Следует заметить, что в случае с Мадуро позиции атлантистов и глобалистов, представленных ярче всего Макроном и Меркель, совпадают с антикоммунистическими наклонностями Трампа. Правда, строить стену с Мексикой и одновременно взывать к возрождению Доктрины Монро, рассматривающей Латинскую Америку как зону исключительного контроля США, мягко говоря, непоследовательно. Но таков Дональд Трамп — к этому все привыкли. В целом же Запад выступает в данном случае столь же консолидированно, как и в отношении других «цветных революций» — украинского «майдана», «арабской весны» (включая Сирию) и т. д.

Все эти «цветные революции» имеют общую структуру. Начинаются они с критической аккумуляции проблем в управлении страной, причём неважно, стоит ли во главе авторитарный диктатор или просто коррупционер. В любой стране всегда есть достаточно проблем, и сплошь и рядом политики не могут (а иногда и просто не хотят) их решать. Другое дело, как организовать и направить протестный потенциал, оказать ли ему внешнюю поддержку, какими методами усилить социальный гнев и на какую символическую цель его направить. На этом этапе и вступает в дело геополитика: глобалисты и атлантисты используют эту ситуацию в своих интересах, постепенно набирающие силу сторонники многополярности в некоторых случаях стараются дать этим процессам отпор (иногда, как, например, в Сирии, довольно успешно).

Всё точно так же происходит и в Венесуэле. Мадуро — наследник Уго Чавеса, который был не просто харизматическим лидером, но и убеждённым противником мировой гегемонии, разделяющим идеологию левого перонизма и геополитического суверенитета, адаптированную для Венесуэлы антиглобалистским философом Норберто Сересоле. Сам же Мадуро продолжает в целом курс Чавеса, но к идеологии большого интереса не испытывает. Также не может он справиться и с нормализацией экономического и социального кризиса в стране. Назвать Мадуро успешным политиком невозможно даже при всей антипатии к его либеральным противникам, поддерживаемым гегемонией. Но всё же Мадуро движется курсом на противостояние давлению США, отчаянно пытается сохранить ориентацию на многополярность и вопреки давлению либералов не расстаётся с идеей социальной политики. Поэтому Мадуро стал удобной целью для глобалистов и либералов: в нём сочетаются отказ от беспрекословного подчинения гегемонии и довольно неудачная практическая политика.

Россия и Китай в последние годы оказали Венесуэле серьёзную финансовую поддержку. Но этого оказалось недостаточно. С другой стороны, на полюсе либеральной оппозиции есть не только сопоставимая и даже превосходящая поддержка со стороны США и стран Западной Европы, но и идеология, а также отличный организационный менеджмент, опирающийся на классические и действенные схемы «цветных революций».

Многополярность же ещё не достигла уровня идеологического осмысления и оформления, а компромиссы с либерализмом в самой России, а также отчасти в Китае и Иране, не позволяют оказать Мадуро эффективную идеологическую помощь и содействовать успешному социально-политическому менеджменту. Сейчас эта слабая сторона многополярного клуба даёт о себе знать особенно наглядно. Но у Мадуро есть и свои козыри: политическое наследство Чавеса, лояльность армии и поддержка сельского населения страны.

Ситуация сейчас достигла критической точки. В самое ближайшее время определится, по какому сценарию пойдут события: смогут ли местные либералы с опорой на атлантистов, уже признавших президентом Хуана Гуаидо, свергнуть законно избранного президента Мадуро (как в случае с Виктором Януковичем), или ему удастся удержать власть (как в случае с Башаром Асадом). В силу взаимосвязанности всех геополитических процессов это очень важно: речь идёт не только о судьбе Венесуэлы, но и всей Латинской Америки. И шире — мира. Проигрыш атлантистов в Венесуэле окончательно докажет их слабость и даст новый импульс многополярности, что скажется и на других зонах — в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и в Тихоокеанском регионе. Если им удастся свергнуть Мадуро, то это, пусть относительно, но укрепит их позиции и создаст заминку в процессе становления многополярного лагеря.

При всём при этом крах однополярной модели в целом предопределён. Здесь же речь идёт, скорее, о тайминге процесса: он может быть ускорен или задержан, но не может быть отменён или остановлен. Однако победа Мадуро существенно приблизила бы гибель гегемонии.

Как поступит Мадуро в ходе переговоров? У него два образца — Янукович и Асад. Янукович начинает переговоры, верит восставшим и Западу и оказывается сверженным, а позднее — жалким беглецом. Асад говорит с оппозицией языком силы, на первом этапе теряет позиции, но с помощью правильной геополитики (опора на Россию и Иран, а также на продуманную стратегию отношений с Турцией и курдами при полном пренебрежении атлантистскими и исламистскими требованиями) в дальнейшем, в ходе кровавой гражданской войны, оказывается победителем. Янукович — трусливый провал. Асад — трудный и кровавый, но героический путь к победе. Сирийские исламисты — прямой аналог венесуэльским либералами. Это террористические сети, следующие приказам внешнего центра управления. Асад это понял. Достаточно ли это осознаёт Мадуро?

Скоро мы узнаем, кто он, товарищ Мадуро, — беспомощный и упрямый коррупционер или носитель пламени великой континентальной южноамериканской революции в духе Чавеса и Сересоле. Переговоры с либералами и с марионетками гегемонии — всегда проигрыш. Они не соблюдают никаких соглашений и договоров. Остаётся надеяться, что Мадуро способен считывать сложившуюся ситуацию в свете адекватного понимания геополитических законов: Мадуро — суша, Гуаидо — море. Теперь твоё слово, команданте…
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /