Самая тяжелая форма олигофрении — идиотизм. Идиот — человек, у которого настолько мало сознания, что он не способен справиться с простыми вещами (плохо ходят, мычат, и пр.).

Следующая стадия — имбецил. Они хотя бы понимают речь, пытаются ухаживать за собой, могут знать простейший счет, и способны к некоей адаптации.

А есть — дебилы (есть агрессивные, салонные, и пр.). Салонные, к примеру, несут ахинею, считая что говорят умные вещи — в салоне, или на телеэкране — и оказывается, это диагноз. Дебил отличается от глупца тем, что это диагноз.

Дебилы понимают речь, но не понимают ее смысла. Он даже способен отвечать на импульсы, может читать и писать — самое интересное, есть даже ученые. У него есть способность к развитию рациональных качеств, но главным барьером является неспособность понимать смыслы. А смыслы — это уже философская проблема, которую изучал поздний Витгенштейн.

Дебил — это человек, который рассматривает формальную конструкцию логики. Он движется по логике, но не соотносит ее с жизненной ситуацией. Дебил может участвовать в делах общества, но может игнорировать связи между явлениями, семантическое, смысловое поле. Дебилизм — особая форма мышления, которая движется за внешним, игнорируя внутреннее.

Что такое языковая игра по Витгенштейну? Это состояние, в котором рождаются обозначения. Например, на базаре люди торгуются относительно товара — и их разговор происходит именно там, привязан к той ситуации. Дебил находится в языке, но не находится в смысле.

Злобный дебил стремится к достижению бытовых желаний, прямых импульсов, не считаясь с условностями. Таких много и в политической элите, и среди рейдеров, которые действуют по принципу «хочу и получу». Торпидный дебил настолько заворожен собой, что наоборот с трудом реализует свои желания.

Нахождение за пределами языковой игры — это нахождение в глубине своей индивидуальности. Но не этим ли объясняется диагноз идиотизма в психиатрии? (как крайняя форма). Идиотизм — от греч. «идиотос» — «частное», человек не имеющий родства, лишенный социальных связей с коллективом. И чем больше он становится индивидуумом, все больше он идиотизируется.

Движение в сторону приватизации, либерализма, индивидуализма — это движение в сторону идеала идиота.

Еще одно приложение философии дебилизма — социальные сети, которые отличаются от обычной ситуации тем, что там не существует языковой игры. Там нет ситуации, к которой мы бы принадлежали все вместе. Когда мы входим в сеть, мы уже в положении дебила, и вокруг дебилы — потому что каждый комментарий делается вне контекста языковой игры. Мы сразу попадаем на внешнюю орбиту диалога, разговора, обсуждения, и на этой орбите остаемся (как человек, который приходит в совершенно незнакомую компанию — он понимает фразу «дай чашку», понимает что говорят — но первое время находится вне языковой игры данной компании, и поэтому ведет себя как дебил). В сети же все дебилы, и нет коллективного смыслового единства — отсюда и возможность манипуляций.

Это переносится уже и на культуру — когда изображают из себя дебилов.

Если в эпоху Делеза антропологическим «нормативом» была шизофрения, то теперь — дебилизм.

Наше общество становится на путь догматического дебилизма. Наше общество постепенно превращает дебила в норматив — и тот не испытывает угрызений совести или нехватки смысла.

Построение искусственного интеллекта — это построение глобального мирового дебила, который понимает речь, способен к рациональной деятельности, но что ему недоступно — это семантика.



Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /