Вызовет ли повышение эффективности производительности труда безработицу в России, мы узнали у вице-президента «Опоры России», руководителя экспертной группы по национальному проекту «Производительность труда и поддержка занятости» Дмитрия Пищальникова.

Дмитрий Пищальников. В России каждое предприятие испытывает дефицит кадров. Поэтому это, в принципе, невозможно. Само название программы «Повышение производительности труда и поддержка занятости» лишено практического смысла. Вы можете обратиться к любому предприятию и задать вопрос: а у вас полностью укомплектованы штаты? Я думаю, 10% предприятий вам скажут: да. Производительность труда имеет всегда два направления: либо тем же числом людей делаем больший объем, либо тот же объем делаем меньшим числом людей.

Юрий Пронько. И тем самым повышаем эффективность.

Д.П. Да. Нельзя говорить просто про производительность труда, нужно говорить в том числе и про эффективность. Вообще производительность труда – ее понимают очень часто неправильно, как количество деталей в единицу времени на одного работника. За последние 100 лет наука управления и менеджмент продвинулись очень сильно, и так примитивно производительность труда понимать ни в коем случае нельзя.

На простом языке это звучит так: производительность труда - это производство и последующая продажа конкурентоспособной продукции. Если мы посмотрим на любой конкурентный товар, увидим его, тот, который продается, пользуется спросом, например, айфон, Toyota, любой современный автомобиль, и посмотрим на производственную цепочку, как это было сделано, мы увидим высококвалифицированный персонал, современное производство. Мы увидим колоссальные деньги, вкладывающиеся в науку. Мы увидим науку, которая рядом с производством всегда находится и применяет постоянные новации. Мы увидим колоссальные денежные средства, которые вкладываются в обучение людей. И самое главное, мы увидим высокий уровень заработной платы.

Ю.П. Нечто подобное мы у нас в стране наблюдаем?

Д.П. И не можем наблюдать. Пока. У нас нет компетентных руководителей, которые знают, как повысить производительность труда. Это абсолютно естественная, нормальная ситуация, которая сегодня разворачивается в стране. Потому что мы не занимаемся профессионально на уровне государства повышением производительности труда.

Ю.П. Но при этом постоянно говорим об этом.

Д.П. Да. Потому что эта проблема у нас «торчит». Это самое слабое звено в экономике. Если мы будем повышать производительность труда, а именно производить конкурентоспособную продукцию на наших еще живых предприятиях, это значит, мы будем повышать заработную плату, значит, у нас увеличится объем продукции, значит, произойдет автоматически импортозамещение.

Импортозамещение – это специфический российский термин, который был придуман специально для наших условий. Ни Boeing, ни Mercedes, ни какие-то другие крупнейшие компании не занимаются импортозамещением. Они занимаются производством и последующей продажей высокотехнологичной высококонкурентной продукции с высокой добавленной стоимостью. И все результаты их усилий направлены только на одно – постоянное повышение производительности труда.

Ю.П. Так что у нас-то? То есть все осознают необходимость изменений, но никто не делает ничего?

Д.П. Почему никто не делает? Я делаю, например. Нельзя сказать, что никто не делает. Я был давеча в Центральном банке. И мне сказали, что данные, которые я там привел, подтвердились. 10% предприятий России эффективны и постоянно повышают производительность труда.

Ю.П. Есть по отраслям и секторам разбивка? 10% где, в чем?

Д.П. Думаю, есть. Явно виден рост в повышении производительности труда в сельском хозяйстве. Виден рост в фармакологии. Но давайте мы чуть-чуть тему все-таки сузим. Наша задача – найти одно решение, которое подойдет для любых секторов.

Ю.П. А такое бывает?

Д.П. Конечно. У нас любое предприятие, даже самое современное, будет отставать от мирового лидера по производительности труда. Любое предприятие России может повысить производительность труда на 10-15-20%. А в 90% случаев – в 2,4 раза. Это моя профессиональная деятельность, я 20 лет этим вопросом занимаюсь.

Ю.П. То есть это не фантастика.

Д.П. Нет. Более того, отставание по производительности труда – это никакая не новость в нашей истории. Более 100 лет последних мы отстаем по производительности труда в 2-4 раза. Вспомните, о чем говорил Столыпин. Ленин вообще заявил, что это единственный способ выжить новому государству – создать производительность труда более высокую, чем в капиталистическом мире.

Ю.П. Прошло 100 лет, и мы возвращаемся к этой теме.

Д.П. Осталось то же самое. Потому что производительность труда – это не простой вопрос, не чисто экономическая категория. Это экономико-социокультурная категория. Ответ на этот вопрос есть, я вас обнадежу. Более того, нигде в мире нет таких условий для экономического роста, как в России. По отраслям мы сегодня отстаем где-то на 10%, где-то на 30%, где-то на 400, 500 и 600%. В среднем по России в 2-4 раза от стран Европы, и более чем в 4 раза от Америки.

Это отставание – потенциал для роста. Почему? 70% рынка по некоторым продуктам заняты иностранными товарами. Нам казалось, бери, производи, при нашем уровне заработной платы, при том курсе доллара, который есть, замещай иностранные товары. Первое.

Второе. Большинство мировых компаний достигли пика своей производительности. Вы знаете, что мировая экономика растет где-то на 1,3 - 7% в год. И каждое предприятие современное радуется, если повысило производительность труда на 1%. Мы же можем по 10% в год, догоняя, повышая производительность труда, за 10 лет сократить отставание. Значительно сократить.

Ю.П. Подождите. Я все-таки хочу понять, в чем причина. То есть мы продолжаем, я сейчас утрирую, бить кувалдой там, где можно применить технологию.

Д.П. Не обязательно. Сегодня в России около 32% предприятий, которые разорились из-за того, что купили новое оборудование и не смогли его освоить. Я, как практик, хочу вам сказать, что освоение нового станка занимает минимум три года. То есть, если вы купили оборудование, поставили его на завод, это не значит, что оно выйдет у вас на максимум сразу же. Вовсе нет. Есть другие сложности, более серьезные, не только в этом проблема.

Ю.П. Обозначайте их, эти сложности.

Д.П. Они социальные и культурные.

Ю.П. То есть у нас народ не такой? Ментальность не такая?

Д.П. Смотрите, в чем проблема. Мы должны этот широкий вопрос разделить на блоки. Дело не в народе и не в нашем менталитете. Toyota открылась, она не имеет проблем с российскими работниками. Никакие западные компании, которые нанимают себе персонал российский, не имеют проблем. Наоборот, говорят, что русский народ очень талантлив, суперталантлив.

Но в чем проблема. У нас же есть еще советское наследие. Ведь 70 лет советской власти. Я, как производственник, хочу вам сказать, представьте, не дай Бог, конечно, вы директор пятитысячного предприятия. У вас зарплата 500 тысяч рублей в месяц. Средняя зарплата по заводу – 40 тысяч рублей. Вы выходите перед предприятием и говорите: ну, что, мужики, давайте работать лучше. Как вы думаете, они с радостью побегут лучше работать? Нет.

Еще хуже обстоит ситуация с заблуждениями, как очень важная практика WorldSkills. Я ее полностью поддерживаю. Но, если посмотреть в реальность, мы выиграем в WorldSkills по всем отраслям 100%, я в этом абсолютно уверен. Блоху подковать, ракету сделать, штучный товар уникальный создать – нет проблем. И вот приходит чемпион по WorldSkills, которому президент Российской Федерации пожал руку, вручил квартиру, присвоили звание наставника. Приходит он на современное предприятие. Там тысяча человек рабочих. Его сделали наставником, ему 25 лет. Как вы думаете, все порадовались? Ура, наконец-то он пришел! Вы понимаете, о чем я говорю?

Ю.П. Я понимаю.

Д.П. Итак, у нас складывается совершенно естественная ситуация. Нигде в мире никакой народ не знает, что такое прибавочная стоимость, и кто такие капиталисты, и что главный интерес капиталиста – это потратить минимум денег, получить максимум отдачи и выгоды. Но давайте рассмотрим производственный процесс с такой точки зрения. У нас три участника производственного процесса.

Непосредственно собственники. Мы знаем, что 80% собственников хотят продать свои активы в России. Менеджмент, у него свои интересы, отличающиеся от собственника. И третья большая группа участников производственного процесса – это трудовые коллективы. У каждого совершенно свои справедливые интересы. Каждый хочет получить максимизацию своей личной выгоды и прибыли.

Ю.П. Нормальное желание, на самом деле.

Д.П. Абсолютно. Если вы возьмете любого работника, сделаете его собственником предприятия – его интересы тут же поменяются. Это естественно. Поэтому нужно совместить, направить в одну сторону все интересы участников производственного процесса. Нужно, чтобы было производство конкурентоспособной продукции, повышение производительности труда, повышение квалификации, применение квалификации на практике. Чем более высокообразованный человек, тем меньше он применяет квалификацию на практике. А что делает – минимизирует усилия на создание добавленной стоимости. Мы должны направить внутрь организации, так, чтобы это всем стало выгодно.

Поэтому нам нужны три совершенно разных технологии по вовлечению участников производственного процесса в повышение производительности труда. Но в первую очередь нужно простимулировать собственников и руководителей предприятий.

Я, как один из соавторов программы повышения производительности труда «Опоры России», последние четыре года пытаюсь пробиться в Минэкономразвития. Я возглавляю экспертный совет по национальному проекту. На днях было, кстати, голосование по этому проекту, который представило Министерство экономического развития. Так вот, я проголосовал против. Несмотря на непростые условия, скажем так. Потому что проект недостаточно проработан. И самое главное, он не решает проблему мотивации.

Сегодня производительность труда в России невыгодна никому. Все понимают, что она выгодна, но попробуйте сделать, потому что нужно вовлечь большое количество людей.

Ю.П. В чем опасения тех же чиновников?

Д.П. Нет никаких опасений. Просто за последние 25 лет в основе производительности труда у нас лежит первое и самое важное звено, с чего нужно начинать, это надо обязательно купить новое оборудование.

Ю.П. Или сократить персонал.

Д.П. Это заблуждение. В первую очередь нужно сократить потери производства.

Ю.П. Вот я читаю стратегический план развития РЖД, крупнейшей госмонополии в России, где черным по белому написано, что в связи с повышением производительности труда и использованием современных технологий будет высвобождено более 40 тысяч работников.

Д.П. В РЖД так. В большинстве других отраслей это не так.

Ю.П. Греф то же самое говорит. И не просто говорит, а уже выбрасывает из Сбербанка сотрудников.

Д.П. Неужели Россия - это только РЖД или Сбербанк? Нет. Это серьезные институты, но недостаточно. Если мы посмотрим на банковский сектор в других экономиках, он занимает там важное положение, но не доминирующее. К сожалению, у нас с вами этого нет. Это можно все сделать. Это не какая-то фантастика и далекое будущее. Мы можем это сделать в ближайшей перспективе.

Когда начинается рост производительности труда на предприятии? У меня уже четвертое предприятие, в том числе был банк у меня в собственности, и везде у меня показатели одни и те же - повышение производительности труда. 200-300-400% в период от двух до шести лет. Производительность труда начинает расти через три недели после того, как я начинаю применять методику научной организации труда.

Вы знаете, что существует более 150 методик повышения производительности труда? Неважно, как они называются. В их основе лежит научная организация труда. То есть в каждую секунду рабочего времени каждый работник на своем рабочем месте должен давать максимальную добавленную стоимость. Как сделать так, чтобы это было выгодно? Готов ответить на этот вопрос.

Ю.П. Отвечайте. Если это очевидно, почему это не применяется?

Д.П. Потому что нет профессионалов. За 25 лет последних разрушена школа, специалистов не осталось. Специалистов моего уровня в стране не очень много. Но знания эти понятные, простые и легко восполняемые.

Ю.П. Начнем с практической точки зрения. Есть собственник, есть менеджмент. Он все-таки управляет оперативно предприятием, а собственники определяют стратегию на совете директоров или на наблюдательном совете. И нанятый сотрудник. Вы говорите: каждую секунду сотрудник должен создавать.

Д.П. Вы не согласны с этим?

Ю.П. Я согласен. Как это в жизни сделать?

Д.П. Вы задаете правильный вопрос, но он находится в самом низу организации. Начнем сверху. Я хочу обратиться к нашей программе, которую мы разработали. Программа одобрена Российской академией наук. Было исследование более 600 российских предприятий, которые повысили производительность труда за последние 10 лет в 2-6 раз. Был изучен весь мировой опыт по повышению производительности труда, лучшие практики мировые и российские. И сделаны были следующие выводы. Без прямого стимулирования предприятий к повышению производительности не получится сдвинуть эту ситуацию.

Ю.П. Государством?

Д.П. Государством. Это не новация. Точно такие же программы и подходы за последние 100 лет были применены во всех развивающихся и развитых странах.

Ю.П. Вы хотите предложить фискальное послабление?

Д.П. Нет. Гораздо лучше.

Ю.П. Минфин сразу выступит против.

Д.П. Я был в Минфине, общался, в том числе и с нашим министром финансов. Первоначальная реакция была такая. Но когда мы применяем науку и правильный подход, аргументация всегда перевешивает.

Ю.П. То есть Антон Германович готов прислушиваться к науке?

Д.П. Он прислушался. Он же очень умный человек. Вообще в правительстве критикуют часто господина Орешкина, я не согласен, что там люди, которые не понимают. Их проблема в чем? Они просто имеют очень серьезный пробел в повышении призводительности труда. Это кажется, что производительность труда - это что-то простое. Ничего подобного. Это сложно.

Ю.П. Вернемся к тому, что вы предлагаете.

Д.П. Небольшая хитрость есть. Ноу-хау. Сегодня есть масса предприятий, которые что-то производят. Из них есть эффективные и неэффективные. Государство видит их все одним цветом. Мы предлагаем разделить предприятия на две группы.

Любая организация, стремясь к увеличению прибыли, постоянно увеличивает либо объем продукции, либо добавленную стоимость. Как это видит государство? Увеличивается поступление в бюджет. И те предприятия, которые увеличивают поступления в бюджет, мы для них делаем что? Мы создали оазис и говорим: вступайте в программу повышения производительности труда, мы хотим видеть эффективные предприятия.

Если вы повышаете производительность труда и увеличиваете поступления в бюджет, мы платим вам прямую премию за повышение производительности труда. Почему нужно платить прямую премию? Росстат говорит, и Счетная палата это подтверждает, что 50% износа основных средств в России, я знаю, что такое разваливающееся оборудование, падающие крыши, понимаю прекрасно. Кому-то нужно построить новые здания, кому-то купить новое оборудование, кому-то - проложить кабель, а кому-то нужно ливневку поменять. Сегодня 600 программ поддержки говорят: мы тебе лампочки поменяем. То есть государство лезет в уровень микроэкономики. 

Ю.П. 600 программ поддержки.

Д.П. Некоторые данные говорят, что есть больше 700 мер поддержки по предприятиям промышленности.

Ю.П. И 80% предпринимателей хотят избавиться при такой колоссальной поддержке своих бизнесов. Класс!

Д.П. Потому что они тоже не знают, как поднять производительность труда. У нас нужна буквально ликвидация  безграмотности, нужна национальная программа повышения производительности труда и вовлечение всего трудового коллектива.

Ю.П. То есть вы предлагаете все-таки через фискальную нагрузку пойти и сделать мягкие вычеты?

Д.П. Нет. Сегодня колоссальное недоверие у бизнеса и предпринимателей к государству. Когда вам делают вычет, это психологически неправильно, ты как будто недоплатил. Нет, прямая  премия. Одно дело, вы мне недоплатили, другое дело, я вам заплатил. Это другая позиция.

Ю.П. А что с точки зрения администрирования?

Д.П. Это делается очень легко. Нам нужны налоги только для одного: чтобы рассчитать размер премии, которую мы выплатим предпринимателю. Мы выплатили предпринимателю, у нас есть ограничение, любая научная теория действует только в рамках ограничения. Нужно, чтобы у предпринимателя была средняя зарплата такая, как по региону. Таким образом, мы выводим предпринимателя из серой схемы. Почему большое количество людей платят всерую? Потому что они неэффективны. Только эффективное предприятие может быть честным.

Мы еще не затронули вопрос капитализации предприятия. И это тоже очень важно, поскольку у нас сегодня психология предпринимателя - я вложил деньги в оборудование, я должен максимально быстро отбить прибыль. Нас западные консультанты вообще не понимают. Потому что чем больше ты вложил денег в свое предприятие, чем больше ты показал балансовую прибыль, тем выше твоя капитализация. И часть акций или часть своего предприятия ты всегда можешь заложить, продать пенсионному фонду вдолгую.

Чувствуете, к чему я клоню? К тому, что наши предприятия недокапитализированы. Мы должны взять и развернуть вектора как трудовых коллективов, менеджеров и собственников, так и, в том числе, направить вектор на капитализацию компании.

Ю.П. То есть вы предлагаете один из вариантов создания уже публичных компаний, листингованных компаний?

Д.П. Россия - самое лучшее место для инвестиций. Если мы сделаем все правильно, и производительность труда, и повышение производительности – та самая ниточка, которая позволит вовлечь население в производство качественных товаров. Тут же у нас перестанут уезжать ученые, потому что наука, наконец, начнет применяться на практике. Почему сегодня ученые уезжают из страны? Придите на российское предприятие и примените там инновацию...

Я вам расскажу, как выглядит среднестатистический гендиректор на отдыхе. Это мужик в шортах, в шляпе, в очках, с двумя телефонами, который кричит в одну трубку, потом бегает по пляжу, управляет предприятием. Его всегда видно на пляже. Если вы видите такого человека, скорее всего, это генеральный директор производственного предприятия. Примерно так он выглядит. А нужно, чтобы было наоборот.

Когда делегация Минпромторга ездила в Японию, японские представители компаний рассказывали о том, как у них работают кружки качества. И сколько инноваций постоянно идет изнутри трудовых коллективов. Когда наши предприниматели задали вопрос, сколько вы платите своим работникам за эти инновации и что они получают взамен, японцы помолчали и сказали: они приносят пользу компании, получают от этого моральное удовлетворение.

Ю.П. При росте продаж они еще и материальное вознаграждение получат по цепочке дальше.

Д. П. Я с вами соглашусь. И в Германии, и в Японии, и традиционно в больших корпорациях премиальная часть минимальна, в основном оклад. Сделайте в России оклад, вы увидите, какой будет результат. Как отреагировали наши бизнесмены? Они засмеялись. Японцы были удивлены и немного обижены: почему вы смеетесь? Наши бизнесмены, чтобы соблюсти политкорректность, сказали: у нас чуть-чуть другая культура.

Повышение производительности труда — это, по сути, создание новой парадигмы высокопроизводительного интенсивного труда на всех производственных предприятиях России. Мы предлагаем в нашей программе создать именно тот оазис, который поддержит эффективные предприятия, а остальным даст ориентир.

Что значит эффективное предприятие? Как мы его рассматриваем? Это то, которое может и повышает производительность труда. Не то, которое достигло пика и предела производительности. Нет, повышайте все, кто может, кто сегодня жив, кого нужно поддержать. Все предприятия нужно поддержать, все должны иметь право вступить в программу. Конечно, я упомянул о том факторе, что будет определенное недоверие.

Ю.П. И оно существует объективно?

Д.П. Оно объективно существует. Но есть и другой фактор. Филипп Котлер говорил, что есть новаторы и ранние последователи. Новаторы с удовольствием всегда включаются в любую новацию, поддерживают любую идею, их у нас 2,5%. Если мы возьмем даже 100 тысяч предприятий, это 2,5 тысячи предприятий, они начнут активно пользоваться этой программой.

Это еще не все стимулы. Мы предлагаем тем предприятиям, которые вступили в этот оазис, стали повышать производительность труда, помимо прямой премии субсидировать через существующую банковскую систему процентную ставку на приобретение нового оборудования. Это очень классная тема.

Ю.П. Источник субсидирования - бюджет?

Д.П. Конечно. В бюджете достаточно денег, которые не израсходованы очень большим количеством фондов развития. Зарезервированы деньги, которые не смогли потратить. Но это не просто так мы делаем. Во-первых, есть ограничения - не так, что предприятие накупило оборудования на 10 млрд долларов, потом не смогло его освоить. Нет, мы применим весь финансовый интеллектуальный потенциал, который сегодня скопился в банках.

Вы знаете, что большинство предприятий сегодня не может себе позволить грамотного финансового директора, это дорого. Где у нас все финансисты? В банках. Так вот, банки выступят союзниками этой программы. Я, как банкир в прошлом, понимаю, как будет работать эта система. Делается это очень просто.

Помимо этого всем предприятиям, повышающим производительность труда, нужно предоставить преимущественное право при участии в государственных терминах. Надеюсь, что вы уловили мысль, что таким образом у нас будет снижаться и коррупционная составляющая тоже.

Федеральная антимонопольная служба не возражает сделать исключение в качестве пилотного проекта.

Ю.П. Мы же прекрасно знаем, что ФАС - не очень сильная структура в этой системе координат.

Д.П. У нас есть другие рынки, помимо государственного, но эту тему тоже нужно предложить для того, чтобы предприятия смогли получать преимущественное право. Это комплекс мер.

Ю.П. Это действительно подкупающе. Это очень важно.

Д.П. Это очень сильная программа.

Ю.П. Но, Дмитрий, если от печки плясать, то есть от государства, от органов государственной власти, которые тренды и определяют.

Д.П. Не только от государства. Государство является первым выгодоприобретателем. Я еще не получил прибыль, государство уже забрало налоги. Я купил новый станок, у меня уже налог пошел. Предприниматели и предприятия занимают население. Знаете, как быстро деградирует человек, если он нигде не трудится?

Сегодня мы, предприниматели, ликвидируем пробелы в знаниях. Нынешние выпускники школ, вузов, профессиональных заведений очень сырые и неподготовленные. Я не знаю, чему их там учат. Возможно, учат хорошо, но на практике нам приходится переучивать человека. У нас сегодня предприятия не только плательщики налогов и выплачивают заработную плату, занимают население, они, в том числе, информируют людей, занимаются воспитательной работой.

Ю.П. Что чиновники говорят на ваше предложение? Вы общались и с Минэком, и с Минфином.

Д.П. Они говорят: да, это все здорово. Но у них своя корпоративная культура, через нее сложно пробиться, мой многолетний опыт говорит об этом.

Ю.П. То есть они говорят: это важно и правильно, однако невозможно.

Д.П. Нет, возможно. Но никто не может принять решение, потому что это выходит за рамки их правил. У них либо нет полномочий, либо нет воли политической.

Ю.П. Но вопрос о повышении эффективности производительности труда вписан даже в майский указ президента.

Д.П. Да, я в том числе принимал участие в разработке этого указа.

Ю.П. Какую им еще волю надо? Это же компетенция правительства, которое в октябре должно президенту как раз представить программу исполнения майского указа.

Д.П. Верно. Но давайте вернемся на шаг назад, я бы хотел сказать, почему государство должно заниматься этим вопросом. Первое - является самым главным выгодоприобретателем. Второе. Поскольку проблема социо-экономико-культурная в том числе, ни одно предприятие самостоятельно не может быстро изменить культуру, только государству это под силу. Поэтому очень важна пропаганда и популяризация. Как сегодня по первому, второму, третьему каналу говорят про Украину, про важные политические новости, про санкции, точно так же нужно выделить специальное время, в котором будут объясняться все выгоды повышения производительности труда.

Только государство может создать дополнительные стимулы. Я был недавно на одной программе, в которой сказал об одном из способов вовлечения людей. Сегодня человек на заводе, если он дает рационализаторские предложения и эффективно работает, вызывает раздражение остального коллектива. Его любят собственники, менеджеры, но трудовой коллектив говорит: тебе что, больше всех надо, остановись. И очень многие даже хотели бы сделать новации, но их это останавливает, коллективное давление.

Так вот, я предлагаю, это одна из тридцати минимум программ: всякому человеку, который отработал 10 лет на предприятии, и внес 10-15-20 инноваций, которые принесли выгоду от 1 до 10 млн рублей, присваивается значок «Заслуженный рационализатор» или участник повышения производительности труда.

Ю.П. Моральное стимулирование.

Д.П. Не только моральное, на моральных стимулах далеко не уедешь. И ему при выходе на пенсию выплачивается пенсия, например, 70 тысяч рублей. В случае, если он не дожил до пенсии по каким-то причинам, на 10 лет его семья наследует право получать эту пенсию. Это долгосрочная перспектива.

В краткосрочной перспективе обязательно нужно, чтобы руководители компании представляли к этим наградам, значкам, званиям сотрудников предприятий, и те получали существенные материальные призы. Машину, квартиру, земельный участок, сертификат на жилье и так далее. Но только для тех предприятий, которые находятся в этом оазисе. То есть работник другого предприятия не может получить.

Так мы создаем внутриколлективное давление на руководителей предприятий, чтобы они пришли к собственнику и сказали: вступай в программу, повышай производительность труда, у меня тут столько информации, я хочу значок, хочу квартиру, хочу, чтобы мне губернатор дал «Ладу-Калину» со значком золотым, что я заслуженный рационализатор.

Что мы сделали? Мы создали спрос на эффективность и производительность у трех групп участников производственного процесса, мы стали производить эффективный производительный товар, мы создали дополнительный спрос на людей, что привело к росту заработной платы. Рост заработной платы приводит к увеличению платежеспособного спроса. И это отставание в 400%, помните, я сказал, через три недели начинается рост производительности труда - первые два года можно вырасти на 100-150%.

Это значит - в два раза рост ВВП, в два раза рост пенсий, в два раза рост инфраструктурных проектов. Точно так же у нас предусмотрены и взаимооотношения между федеральным бюджетом и региональными бюджетами. То есть те бюджеты, которые дают больше денег в федбюджет от роста производительности труда, будут получать в первую очередь строительство, например, бассейнов, инфраструктурные проекты.  
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /