Мой комментарий:

—  Наши профильные министерства, плотно укомплектованные дилерами и менеджерами, уже который год пытаются продемонстрировать видимость полезной деятельности. Ничего не выходит. Идея создания полигонов для отработки добычи трудноизвлекаемых запасов появилась почти четыре года назад в Томской области. Потом она мигрировала в ХМАО-Югру , сейчас протискивается в федеральное законодательство. Впрочем, большого вреда она не принесет. Кто у нас против отработки новых технологий? Никто не против. Если такие технологии имеются. Для баженовской свиты их нет, это г-н Выгон первый отметил еще пять лет назад. А раз нет – будем под них законы писать. Вдруг счастье с неба на голову свалится, а мы уже для него льготы подготовили…

«Полигоны в законе» и придуманы ради новых льгот для сланцевой нефти. Ибо есть порядок опытно-промышленной разработки нефтяных залежей, он специально предназначен для отработки технологий. Но в низкопроницаемых пластах добыча идет с убытками, а нефтяные компании их нести не хотят. Они их пытаются переложить на глупое государство и все налоги «на экспериментально добытую нефть» отменить. И запасы не считать, и никаких обязательств по добыче на себя не брать: что хотим, то и делаем. И не суй нос, государство, в наши законные эксперименты.

Есть ли в мире хоть что-то подобное? Нет. В мире технологии разрабатывают компании, а государство для них устанавливает стимулы. Но мы не умеем. Потому продолжаем мусолить мертворожденные законы. При этом зарплата чиновникам идет исправно, а пресса и аналитики наперебой расписывают грядущие перспективы, которые ожидают нас после 2030-го, а еще лучше – 2040 года.

И особенно меня умиляет, что мы все время берем пример с американцев. Это просто здорово. В 70-е годы США выделили немалые деньги на сланцевые исследования, потому что половину нефти импортировали, и только что испытали арабское эмбарго. Россия половину нефти экспортирует, но ей тоже надо потратиться, чтобы продавать еще больше и дешевле.

Америка, как горький пьяница, бездумно прожирает свои сланцевые запасы. Коэффициент извлечения нефти там не превышает 3%, и лишь в сладких грезах достигает 6%. А 97% нефти остается в недрах. России обязательно надо, как на пожар, бежать вдогонку за Америкой, чтобы за государственный счет так же запороть и свои запасы.

Америку можно понять: рост сланцевой добычи снижает мировые цены. Пусть потом, когда нефть кончится, будет хоть потоп, но в данный момент она на импорте выигрывает. Россия, наращивая добычу, тоже способствует снижению цен. Но нас понять никак нельзя, потому что наш нефтяной экспорт от этого только дешевеет. Мазохизм какой-то.

Вот я и думаю: может, в наших министерствах американцы работают?

Григорий Выгон. Сланцевая революция в России.

Сегодня даже далекие от нефтегазовой отрасли люди знают про «сланцевую революцию» в США. Она произошла благодаря комплексу мер государственной поддержки. Так, до 1990-х исследования и разработки в области нетрадиционных ресурсов практически полностью финансировались из государственных средств. В 1976 году была введена программа по развитию добычи сланцевого газа с бюджетом $185 млн. В 1978 году учрежден Институт газовых исследований с бюджетом $4 млрд.

К середине 2000-х начали появляться и чисто коммерческие институты, в том числе трастовый фонд роялти с бюджетом $500 млн. А для развития энергетических технологий министерством энергетики была создана специальная Национальная лаборатория. В результате через 20 лет в США и случилась «сланцевая революция», сделавшая эту страну одним из лидеров по добыче нефти и газа. Похожие меры стимулирования технологий активно применяются в Канаде, Норвегии и Японии.

В России с 2014 года действуют налоговые льготы для трудноизвлекаемых запасов нефти. Благодаря им за прошлый год добыча тюменской свиты выросла на 5 млн т, а низкопроницаемых коллекторов — на 6 млн т. В обоих случаях был использован опыт США по бурению горизонтальных скважин с многостадийным гидроразрывом пласта. Но что касается баженовской свиты — по сути, крупнейшей и самой перспективной формации «трудной» нефти в России, — то показатели работы на ней остались неизменными. Простой перенос американской практики тут невозможен из-за более сложной геологии. Для раскрытия ресурсного потенциала, оцениваемого в 10 млрд т нефти, необходимо внедрять новые отечественные технологии.

Однако стимулирование путем налоговых льгот эффективно больше для стадии промышленной эксплуатации, когда технологии уже есть. Для ранних этапов проектов (НИОКР и опытно-промышленные испытания) необходимы другие меры господдержки. Поэтому сейчас в России началась работа по созданию полигонов отработки собственных технологий добычи «трудной» нефти. Но, учитывая специфику инновационной деятельности, создание отечественных площадок столкнулось с рядом проблем.

Во-первых, это жестко регламентируемые условия пользования недрами — в частности, строгие лицензионные обязательства, согласование технологических решений и контроль за уровнями добычи, сложная процедура госэкспертизы запасов, промышленной безопасности. Вся эта бюрократическая система заточена под добычу и совершенно непригодна для отработки технологии на этапе опытно-промышленных испытаний.

Во-вторых, это низкий уровень развития венчурного рынка. Объем прямых и венчурных инвестиций в РФ составил $813 млн в 2016 году. Для сравнения, в США за этот же период вложили $69 млрд. Значительную долю здесь занимают госинституты (РФПИ, ФРИИ, РВК, Сколково), поэтому в России целесообразно рассматривать поддержку небольших компаний-инноваторов через них.

В-третьих, нефтяные компании, как правило, предпочитают разрабатывать и тестировать технологии поодиночке. Это вызвано слабым развитием механизмов защиты интеллектуальной собственности при обмене информацией.

Подготовленные Минприроды поправки в Закон «О недрах» устраняют часть административных барьеров на пути создания полигонов отработки технологий добычи «трудной» нефти. Изменения прежде всего предусматривают ввод нового режима пользования недрами — «полигоны». Также предполагается убрать обязательства по подсчету запасов и согласованию уровня добычи в лицензии. Отменен разовый платеж. Предусмотрено выделение участка под полигон из действующих лицензий. Выделены критерии определения победителя при предоставлении участков под полигоны.

Это значительный, но, безусловно, лишь первый шаг на пути к созданию всей необходимой инфраструктуры для эффективной работы технологических полигонов в России. Необходимо дальше изменять законодательство и подзаконные акты в сфере недропользования и решать другие обозначенные проблемы.

При благоприятном сценарии внедрения инноваций потенциальный дополнительный прирост добычи нефти на крупнейшей формации — баженовской свите — может составить более 35 млн т к 2030 году. А новые технологии можно будет распространить и на другие объекты.

 
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /