Так называемый «дружественный огонь», огонь по своим, на войне периодически случается. Подобное бывало и во время Великой Отечественной, и при проведении операции в Ираке, когда американцы по ошибке обстреливали союзников по коалиции англичан. В конце декабря 1979 года, при проведении операции «Байкал-79» по захвату важнейших объектов в Кабуле, полночи «воевали» между собой подразделения 350-го и 357-го парашютно-десантных полков. Кончилось тем, что тогдашний командир 103-й воздушно-десантной дивизии генерал-майор Иван Рябченко приказал и тем и другим прекратить огонь. К счастью обошлось без потерь.

Так что откровения генерала Муженко об обстрелах своих подразделений вполне вписываются в нелепую логику войны. Тем более, что расстрелянный с воздуха националистический батальон «Донбасс» мало походил на регулярную армию — ехали на штурм города Попасная под Луганском большей частью на гражданских автомобилях, форма одежды тоже была, так скажем, не совсем уставной. В запале боя их легко было перепутать с ополченцами ЛНР. Можно предположить, что украинские добровольцы тогда сами могли первыми обстрелять штурмовики, приняв их за самолеты противоборствующей стороны. Нелепый эпизод войны, не более того.

Почему о нем вспомнили именно сейчас, спустя несколько лет после случившегося? Тут видится попытка оправдания череды других обстрелов друг друга украинскими военными. Их было немало. Поначалу из-за неразберихи — у ВСУ свое командование, у националистических батальонов свое. Линия разграничения — достаточно условное понятие, порой не разобраться, кто там оказался впереди в зоне прямого попадания. Сказывался еще и фактор некой неприязни между армейскими командирами и «партизанами» националистических батальонов, предпочитающих вольницу в стиле батьки Махно. В армии — большей частью офицеры и солдаты из центральной, южной и восточной части Украины, в нацбатальонах — западенцы, львовские, тернопольские, волынские, ивано-франковские хлопцы. И те, и другие недолюбливали друг друга еще с советских времен. Сохранилось подобное деление по «национальному признаку» и до сих пор.
 
— Армия — институт, основанный на традиции. Все военные традиции украинской армии — советские, а если копнуть глубже — это традиции царской армии, — говорит историк, медиа-консультант Александр Зимовский. — Уставы, наставления, обучение строевым приёмам, или, например, манера поведения курсантов при прохождениях торжественным маршем — всё это оттуда, из русской советской военной традиции. Ни на одном из этапов своей истории Украина не имела регулярной армии. Так что в ходе всеобщей бандеризации именно армия Украины оказалась, фактически, самым консервативным и пророссийски настроенным элементом новой украинской государственности. В украинской армии до последнего времени не культивировался образ России, как врага.

Когда началась гражданская война, украинская армия устранилась от участия. Это очень заметно по поведению украинских кадровых военных в ходе боестолкновений в Восточной Украине. Командиры частей и подразделений, штабисты и военачальники высшего звена делали всё, чтобы уклоняться от боя с вооружёнными украинскими шахтёрами и ополченцами. Они также берегли доставшийся им личный состав. Поэтому в гражданской войне на Украине пришлось использовать парамилитарные подразделения, которые на первом этапе создавались на основе незаконных вооружённых формирований. Кроме этого, высший генералитет Украины, имевший изначально опыт военной службы и оперативного штабного планирования, был смещён. Командовать вооружёнными силами начали ставить выходцев из МВД и внутренних войск, то есть людей, имеющих опыт подавления гражданских лиц, будь то на воле или в украинских тюрьмах. Командовать украинской армией стали представители «вохры», которые начали активно внедрять в армии свои традиции, то есть традиции зоны.

Возродили принцип комплектования по призыву. Организовали несколько волн «тотальных мобилизаций». «Тотальных» я беру в кавычки, потому что уклонение и дезертирство из армии на Украине достигли невообразимых масштабов. Сейчас ситуация выглядит так. Есть на Украине добровольцы, есть идейные желающие повоевать, но их число невелико. По разным оценкам, не хватит даже на дивизию полного штата. А ведь надо водить танки, бронемашины, обеспечивать полёты боевой авиации и т. д. Добровольцами такие задачи не решить. Нужны ещё солдаты.

Донбасс стал сейчас своеобразной кормушкой для ВСУ — платят за участие в боевых действиях вполне прилично. Рядовой получает гривен больше, чем среднестатистический гражданин Украины, офицеры и того больше. Генералам еще президент Порошенко установил очень даже приличные зарплаты. Надо же как-то их отрабатывать, соответственно изображать активность. Воевать украинские военные особо не хотят, взять Донецк тоже не стремятся. Ведут беспокоящий огонь и имитируют боевые действия. Приехавшего недавно президента Зеленского нарядили в бронежилет и каску — пригнитесь, тут стреляют.

Стреляют, на самом деле, не так активно — жертвы никому не нужны. А показать имитацию боевых действий как-то надо. Широкой практикой еще с 2017 года в Донбассе стали так называемые «договорные обстрелы». Выпустит пару-тройку снарядов бригада ВСУ по окрестностям позиций националистического батальона, те в ответ из минометов шарахнут — практически бой получается. Тут же реляция в Киев — отразили, мол, атаку, не зря хлеб жуем. Соответственно и зарплата капает повышенная, как во время боевых действий — платят больше тем, кто участвует в непосредственных огневых контактах.

Это уже вошло в практику — объявленные перемирия украинская армия откровенно игнорирует. Что там творится на переговорах в Минске, им невдомек. Пока стреляем, тогда и зарабатываем. В случае чего, все можно списать на «дружественный огонь» — война вообще всё спишет.

Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /