Каир развел силовиков

Президент АРЕ Абдель Фаттах ас-Сиси реорганизовал силовой блок Египта с целью определения функциональных границ каждого из ведомств, нивелирования внутренней конкуренции и определения ответственных из близкого круга за каждое направление работы. Временно исполнявший обязанности главы Управления общей разведки (УОР, Мухабарат) генерал-майор Аббас Камель официально вступил в должность руководителя этой спецслужбы. Его заместителем стал Насер Фахми.

Аббас Камель назначен врио главы УОР в январе. До этого руководил канцелярией главы государства. Он сменил предыдущего главу Мухабарата генерала Халеда Фаузи, за несколько дней до этого отстраненного от должности указом президента. В СМИ указывалось, что отставка Фаузи была связана с недостаточной эффективностью работы ведомства при решении проблем «палестинского досье».

УОР АРЕ было вовлечено в процесс примирения ФАТХа и ХАМАСа, которые в конце прошлого года договорились о выполнении ранее подписанных в Каире соглашений по восстановлению межпалестинского единства. Дальше деклараций дело не продвинулось. Но досье в данном случае просто повод. Фаузи разошелся с министром внутренних дел и главой военной разведки в разделе полномочий на Синае и внутри египетских городов по контролю над политическими партиями и борьбе с городской террористической герильей. Кульминацией конкурентной борьбы стало покушение на министра внутренних дел и главу военной безопасности при посещении административного центра на Синайском полуострове в прошлом году.

Палестинское досье и то, что пытается сделать Аббас Камель на посту руководителя Мухабарата, было бы невозможно без задела, созданного Халедом Фаузи вопреки позициям военных, ратовавших исключительно за силовое решение конфликта.

Уход Фаузи не стоит трактовать исключительно как провал общей тактической линии спецслужб на этом направлении. Это следствие интриг в силовом блоке страны и неудач в системе контртеррористической борьбы на Синае и в крупных египетских городах. Жертвами межведомственной борьбы стали все ее участники.

Перестановки в министерствах обороны и внутренних дел Египта 7 июня усилили контроль президента над силовым блоком страны. Ас-Сиси назначил Мухамеда Заки министром обороны, заменив Седки Собхи, и поставил генерала Махмуда Тауфика во главе МВД, заменив абсолютно некомпетентного и параноидально подозрительного Магди Абдель Гаффара. Последний после ухода в отставку Халеда Фаузи потерял чувство реальности и начал открыто интриговать против тогда еще врио УОР Аббаса Камеля.

Мухаммед Заки, верный союзник ас-Сиси, возглавлявший Республиканскую гвардию с 2012 года, лично руководил арестом бывшего президента Мухаммеда Мурси в 2013-м, сейчас будет больше сосредоточен на обеспечении лояльности президенту в вооруженных силах, чем на решении оперативных задач в Ливии или на Синае. УОР становится на этих двух направлениях вспомогательным механизмом.

Махмуд Тауфик на посту главы МВД воплощает усиление личного контроля президента над этой структурой. Его назначение связывают с протекцией Аббаса Камеля. До нынешнего назначения Тауфик возглавлял Агентство национальной безопасности («Куат-амн-эль-уатани»), образованное в 2011 году на базе бывшего Управления госбезопасности. Тогда Тауфик конфликтовал с уже бывшим министром внутренних дел и в итоге победил. Теперь эта структура станет центральным органом мониторинга активности политических партий в стране. Эта функция переходит к ней от Мухабарата.

МВД в свою очередь становится ключевым органом борьбы с террором в египетских городах вне Синая. Мухабарат от этих функций освобождается. Египетский президент хочет, чтобы эта спецслужба сосредоточилась исключительно на внешних и антитеррористических операциях на Синае, в Ливии, Судане и в связи с планами строительства Эфиопией плотины «Возрождение» на Голубом Ниле. Камель будет единолично курировать палестинское досье и все усилия Каира на этом направлении, из которых надо особо отметить попытки смены Махмуда Аббаса на посту главы ООП/ПНА на Мохаммеда Дахлана и заключение соглашения о разделе власти между ФАТХом и ХАМАСом.

Тропой Муаммара Каддафи

Терроризм и организованная преступность окончательно установили связь в зоне африканского Сахеля. Об этом заявил 5 июля министр иностранных дел Алжира Абделькадер Месахель. Он напомнил, что президент Абдельазиз Бутефлика был назначен координатором по вопросам реализации стратегии Африканского союза в области борьбы с терроризмом. Алжирские органы безопасности сосредоточились на нейтрализации угроз, исходящих как от вооруженных группировок внутри страны, так и экстремистских движений, развернувших базы в Сахеле и Сахаре. При этом нарастающий наркотрафик фиксируется в регионе с 2008–2009 годов. Примером стал эпизод со сгоревшим (был уничтожен экипажем, чтобы замести следы) в 2009 году на взлетной полосе близ оплота туарегов в Гао на севере Мали «Боингом-747», который перевез 10 тысяч тонн кокаина из Венесуэлы.

По итогам этого инцидента в Совбезе ООН директор базирующегося в Вене Бюро ООН по борьбе с наркотиками и организованной преступностью /ONUDC/ Антонио Мариа Кошта заявил: «У нас есть убедительные доказательства того, что в Сахаре пересеклись два незаконных потока наркотиков. Один – героиновый – использует в качестве транзитного пункта Восточную Африку, второй – кокаиновый – Западную Африку. Дальше оба потока сливаются и используют новые маршруты через Чад, Нигер и Мали». Кстати, есть и третий, в Марокко. На территории королевства производится порядка 20 тонн гашиша в год, который потом попадает в ЕС. В 2009 году Кошта предупредил о неминуемости последствий такого слияния для соседних с Сахелем стран Магриба. Если раньше переброска наркотиков через Сахару осуществлялась по караванным маршрутам, сегодня подобные операции «стали более масштабными по объему, более быстрыми по времени и более совершенными по техническому исполнению».

Отметим, что с учетом боевых действий в зоне Сахеля, а также усиления в связи с этим мониторинга воздушного пространства французами и американцами, воздушный мост из Латинской Америки давно не работает. Вместо этого используется морской путь в Гвинею-Бисау, затем наркотики идут на север Африки через Сахель. Для их переброски легально используются несколько крупных холодильных камер рыбной отрасли в Конакри, которые принадлежат китайским компаниям. По данным ONUDC, наркокартели Латинской Америки за последние пять лет стали чаще использовать маршрут через Африку для переброски кокаина в Европу. В 2008 году ONUDC назвало Гвинею-Бисау ключевым пунктом, через который латиноамериканский кокаин попадал в Африку для дальнейшей перевозки в Европу. По оценке Кошты, обнаружение в июне 2009-го в Конакри семи лабораторий является «дополнительным доказательством того, что Западная Африка становится производителем как кокаина, так и синтетических наркотиков». С 2006 по 2015 год по этим каналам прошло 93 процента наркотрафика из Латинской Америки в Европу, после того как наркодилеры Боливии, Колумбии и Перу стали ориентироваться на Западную Европу в связи с введением жестких мер в США, что значительно сократило поток, особенно кокаина, в том направлении.

Гвинея-Бисау, Мавритания, Мали, Сенегал стали основными центрами на европейском пути контрабандных наркотиков через порты Марокко, Алжира и Ливии. В последние два года отмечено, что боевики исламистской «Боко харам» стали активно осваивать порты стран побережья Гвинейского залива для внедрения в администрацию и силовые органы своей агентуры, дабы контролировать наркотрафик с официальных позиций. По данным французских аналитиков, появление каналов международной контрабанды в Сахеле и Сахаре связано с использованием ранее покойным ливийским лидером Муммаром Каддафи традиционных караванных путей, контролируемых туарегами и племенами Азавада. Ранее по этим каналам шло оружие, провиант и техника фронту ПОЛИСАРИО.

В 1980–90-е через этот коридор пошла контрабанда продовольствия, бензина из Алжира и Ливии, а города Гат и Катрун (в Ливии), Джанет и Таманрассет (в Алжире), Агадес (в Нигере), Кидаль, Гао, Тимбукту (в Мали) стали центрами торговли контрафактом. Гражданская война в Алжире заставила армию страны установить контроль над контрабандными путями и границами, в результате чего нелегальная торговля значительно сократилась на пять лет, несмотря на то, что активно существовала с 2006 г.

Контрабанда оружия и продовольствия для фронта ПОЛИСАРИО на том этапе была организована при содействии алжирских военных, которые в противовес основному конкуренту, Марокко, фронт поддерживали. За счет контроля этих потоков со стороны алжирских военных произошло сращивание части силовиков и контрабандистов. Последних для простоты называли тогда «Аль-Каида исламского Магриба» (АКИМ). Эта деятельность постепенно расширялась (контрабанда стала носить более отчетливый характер в пользу наркотиков плюс похищение заложников за выкуп). Происходило разделение труда: финансовую часть вопроса и организацию контрабанды в ЕС брали на себя алжирцы, а похищением заложников и контролем прохода грузов через Сахель ведали туареги. Первых контролировали алжирские военные, вторых – силовики Каддафи.

Проблема мигрантов тогда была вторичной, во многом потому, что полковник и Рим заключили соглашение о сотрудничестве в этой области. После свержения Каддафи в 2011 году система рухнула, итальянцы пытаются ее воссоздать, что сделать очень сложно с учетом нескольких «правительств» в Ливии. Говорить о серьезной проблеме мигрантов стали с 2014 года, когда через Африку в ЕС прибывали более 400 тысяч беженцев в год. В 2018-м за первые полгода по этому маршруту их переправилось не более 60 тысяч. Плюс треть или более утонула в море. То есть общий поток мигрантов по-прежнему 100 тысяч человек за полгода, просто доплывают не все.

Позднее к контролю над всеми видами криминала прибавилась нигерийская исламистская группировка «Боко харам». Эксперты утверждают, что помимо этнических и конфессиональных одной из главных причин ее возникновения стала борьба за контроль над растущим наркотрафиком. Возникновение групп радикалов (одни называют себя приверженцами «Аль-Каиды», другие – ИГ, что не мешает им активно сотрудничать в организации трансафриканского канала контрабанды) является логическим следствием борьбы новых сил со старыми африканскими элитами по установлению контроля над этими потоками.

Сначала была старая схема, в которой главную роль играл Каддафи и патронируемые им правительства африканских стран зоны ЭКОВАС, а затем на фоне дефицита централизованной силы возникла необходимость в создании новых инструментов силового владения ситуацией. Они и возникли. После недолгого этапа выяснения отношений внутри группировок (нигерийская «Боко харам», туарегские группы в Сахеле, алжирские и ливийские исламисты) в отношении распределения доходов, в конце 2017 года они достигли консенсуса и сейчас действуют скоординированно.

На сегодня никакой единой АКИМ, если мы говорим об идеологически мотивированной группе, которая ассоциирует себя с руководством «Аль-Каиды» в Пакистане, либо где-то еще, нет. Есть объединенная трансафриканская сеть криминала, которую крышуют силовики ключевых стран. Она может придумывать себе идеологическое прикрытие, что не меняет сути дела. Колумбийский наркоторговец Пабло Эскобар мог называть себя марксистом, что не меняло сути его деятельности.

Антитеррористическая кампания Парижа в Сахеле направлена на сохранение у власти представителей старой политической элиты, которых он контролирует. Новые силы из туарегов или нигерийцев французам подконтрольны менее, что и предопределяет выбор слабого союзника. При этом алжирцы категорически не желают участвовать в предлагаемом Парижем проекте региональной безопасности. И причина не в традиционной неприязни к бывшей метрополии (хотя и это есть), а в нежелании будоражить туарегов на своем юге, где лежит ряд крупнейших месторождений углеводородов, и через который проходит один из основных каналов нелегальной миграции в Ливию. По этой причине алжирцы так бьются в Афросоюзе за право курировать все операции в зоне Сахеля. Это логично, поскольку главным за безопасность в этой структуре традиционно является представитель Алжира.

Для Алжира на сегодня главным является сохранение компромисса в сосуществовании с туарегами на юге страны, который подразумевает гарантии безопасности нефтяных полей в обмен на закрытие глаз на контрабанду, которую туареги и алжирские исламисты контролируют (с «откатом» местным силовикам). Как только этот компромисс алжирцы попытались нарушить, произошел рейд исламистской группы «Мурабитун» из Ливии на комплекс в Ин Аменасе в 2013 году. Позже эта группа провела два нападения на отели в Буркина-Фасо и Кот Д' Ивуаре, так как власти этих государств решили взять под контроль местные порты. Периодические зачистки алжирскими силовиками малочисленных групп исламистов на юге страны – это оптимизация системы глобального компромисса и нейтрализация излишне самостоятельных, выбивающихся из общего процесса. Не более того.

США и Алжир против Франции

Итогом обработки алжирского руководства американскими военными стал апрельский визит в страну командующего Африканского командования ВС США (АФРИКОМ) генерал-лейтенанта Томаса Вальдхаузера, встретившегося с главой МИДа Абделькадером Месахелем. Недавно алжирские власти разрешили американскому разведывательному самолету пролетать над своей территорией для выполнения миссий в Сахеле-Сахарском секторе.

Двухмоторный Gulfstream IV частного подрядчика Пентагона Tenax Aerospace базируется на авиабазе Трапани на Сицилии, хотя иногда дислоцируется в столице Нигера Ниамее. До сих пор его экипаж специализировался на ливийском направлении, где работал над обновлением картографических данных, используемых военной разведкой США. Это помогает американцам в проведении разведопераций в Ливии и зоне Сахеля с воздуха с авиабаз на Сицилии и Сардинии. Альтернативы такому мониторингу нет – американская база беспилотников в Нигере будет окончательно введена в строй не ранее следующего года.

В обмен алжирцы получили льготные условия кредитования покупки американских разведывательных самолетов с оборудованием, которым оснащены их аналоги, продаваемые региональному конкуренту Алжира, Марокко. Кроме того, компания «Локхид Мартин» заключила при содействии американской администрации контракт с алжирским правительством о заказе пяти аэростатов наблюдения. Переговоры велись с 2015 года и долго упирались в вопрос о цене контракта в 375 миллионов долларов, которую американская сторона хотела повысить. Проблема устранена льготным кредитованием со стороны США.

Проект дает алжирской армии системы защиты, которые США используют для мониторинга периметров американских баз в Афганистане и на границе с Мексикой. Находясь на большой высоте и будучи оснащен радар-детекторами и камерами сверхвысокого разрешения, каждый из воздушных шаров может держать под наблюдением тысячи квадратных километров территории и несколько сот километров границы.

Американо-алжирское сотрудничество в сфере безопасности бьет по усилиям Парижа придать второе дыхание созданному под его эгидой военному контингенту стран G5 (Чад, Мавритания, Буркина-Фасо, Сенегал, Нигер). Алжир с самого начала был категорически против военного профранцузского контингента на своей южной границе. Такая политика является последовательной линией поведения со времен достижения между странами Сахеля договоренности под эгидой Парижа в Нуакшоте в 2013 году. Отказ Алжира помочь антитеррористической коалиции «Группы пяти» поощряется Вашингтоном.

Американские военные лоббируют собственные форматы присутствия в регионе и взаимодействия с составляющими его странами в области безопасности. В июне с подачи Пентагона сенатор-республиканец от штата Техас Майкл Маккол, председатель Комитета Палаты представителей по национальной безопасности и член Комитета по иностранным делам, внес законопроект о возобновлении Транссахарского партнерства по борьбе с терроризмом (TSCTP). Созданное в 2005 году TSCTP призвано координировать усилия США в области обороны, развития и разведки в регионе Сахеля.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /