Автор одного из постов пишет: «Нурмагомедов позиционирует себя как угодно — как мусульманин, как дагестанец, но нигде не позиционирует себя как гражданин России… Он выходит на ринг в папахе и поднимает в верх указательный палец. Но никогда российский флаг. Не потому ли, что радикальный ислам запрещает выступать под какими-либо государственными символами?».

Однако, причины наблюдаемого раскола в российском обществе гораздо глубже. Ключевым тут является вопрос идентичности. То есть ассоциации себя с той или иной социальной, этнической или религиозной группой. И этот вопрос вскрывает более глубокую проблему, с которой сталкивается нынешняя Россия, потому что мы в какой-то момент попали в некий концептуальный тупик непонимания того, кто мы. Это один из главных вопросов современности в принципе. Есть работы многих философов, в том числе западных, которые поднимают этот вопрос.

В связи с этим считаю деструктивной попытку в России создать некую унифицированную идентичность так называемых «россиян», с которой носятся либералы с момента распада Советского Союза. Эта концепция политической нации сама по себе является западной, либеральной. Против этого плавильного котла, в который пытаются загнать множество идентичностей, растворив их в единой биомассе, и восстают многие традиционные народы, этносы, культуры, языки, религиозные идентичности, из которых и соткана ткань нашей государственности, являющейся имперской.

Теперь мы сталкиваемся с нежеланием людей ассоциировать себя с неким абстрактным «россиянством», размытой политической идентичностью, которая объединена лишь флагом, гимном, паспортом и гражданством. Это ответная реакция на размывание органической естественной идентичности как таковой. И чем больше мы говорим о необходимости сплотиться под российским флагом, тем больше мы отталкиваем от этой выхолощенной упрощенной модели российской государственности традиционные составляющие, из которых она складывалась в течение тысячелетия.

К этому вопросу нельзя относиться механически. Иначе мы и дальше будем терять крупные фрагменты нашего государства, как это сейчас происходит на Украине, которая в более утрированной форме попыталась эту универсальную политическую идентичность сверху директивно жестко навязать, не считаясь с языковым, культурным и религиозным многообразием пространства, которое мы по привычке все еще считаем Украиной. Россия, в принципе, идет по тому же самому пути, но только медленно и неповоротливо. Пытаясь постепенностью сгладить очевидный финал.

Если взять русское большинство, то именно оно сегодня является пострадавшей стороной от растворения в «россиянстве». Русские, как самый крупный народ, в ней теряются, перестают существовать как органическая общность, становясь неким «цементом» для склеивания большой страны, состоящей из различных этнических и культурных фрагментов…

В случае с Хабибом мы обнаруживаем целый комплекс системных проблем нынешней российской государственности, безразличие к религиозным, культурным, этническим формам, которые считаются чем-то преодоленным и неважным.

Выход есть, но к нему мы пока даже не подступались. Это возвращение России в ее традиционный формат — формат государства-империи. То есть стратегического единства многообразия, когда все формы идентичности гармонично сочетаются под сенью континентального единства, которое занимается лишь вопросами безопасности, сохранения целостности, оставляя различие форм на откуп народам и этносам, которые легализованы в империи и являются ее естественными органическими субъектами. Россия сохранялась такой столетиями.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /