Сталин предложил мобилизационную модель социалистического государства-крепости, империи, которая разрастается. В итоге империя Сталина даже превзошла по масштабам — учитывая союзников и идеологически близкие блоки государств — империю романовскую. Своей эсхатологической моделью переосмысленного Сталиным в национал-большевистском ключе ленинизма, лишь отчасти опиравшегося на некоторые постулаты марксизма, она покрыла половину мира.

В какой-то момент ровно половина мира стояла на стороне советского проекта, а другая половина придерживались идеологических моделей капиталистического мира. Ещё немного — и баланс сил окончательно сместился бы в нашу сторону. Проживи Сталин чуть дольше или вместо Хрущёва к власти приди Берия, мы бы опрокинули капиталистический мир. И наш советский социалистический проект стал бы действительно глобальным, доминирующим, эсхатологическим, в результате чего история бы закончилась на нашем социалистическом аккорде русской справедливости, а не на принципах капиталистического глобального рынка.

История продолжается до тех пор, пока существуют противостоящие силы — субъекты истории. Предвестником конца истории становится ситуация, когда в мире остаются всего две силы, два проекта, два образа будущего и только между ними происходит противостояние, только с их участием разворачиваются исторические процессы. Когда же одна сила начинает доминировать, а затем побеждает другую, на этом, собственно, история и заканчивается — нет точек сопротивления, так как не остаётся субъекта противостояния.

В случае победы нашего советского проекта, от которой мы находились в полушаге, сегодня перед нашими глазами развернулся бы глобальный советский социалистический мир, двигающийся к конечной точке реализации коммунистического глобального проекта окончания истории, эсхатологического царства справедливости, благополучия и всеобщего благоденствия на земле. Все предпосылки для этого были сформированы, все жертвы были принесены, идея была проработана досконально, и для её финальной реализации была создана материально-техническая и социальная база. Всё было готово для воплощения идеи коммунизма — «построения царства божьего на земле».

Коммунисты как позитивисты мыслили в материалистических категориях, поэтому и достижение небесного царства, которое они представляли так же материалистично — как жизнь в материальном изобилии без войн и конфликтов, — они предполагали путём преобразовании материи, общества, сознания. Тем не менее, сам коммунистический проект является по своей сути эсхатологическим, то есть своим завершением видит момент конца истории, выраженный в построении глобального мира всеобщей справедливости.

Всё испортил Хрущёв. Выскочив как чёрт из табакерки вместо степенного и последовательного сталиниста Берии, движимый животным инстинктом самосохранения, он стал могильщиком сталинского СССР, положив начало конца великого государства. Будучи просто человеком слабоумным, да к тому же самого низкого происхождения, Хрущёв в принципе не в состоянии был понять, что такое коммунизм, как он не понимал и марксизма в целом. Коммунизм он переводил в сугубо материалистические категории и искренне считал, что его достижение произойдёт тогда, когда ВВП на душу населения превысит уровень потребления. А лучше — ещё и американский ВВП. Вот это и было, по Хрущёву, всеобщим материальным благосостоянием, где производственные возможности количественно перекрывают потребности. Вот тогда, в представлениях Хрущёва, и должен был настать коммунизм.

Для расчёта точной даты наступления такого материального изобилия он просто взял динамику темпов роста советской экономики, провёл прямую линию к точке достижения необходимого объёма превышения ВВП на душу населения и получил дату наступления коммунизма — 1980 год. Но это была совершенно идиотская интерпретация, не имевшая ничего общего ни с марксистским подходом, ни с ленинским (большевистским), ни с национал-большевистским подходом Сталина. Тем более такой узколобый взгляд не учитывал ни параметров общества абсолютно сознательных людей, ни эсхатологии, ни глобальной альтернативы, которую можно было бы предложить народам, находящимся вне рамок советского блока. Совершенно безмозглый руководитель, случайно оказавшийся на вершине сталинской государственной машины, загубил всё дело.

Собственно, с прихода Хрущёва началось крушение Советского Союза. Брежнев подхватил то, что ещё не развалилось, и лишь подморозил ещё на 20 лет начавшую было разваливаться страну. Дальше последовала чистая вакханалия: элита выродилась, впала в маразм и уже не могла связать двух слов, идеология была выхолощена, в результате чего «конец проклятого совдепа», ставшего ненавистным для собственного же населения, был предрешён. Реальным же пиком советского проекта стал 1953 год. Если бы он тогда ещё немного удержал набранную скорость, сохранил динамику, обеспечил преемственность сталинскому курсу — мы бы обернули ход истории вспять, в свою сторону и сегодня жили бы в совершенно ином мире.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /