Рассказ начальника штаба одной из частей ВС ДНР, дислоцирующейся в пригороде Горловки, поражает обилием невероятных подробностей. Ополченец с позывным Таксист, с самого начала войны сражавшийся на передовой еще под Славянском, не балагурит и не преувеличивает. Заметив наше удивление, он спокойно поясняет: «Правда войны богаче любого вымысла».

— Неужели за год службы произошло столько всяких чудес?

— Чудес на войне еще больше, чем в мирной жизни. Причем больше в разы. Может быть, потому, что в целом фронтовая жизнь насыщена событиями, когда в один миг спрессовываются и боевые действия, и поступки людей? Не знаю. События, о которых мы вам расскажем, официально задокументированы, зафиксированы на видео, а другие реальные истории подтверждены боевыми наградами. Никогда не забуду один бой против танка, когда ребята работали минометами против Т-64. Пан — это позывной командира одной из батарей — выверял, вымерял и дал команду открыть огонь. Мина пошла. А до этого украинский танк прямо по полю плясал, наглый такой, самоуверенный, туда-сюда снует, палит по нашим позициям. Ну, Пан прямо в люк ему и попал. Случайность, конечно, но впечатлило. И нас, и очевидцев с вражеской стороны.

Танк Т-64, захваченный ополченцами во время боя за поселок Металлист. Фото: Станислав Красильников / ТАСС

— Кто самый результативный боец вашего подразделения?

— Есть у нас такой боец Леша. У меня Георгиевский крест номер 00422, а у него — 00023. Его еще в Славянске наградили, он просто гениальный сапер. Леха столько колонн и переправ на той стороне подорвал, что его результативность впору в военную книгу рекордов заносить. А с виду — скромный парень, слова из него не вытянешь. Или возьмем нашего товарища Барса, есть такой боец у Алькона, командира одного из подразделений. Так вот, Барс подкрадывался к украинскому БТР, запрыгивал на него с двумя «эфками» (граната Ф-1) и кричал в люк: «Ну что, укропы, едем с нами!» Те ехали, конечно, куда денешься? Ведь стоило Барсу бросить гранаты в люк, как в замкнутом пространстве весь экипаж превратился бы в фарш.

— А ваша награда получена при каких обстоятельствах? Мы знаем, что вы спасли несколько десятков человек, проявив выдержку и хладнокровие.

— Я не считаю, что совершил что-то экстраординарное. Возле Дзержинска наша колонна на выходе попала в засаду, мы все покинули технику, укрылись в кювете, начали отбиваться. Отстреляв боекомплект, подбежал к украинской машине, которая была укрыта с другой стороны дороги, смотрю — ключи в замке зажигания торчат. Это был микроавтобус Mercedes Vito. В общем, вывез 15 человек наших из-под шквального огня. Потом мы вчетвером — я, Мент, Саргас и Саша Ковалев — организовали вывоз остальных бойцов. В тот момент никто из нас не задумывался о риске или страхе, мы делали только то, что должны были делать — выручать своих из засады. Так нас командир всегда наставлял, когда мы еще были мобильной штурмовой группой, и нашими задачами было выйти в рейд, найти цель, уничтожить, отойти без потерь.

Может быть, это будет неприятно читать другим командирам, но когда поступал приказ наступать, бойцы соседних подразделений заявляли: «Вот когда Минер пойдет вперед, мы пойдем за ним». Потому что он идет и впереди себя метров на 500 огонь корректирует по вражеским позициям.

Бойцы ополчения ведут огонь из минометов во время боя за пограничный населенный пункт Кожевня под Снежным. Фото: Андрей Стенин / РИА Новости

— Вызывает огонь на себя?

— Нет, на себя — это когда свои координаты дает. А он чуть вперед давал. Но все равно это очень рискованно было, потому что любая ошибка наших артиллеристов стоила бы жизни всей группе. С другой стороны, Минер рассчитывал все настолько четко, что эффективность огня была максимально высокой.
Героизмом или безрассудством это назвать нельзя. Иногда нужно рисковать, когда этого требует оперативная обстановка. Вот, например, некоторое время мы стояли на позиции, расположенной на отвалах ртутного комбината под Горловкой. Там были такие огромные куски породы, из которой в свое время выпаривали ртуть. Местные рассказывали, что во время дождя оттуда стекали целые ручьи ртути. Все осознавали, что стоять там опасно для здоровья и жизни. Но с другой стороны, мы хорошо понимали, что эта высота очень важна для обороны Горловки, что, если ее займут, город будет подвергаться еще большим обстрелам. Поэтому никто не возмущался, все стояли и только обсуждали возможные последствия. Кстати, одно преимущество все-таки было в той позиции. За день ртутная порода нагревается и ночью создает помехи тепловизорам, поэтому для беспилотников тот отвал был слепой зоной.

— Встречались ли вы с иностранными наемниками кроме бандитов из батальона Джохара Дудаева?

— Наш боец с позывным Туркмен постоянно «встречался» с поляками. Причем для поляков эти столкновения заканчивались крайне неудачно, так как Туркмен регулярно их шапки-конфедератки с заданий приносил. Вообще, в наших краях наемники-иностранцы есть, но их не очень много. По радиоперехватам постоянно слышим то польскую, то английскую, то грузинскую речь. Хотя у нас как таковых средств радиоперехвата, собственно, и нет.

Георгиевский крест ДНР № 001, который получил ополченец батальона «Викинги» ДНР за сбитый украинский штурмовик Су-25, и медаль «За оборону Славянска». Фото: Геннадий Дубовой / РИА Новости

— А почему нет, не выделяют?

— Ну а где на все подразделения напасешься? Республика не такая богатая. А спонсоры устали, денег ни у кого нет. Но вообще для нас средства РЭБ — не главное. Мы — артиллерия, действуем по приказу. Все, что есть у нас, это родная советская техника типа радиостанции Р-159, которая весит 13 килограммов…

— Советская техника до сих пор в строю и работает?

— А почему бы ей не работать, ведь тогда все делали с многократным запасом прочности. Единственный минус, как я сказал, — вес. Японский аналог, например, весит граммов 300.

— А у противника такая же связь, тоже советская?

— Смотря у кого. У ВСУ все примерно то же, даже оставшиеся с советских времен блоки шифрования, такие как Т-240С. Территориальные батальоны, которые снабжаются волонтерами, экипированы не в пример лучше. Там есть и тепловизоры, и приборы ночного видения, и средства радиоперехвата. И те же японские трансиверы.

— В вашей части тепловизоры тоже имеются?

— А как же! Целая одна штука. Тепловизор даже не полученный, а переданный нам родственниками одного бойца, которые везли его через украинскую территорию, контрабандой.

— Как же тогда работает разведка?

— После реорганизации в артиллерию у нас осталась специфическая, артиллерийская разведка. Их задача — корректировать огонь, найти цель и указать ее точные координаты, а не что-то там взорвать, украсть карты из штаба или взять языка.

— Нынешнее перемирие оставляет вам свободное от службы время или нет?

— Не знаю, у кого как, а у меня постоянно желание просто отоспаться. Первый раз пошел в увольнение, когда в Горловке наши ребята погибли, Руха и Ковбой. Привезли их в подразделение отпевать. Панихида, помянули товарищей. Тогда и почувствовал — силы моральные на исходе. Подхожу к командиру, прошусь в увольнение. Он на меня посмотрел и говорит: «Иди». Поехал на съемную квартиру. Включил телевизор фоном, смотрю сюжеты о первом перемирии. Ага, 18-00, перемирие вступает в силу. В 18-15 — начались обстрелы. Нынешнее перемирие началось удачнее: противник хотя бы в первую ночь огонь реально прекратил, и люди выспаться смогли. Сейчас все уже и забыли ту тихую ночь. Украинцы срывают договоренности и постоянно открывают огонь.

Боец ополчения в расположении бригады под поселком Марьинка в Донецкой области. Фото: Джон Траст / РИА Новости

— По данным разведки армии ДНР, ВСУ продолжают стягивать вооружения и технику к границам наших городов, вы это подтверждаете? Есть ли поставки вооружений западного образца украинской армии?

— В общем, да. Технику и личный состав почти каждый день гонят в нашу сторону, и много. Но насчет западного оружия, массово поставляемого сюда европейцами или американцами, я бы не стал утверждать однозначно. Мне известно только о захваченных в аэропорту нескольких AR-15. Причем, чьи именно были эти винтовки, до сих пор не выяснено. Скорее всего, эти винтовки были выпущены на Украине по лицензии. Еще в Дебальцево, в зоне ответственности батальона «Август» нашли мертвого комбатанта, при котором обнаружили израильский автомат «Тавор». Но и эта вещь тоже выпускается на Украине по лицензии. Я предпочитаю оперировать фактами, а не предположениями, насколько массово идут поставки западных образцов вооружения украинским вооруженным силам и есть ли они вообще.

— То есть вы считаете, что война будет продолжаться?

— Конечно. Все, что сейчас заявляет Украина — это ширма и прикрытие для накопления сил. Решается все не в Киеве, а в Вашингтоне. США выгодна эта война, и поэтому она не закончится быстро.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /