куб. м.

Интерес к разработке Левантийского бассейна проявили крупнейшие мировые газовые компании. Noble Energy, помимо Кипра, работает на израильских месторождениях. «Зохр» разрабатывают Eni, «Роснефть» и BP.

Сирия, кстати, тоже собирается добывать газ на своем шельфе. В конце 2017 года министр нефти и природных ресурсов арабской республики Али Ганем заявил, что газ начнут извлекать уже в начале 2019-го. По его словам, Дамаск уже согласовал контракты по добыче топлива с «дружественными странами». Вероятно, одной из этих дружественных стран является Россия.

31 января 2018 года Москва и Дамаск подписали «дорожную карту» энергетического сотрудничества. Документ «предусматривает поэтапную реализацию стратегически важных проектов по восстановлению, модернизации, а также строительству новых энергообъектов на территории Сирии». По данным Геологической службы США, на сирийском шельфе может залегать до 700 млрд куб. м газа — это в два раза больше, чем в материковой части страны.

В феврале 2018 года активизировал свои усилия по разработке шельфа Ливан. Права на поиски газа получила российская компания НОВАТЭК в консорциуме с Total и Eni. По ожиданиям ливанских властей, в их исключительной экономической зоне залегают около 700 млрд куб. м газа. Проблема в том, что на часть шельфа в этой зоне претендует и Израиль. Министр обороны Израиля Авигдор Либерман подчеркнул, что исследуемый кусок шельфа «по всем стандартам наш».

Турция, как уже было сказано, тоже пытается не отставать от соседей по региону. «Искать и исследовать эти ресурсы — наше суверенное право», — заявил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу в интервью греческой газете «Катимерини». В конце 2017 года Турция получила первое современное буровое судно — Deepsea Metro II.

«Это мощнейший фактор конфликтного потенциала в регионе», — прокомментировалв интервью RT влияние нефтегазового фактора на политику стран Восточного Средиземноморья преподаватель НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов. — Те государства, которые не являлись газовыми и нефтяными гигантами, теперь представляют собой угрозу для сложившихся в регионе социально-экономических и политических отношений".

Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков считает, что опасность военного конфликта из-за месторождений с регионе пока не слишком реальна. Тем более, что доказанные запасы могут оказаться не так уж велики. Для сравнения, доказанные запасы газа в России составляют 49,5 триллионов кубов. В прошлом году «Газпром» экспортировал в одну лишь в Европу 194,4 млрд. кубометров газа.

— Как минимум преждевременно говорить о том, что запасы газа в Восточном Средиземноморье огромны и занимают третье место в мире, — говорит Игорь Юшков. — Мы уже видели опыт Израиля, Кипра и Греции по исследованию шельфа. Пока что масштабная добыча ведется только возле Израиля. А на шельфах Греции и Кипра ожидаемые запасы существенно уменьшены после того, как там были проведены работы.

Буквально пять лет тому назад образовался «тройственный союз» Израиля, Греции и Кипра, который ездил по всему миру, по всем энергетическим и деловым конференциям и рассказывал, что у них огромные запасы газа, призывая вкладывать деньги в их проекты. Их поддерживало и лобби компаний, которые занимались исследованиями шельфа. Они заявляли, что по предварительным данным там огромные запасы, которых хватит всей Европе, и никакой импорт ей больше не будет нужен.

По сути, это был маркетинговый ход — заявить об огромных запасах и затащить инвесторов. А потом эти инвесторы узнавали, что в реальности все гораздо скромнее. Продавшая компания на это разводила руками и ссылалась на то, что приводила предварительные данные, и никто не застрахован от того, что на деле запасов окажется намного меньше. Мне кажется, сейчас мы видим ту же историю.

Роль играет и то, что по одной из версий война в Сирии разгорелась именно из-за нефтегазовой составляющей. В реальности же это только один из факторов. Еще до начала военного конфликта ресурсы Сирии находились на стадии естественного истощения. Ее запасы не так велики, чтобы вести за них войну, их хватит исключительно для внутреннего потребления.

«СП»: — То есть военный конфликт из-за газа региону пока не грозит?

— Я не думаю, что разгорится реальная война за ресурсы Восточного Средиземноморья. Хотя бы потому, что довольно опрометчиво считать, что эти месторождения можно просто завоевать, а потом разрабатывать и продавать. Максимум, что можно сделать — разрушить инфраструктуру и не дать другим продавать газ. Если устроить хаос, тогда эти запасы никто не получит. Такой сценарий возможен.

Но, повторю, пока единственные страны, которые начали добычу на шельфе — это Израиль и Египет. Ливан проводит серию лицензирований, но у него есть спор с Израилем о принадлежности шельфа, поэтому эти проекты довольно авантюрные. Что касается остальных стран — это больше похоже на раздувание ажиотажа.

Директор исследовательского центра Международного института новейших государств Станислав Тарасов также считает, что энергетический вопрос — не главный в судьбе региона.

— Ситуация на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье очень запутана. В ней не могут разобраться лучшие аналитики мира. Легче всего искать какую-то логистику в конфликтах, объясняя ее газопроводами, нефтепроводами или китайским Шелковым путем. На этот шампур нанизывается комплекс сложнейших событий, и получается как-то объяснить происходящее.

Проблема в том, что все эти газопроводы и «шелковые пути» можно легко прочертить только на карте. Если же посмотреть на маршруты на земле — там происходят такие события, что обеспечить безопасность поставок можно только транзитом через Луну или планету Марс.

В последние годы после того, как было озвучено, что у берегов Кипра обнаружены крупные месторождения природного газа, ситуация в Восточном Средиземноморье обострилась. Хотя ученые предполагали наличие там ресурсов еще с конца 60-х-начала 70-х годов. Но эта тема как-то не всплывала. О ней стали вспоминать после появления фактора «арабской весны», сирийского кризиса. Греция, Кипр, Израиль заявили, что готовы разрабатывать свои месторождения.

Но дело в том, что хотя газ там действительно есть, его запасы не доказаны. Это газовая Terra Incognita. Компании делают разные прогнозы, и есть даже подозрение, что в обиход брошены фальшивые геологические карты и итоги геологоразведок, проводимых в предыдущие годы. Такие пики интереса к газу всегда привязываются к обострению ситуации в регионе.

Истинную мотивацию обострения на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье нужно искать в другом. Это геополитические игры между великими державами, строительство нового миропорядка. А поиски и разработки на шельфе Греции, Кипра, Израиля имеют значение, но второстепенное. Эти страны используют газовый аргумент для того, чтобы усилить свою позицию на международной арене и решить свои проблемы. Использовать эти энергетические ресурсы можно, только если в регионе будет стабильность и устойчивый статус-кво. Но сейчас до этого далеко.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /