Сотрудники завода уверяют, что период антироссийских санкций никак не повлиял на процесс производства. Вместе с тем, загруженность предприятия все же снижается после реализации поставок для нужд крупных проектов – Турецкого, Северного, Южного "потоков". В этой связи для металлургов становится актуальной задача поиска новых рынков сбыта и расширения профиля, в том числе на внутреннем рынке. Одним из таких может стать машиностроение, у которого стабильно растет потребность в металлопродукции. О том, до чего удалось договориться на заседании, а также о впечатлениях от посещения ВМЗ в беседе с Накануне.RU рассказал глава Совета ТПП Константин Бабкин.

– Константин Анатольевич, металлурги и машиностроители в ходе дискуссии пытались ответить на вопрос, как укрепить взаимодействие. Как оцениваете, состоялся диалог?

– Думаю, для первого заседания все было очень успешно. Нам не хватало и до сих пор не хватает этого общения между металлургами и машиностроителями. Металлурги нацелены в основном на экспорт, изготовление труб для поставок нефти и газа за рубеж. А машиностроение находится на периферии их зрения, это мы четко ощущаем.

Металлургия производит недостаточный ассортимент для машиностроения, много вопросов по ценообразованию, качеству продукции. Нам отвечают, что мы маленькая отрасль и мы не очень интересны. При этом все понимают, что основным рынком сбыта российской металлургии должно быть отечественное же машиностроение и, может быть, строительная отрасль.

Если нет сотрудничества между этими отраслями, то и металлургия будет в непредсказуемой ситуации – будет сильно зависеть от колебания сырьевых цен, конъюнктуры мировых рынков, санкций, политики, будут сильные скачки в загрузке заводов и непредсказуемая рентабельность. Для того, чтобы нам всем уверенно смотреть вперед, нужно развивать кооперацию.

Мне кажется, эту мысль мы проиллюстрировали. Хотя не так много металлургов было, к сожалению. Но, тем не менее, то, что "Объединенная металлургическая компания" выступила соорганизатором этого заседания, активно приняла участие в дискуссии, это важный шаг. Мы благодарны за это.

– Представители каких предприятий отрасли были приглашены и почему доехали не все?

– Мы приглашали всех основных игроков металлургии – и "Северсталь", и Новолипецкий металлургический завод, и других.

То, что они сюда не приехали, – иллюстрация того, что они живут в другом мире и хотят гнать на экспорт черный металл, делать трубы для сырьевого сектора. А для машиностроения заморачиваться с ассортиментом, качеством, марками стали им пока не охота.

– Вы в ходе заседания предложили увеличить пошлины на экспорт металла. Эта мера – выход?

– Это обязанность государства – выстраивать такие правила игры, чтобы в комплексе развивалась экономика и, в частности, двигалось машиностроение. Оно должно быть в приоритете. Российский металл по здравой логике в России должен стоить дешевле, чем на мировом рынке. Для этого есть все объективные условия: мощная энергетика, запасы руды, технологии. Но металл почему-то у нас стоит дороже, чем где бы то ни было. Это извращенная логика, извращенная государственная политика, которую надо срочно исправлять.

Государство должно стимулировать металлургов не вывозить продукцию за рубеж, не гнать туда объемы, а стимулировать к разработке высокотехнологичных сортов металла, которые можно дешево продавать в России и зарабатывать огромные деньги, а на экспорт гнать продукцию высоких переделов. Такую политику надо выстраивать, для этого нужен комплексный подход, здравый государственный ум.

– А как оцениваете практическую полезность такого заседания для себя, как представителя отрасли специализированного машиностроения? Трудно найти точки сопряжения для дальнейшего укрепления деловых связей?

– Мы благодарны, что прошло такое совещание, ОМК проявила гостеприимство, показала завод. Но практических переговоров у нас не состоялось. ВМЗ, этот высокотехнологичный завод, нацелен на изготовление труб для нефтегазовой отрасли. Машиностроение для этого предприятия пока неинтересно. Соответственно, не было конкретики. Но руководители компании понимают проблему, видят, что это неправильная ситуация, что для того, чтобы меньше зависеть от колебаний, от мировой конъюнктуры, от санкций, нужно укреплять связи с российским машиностроением. А это вопрос сложный.

Мы в этом смысле товарищи капризные. Нам надо не миллион тонн труб, а сотни тысяч тонн стали, металлов, причем, очень разнообразных в плане раскроя, толщины, прочности, химических характеристик. "Рабочие органы" для сельхозмашин используют очень высокотехнологичный металл.

Скажем, диск для бороны имеет очень высокие требования к сталям и их обработке. Снаружи он должен быть твердым и износостойким, а центральная часть должна быть упругой. Это требования к закалке сталей. Высокие требования у нас по отливкам, если мы говорим об изготовлении коробок передач на двигательном производстве. Очень капризны мы к раскрою металла. Сегодня каждая машина отличается одна о другой. Нет одинаковых машин, сходящих с конвейера, соответственно, каждая деталь в них уникальна, это означает очень большие инвестиции в обработку металла.

Очень большой ассортимент, с одной стороны, это большие инвестиции. С другой стороны, такой металл с особыми свойствами гораздо более дорогой, чем миллионы погонных метров. Сегодня мы мало сотрудничаем с металлургами, нам предстоит большую работу провести, чтобы этот потенциал реализовался.

– В ходе выездного заседания удалось посетить новые производства Выксунского металлургического завода. Бросается в глаза, что все новые линейки оснащены импортным оборудованием. Российских аналогов, как рассказали сотрудники завода, нет. Вы как смотрите на эту ситуацию?

– Там не только оборудование импортное, но и экскаваторы, бульдозеры. Конечно, это меня беспокоит. Двойственное впечатление осталось от посещения. С одной стороны, мощь, огромные инвестиции, большая компетентность, очень высокая автоматизация, высокие технологии. С другой стороны, я думаю, а какой плюс для России?

Привезли импортное оборудование, выкопали руду в России, сделали из нее трубы, отвезли в море, по которым нефть течет из России за рубеж, деньги от продажи этой нефти складываются в зарубежную кубышку, а часть на импортное оборудование тратится. На высокотехнологичном предприятии ВМЗ работает 400 человек. Россия в итоге получает яму в земле, дырки в Сибири, откуда нефть качали, 400 рабочих мест здесь. Ни знание, ни компетенцию, ни рабочие места в серьезных масштабах не создают и не культивируют. Доходы страны утекают за рубеж.

Смотрю на размер кубышки, который все растет, и на профицитный бюджет, который не работает на нашу страну и при котором население России получает более высокие налоги и повышение пенсионного возраста. В общем, с политикой беда какая-то. Металл высокотехнологичный, который здесь изготавливается, в России продается по цене выше, чем в мире.

В этом есть какая-то извращенная логика. Впечатления мощные, но надо много чего исправить. Думаю, сегодня состоялась хорошая дискуссия. Мы поставили вопрос, но ответов пока нет. Как укрепить сотрудничество между отраслями, мы знаем, а когда правительство начнет исправлять денежно-кредитную, налоговую политику – для нас загадка.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /