1:40:36

А.Сталинов: Следующий вопрос: «Вы допускаете, Россия рано или поздно станет от Тихого до Атлантического океана?»

И.Стрелков: Знаете, я считаю, что Россия должна быть в России. До Атлантического океана может быть какая-то наднациональная империя, к которой, может быть, кто‑нибудь когда‑нибудь присоединится, но это вопрос из разряда фантазий. Мы же не в «Цивилизацию» играем, я когда‑то очень увлекался этой игрой.

А.Сталинов: Это компьютерная игра.

И.Стрелков: Да, да, да. Но не в «Цивилизацию» играем.

1:41:15

А.Сталинов: Следующий вопрос касательно НОДа. НОД предлагает предоставить национальному лидеру, Владимиру Владимировичу Путину, чрезвычайные полномочия для решения экономических и социальных проблем восстановления суверенитета Российской Федерации.

И.Стрелков: Я только «за», только, чтобы он их попросил. Или чтобы он их захотел взять. Пока я просто не наблюдаю у него такого желания, только и всего. Вот вся разница у меня во взглядах с Евгением Алексеевичем — это то, что он предполагает, что Путин тайно хочет, а ему кто-то не даёт. А я считаю, что Путину достаточно захотеть, и тогда у него всё будет. А в другом мы, в принципе, с ним особо и не различаемся во взглядах. Ну, имеется в виду, в основном, что необходимо делать. Я считаю, что для страны, для выхода из кризиса, необходимо сейчас, как воздух, необходима национальная диктатура. И чем раньше она наступит…

А.Сталинов: Национальная диктатура?

И.Стрелков: Национальная диктатура. Ну, национальная диктатура, может быть, не национальная в смысле, что русская, именно, конкретно русских людей, а национальная с точки зрения интересов страны, государства. Хотя бы государственных интересов. Хотя, если государство не будет защищать интересы русского народа, который составляет 80 % его населения, то оно, извините, тоже не будет выполнять свою роль и будет обречено, рано или поздно. Вот то, что происходит сейчас: народ — отдельно, государство — отдельно. Интересы народа одни, интересы верхушки государства — другие.

1:42:44

А.Сталинов: Ну, эта проблема всегда у нас была, …

И.Стрелков: Была, конечно, была. И к чему это привело?

А.Сталинов: Ну, мы видим, что это и есть корень смуты.

И.Стрелков: Вот именно. Народ, разделившийся в себе, — извините, не нами сказано, — обречён на гибель, народ, разделившийся в себе. Если элита, если можно её так назвать, она мыслит себя в рамках западного мира, а для народа это означает вымирание, и исчезновение с карты истории, и вообще из истории, из жизни, то, извините, погибнут и те, и другие. Рано или поздно.

В семнадцатом году у нас была относительно боеспособная элита, ничуть не хуже, чем в остальных (странах), но оторвавшись от народа, она позволила себя просто ампутировать. И никто же не говорит о том, что в семнадцатом году было всё замечательно, здорово, пасторально, и везде «благорастворение воздухов» было. Были реальные, серьёзные проблемы.

Но самое главное, что образованный класс и значительная часть всего остального населения, основная масса населения, друг друга перестали вообще понимать. Они потеряли между собой коммуникацию.
Исчезли социальные лифты, вернее, они доходили только до определённого уровня. А уж высшая аристократия вообще потеряла тогда всякое представление о реальности. Они сами себе упорно копали яму и рубили сук, на котором сидели. И срубили. В том числе, всё окружение императора, большая часть семьи последнего царя. На самом деле, наш Государь был, пожалуй, самый адекватный из всей императорской фамилии. Да по сравнению со своими дядьями и многими двоюродными братьями, уж точно.

1:44:44

А.Сталинов: Игорь Иванович, спрашивают Вас о будущем Приднестровской Молдавской республики. Как Вы думаете, что ждёт эту непризнанную республику?

И.Стрелков: Что ждёт? Тоже без особых вариантов. Если Россия будет восстановлена, более-менее в исторических границах проживания русского народа, Приднестровье должно войти в состав России, вернуться в состав России. Чего, собственно, народ Приднестровья всегда хотел, с самого начала, с 92‑го года. И в чём ему отказали, простите, здесь, в Москве. Там то ли два, то ли три референдума проходило о присоединении к России. Но их просто не заметили.

Если же Россия будет отступать, Приднестровье ждёт, в общем-то, не очень хорошая судьба. Оно будет присоединено или к русофобской Украине, или вернётся в состав Молдавии, что более вероятно. А как только исчезнет Россия, Молдавия сразу станет частью Румынии.

А.Сталинов: Я слышал, что румыны и в советские времена не особо цацкались с русскими на их территории? Или политика геноцида осуществлялась в отношении русского населения.

И.Стрелков: Ну, в данном случае не компетентен ответить. Особой любви у нас с румынами никогда и не было, в общем-то.

1:45:54

А.Сталинов: Игорь Иванович, Вы знаете, что жители Славянска не считаются пострадавшими в войне, и им не хотят помогать в Российской Федерации?

И.Стрелков: Знаю. Знаю, опять же, принято очень лицемерное постановление о том, что (считаться) пострадавшими в войне, и рассчитывать на какую‑то минимальную помощь, могут только те беженцы, которые сбежали с территории Донбасса, оставшейся под контролем ополчения. И поэтому жители Славянска, Краматорска, Красноармейска, в том числе, семьи добровольцев, которые воевали в наших рядах, и сами добровольцы, оказывается, ненастоящие донбасцы.

Ну, наши чиновники — это наши чиновники. Там просто надо брать палку и бить по голове, как Пётр Первый делал. Вот, самый эффективный способ управления был у Петра. Он спрашивал с людей, а если люди не выполняли свою собственную работу, он их просто бил палкой и ссылал или в солдаты отправлял. Вот пока у нас этого не будет, у нас всё будет продолжаться.

У нас система управления осталась по наследству от империи и от Сталина. Она работает только, когда во главе находится адекватные люди, понимающие, что они делают. Когда же у нас во главе находятся гедонисты и прожигатели жизни, вся система, она просто гниёт и ничего не делает. Она сама себя начинает сжирать.

1:47:17

А.Сталинов: Следующий вопрос про телевидение. Почему Вас не приглашают на ТВ?

И.Стрелков: Меня не то, что не приглашают, меня запрещено упоминать на ТВ. То есть, там если что-то проскакивает, то только случайно у кого-то, когда невозможно вырезать. Какое приглашать! Приглашают вот этих самых, клоунов.

А.Сталинов: Но вот, продолжение, получается, вопроса: Вы контактировали с Соловьёвым?

И.Стрелков: Нет, конечно, зачем я ему нужен, зачем он нужен мне?

А.Сталинов: Вы бы согласились участвовать в его передачах?

И.Стрелков: Нет.



А.Сталинов: Почему?

И.Стрелков: А потому, что я в театральных… Во-первых, люди, которые участвовали в его передачах, — у него идёт пятнадцатисекундная задержка. То есть, то, что называется прямым эфиром, на самом деле, прямым эфиром не является.

Самые неудобные для Соловьёва моменты, они в эфир не идут, их успевают вырезать. Там профессиональная команда монтажёров-операторов, которые просто, вот, по ходу вырубают всё, что идёт против линии партии. И поэтому некоторые мои товарищи, которые были, участвовали, ходили на его передачи, они себя увидели только сидящими, но не увидели того, что они говорят, или увидели свою речь сильно обрезанной. Я в театральных постановках не собираюсь участвовать.

А.Сталинов: То есть, вы не верите, что у него можно…

И.Стрелков: Я не то, что не верю, я знаю, что это, во-первых, невозможно, во-вторых, если он меня пригласит, это будет примерно следующее: это будет его диалог, где будет показано, как он будет меня тыкать пальцем, указующим перстом, а всё, что я ему отвечу, это просто не покажут. Зачем мне это нужно?

1:48:48

Он флюгер. Он наёмный пропагандон, извините за выражение. Самый натуральный. Каким он всегда был, таким и является. Он вертится в зависимости от линии партии. Если посмотреть его, взять в ретроспективе, за два года его выступления и сравнить, получится, что он несколько раз развернулся на 180 градусов. Несколько раз. Неинтересно беседовать с таким человеком, в таком формате, где он может распоряжаться беседой. Вот если бы мы беседовали на нейтральной площадке, где была бы примерно предоставлена одинаковая возможность высказаться мне и ему, я думаю, я бы с ним с удовольствием подискутировал. Но он не пойдёт на это, ему это не нужно.



А.Сталинов: Было бы интересно, тем не менее.

И.Стрелков: Ну, было бы интересно. Но, опять же, подчёркиваю, чтобы не выглядеть «лисицей и виноградом», персонажем басни, меня туда даже ни разу не приглашали. То есть, я отказываюсь от того, чего мне не предлагают. С этой точки зрения, моя позиция достаточно уязвима.

1:50:11

А.Сталинов: Игорь Иванович, а вот про раскол элиты просят уточнить. Есть ли часть элиты, которая на нашей стороне?

И.Стрелков: Я считаю, что на стороне нашей с вами точки зрения никакой элиты нет. Но объективно, объективная необходимость у них союзничать с нами есть, у значительной части. Объективно. Субъективно они этого могут не понять или не хотеть понимать. Но объективно у них нет другого выхода. Просто нет.

Многие, на самом деле, прошли по этому пути, ну, я же не даром приводил примеры Милошевича, там, и Януковича. Они все пытались договориться до самого конца, с теми, кто делал вид только, что хочет договориться. Результат известен. Объективно им необходимо идти на союз с нами, на опору на патриотические силы. И чем дольше будет, сильнее развиваться кризис, тем больше будет расти эта необходимость. Потом будет пройдена некая критическая точка, когда будет вообще что-либо безполезно делать.

А.Сталинов: Игорь Иванович, как Вы думаете, а в чём корень боязни патриотических сил? Ведь нечто подобное было перед революцией, было же мощное движение патриотическое, которое вот это движение пятого года практически задавило.

И.Стрелков: Ну, потому что ментально, ещё раз повторяю, ментально они западники и либералы. Они так воспитаны. Этого уже не изменить. Это в мозгах.



А.Сталинов: Ту элиту, практически, вырезали. Ну, что произошло с людьми?

И.Стрелков: Ну, подождите. Ту элиту — ведь, всё-таки, она худо-бедно три года воевала, всё-таки, потом, за себя.

А.Сталинов: Но её практически полностью ведь заменили во власти новой элитой. И всё равно мы пришли к тому же, опять.

1:51:58

И.Стрелков: Мы пришли к тому же опять именно потому, что у нас, на самом деле, господствовал к семнадцатому году, в голове у элиты, господствовал материализм. Они перестали верить в Бога. Вот, вообще перестали верить в Бога. Поверьте, вот почитайте, очень много книг, допустим, того же Бондарева. «Капитальный ремонт» — замечательная книжка, я её помнится, в своё время, проштудировал, и потом ещё раз через десять лет взял, и прочитал ещё один раз. Новым взглядом, уже на основании жизненного опыта и собственного опыта общения с чиновничеством и прочее.

Я понял, там один к одному, не верили в Бога вообще. Материалистическое мышление. В этом отношении какой-нибудь Великий князь, там, и большевики были абсолютно одинаковыми, стояли на одном поле. Не верили. Я просто недавно ходил в Эрмитаж, и там выставка, посвящённая Императорской фамилии. Там несколько портретов Великих княгинь. И ни на одной креста нет. Понимаете?

А.Сталинов: То есть, открытая грудь…

И.Стрелков: Да, нет креста. Понимаете? Любой православный человек, любого сословия, он обязан, ну, не обязан, ну, как бы вот…

А.Сталинов: Это потребность, да.

1:53:22

И.Стрелков: Ну вот, в этом отношении, потеряли веру — они были материалистами. А материалисты всё равно рано или поздно приходят к мысли, что надо жить для себя. Какой бы они идеи не придерживались: коммунистической, монархической, там, ещё какой-то… Потому что если материалист, то есть, если у него в голове сидит, что его жизнь заканчивается вместе с его физическим существованием, его «Я», то не имеет смысла вообще ничего делать, надо наслаждаться жизнью.



Отсюда и все кризисы. Отсюда кризис семнадцатого года, когда та элита, как говорится, перестала верить в Бога, стала материалистической, исходила из земного. Отсюда кризис 91-го года, когда коммунисты, потеряв свою идею, которая у них там сидела, они, фактически, пришли к тому же самому. Отсюда и сейчас кризис, который происходит. Когда только о Боге говорят, а, там, свечку подержать, это, типа, вот, модно, в церкви постоять.

А.Сталинов: Ну, это их поэтому и называют «подсвечниками».

И.Стрелков: Ну, да, так и есть. Я не говорю, что я такой, супер там, воцерковлённый православный, но, по крайней мере, понимание вот это у меня есть. Что Бог существует, и Бог с нас всех спросит за то, что мы делаем здесь на земле. И почему мы это делаем. И как.

А.Сталинов: Ну, вот в этом, что характерно, мы с Вами разделяем одну точку зрения. Мы все ходим под Богом и все перед ним ответим.

1:55:01

Вот, вопрос мне не очень понятен, может, Вы поймёте: «Вы недавно отказали Путину в поддержке»

И.Стрелков: Он у меня не просил поддержки, я ему не могу поэтому в ней отказать. Но я его не поддерживаю в том, что он сейчас делает. Не поддерживаю. Как я могу поддерживать Минск-2? Как я могу поддерживать его снова попытки помириться с Западом за счёт Донбасса? Как я могу его в этом поддерживать? Не буду я его в этом поддерживать. Почему я его должен поддерживать во всём?

Вот я его поддержал в Крыму. Полностью, чем мог. Всем, чем мог. Между прочим, с серьёзным риском, если уж не погибнуть, то оказаться за решёткой точно. В Донбассе, извините, я поддержал его действия полностью, с риском для жизни. А почему я сейчас должен поддерживать его действия? То, что он делает для Донбасса, я и так поддерживаю. Но то, что он там по-другому делает, его, вернее, чиновники, которые правят его именем, — это я не могу поддерживать, то, до чего довели этот Донбасс.

Не знаю, я не вижу необходимости поддерживать его в чём-то. Если он чётко выступит против Запада, и будет воевать за Россию, а не за интересы непонятно кого, если он откажется от вот этих своих либералов, которые гробят нашу экономику, науку и медицину, и культуру, и образование, то я его поддержу сразу же.

1:56:24

А.Сталинов: Игорь Иванович, а Вы считаете, есть кадровый резерв, на который можно опереться, не либеральный, патриотический?

И.Стрелков: Было бы желание, а люди найдутся. Главное, захотеть по‑настоящему. И не поручать разную работу одним и тем же людям.

Потому что, извините, хоть ты тресни, но Греф не будет патриотом никогда. Даже если ему поручить патриотическое воспитание молодёжи. И он за это возьмётся, если другого выбора не будет, только всё это будет выходить у него соответствующим образом.



Поручать внутреннюю политику, как это у нас занимался этим Сурков в своё время, человеку, который, как говорится, над всем издевается откровенно просто, и играет, причём, для него плевать на результат, ему главное — процесс игры, — это просто абсурд.

1:57:19

А.Сталинов: Ну, кстати, тоже интересный вопрос, и многие, наверное, над ним рассуждали: «какие силы привели Путина к власти и чем они руководствовались? Были ли они внутренние или внешние?»

И.Стрелков: Ну, я скажу так: я думаю, что тут всё было в комплексе, и просто в определённый момент была опасность потери управляемости процессами в России.

А.Сталинов: Заинтересованы были практически все власти …

И.Стрелков: На самом деле, да. Но и население тоже было частично заинтересовано. И всё на самом деле развивалось до 14-го года, до крымского кризиса, в этом русле. То есть, мы тихо гнили.

А.Сталинов: Ну, что происходило в девяносто восьмом, девяносто девятом — всё-таки, эта ситуация несколько улучшалась?

И.Стрелков: Подождите, у нас есть — знаете, есть такое понятие, люблю это сравнение приводить, — раковый больной. Вот у него рак, допустим, первой стадии. Опухоль. Если её начать вырезать, там будет много крови, состояние ухудшится. На второй стадии, там уже метастазы, — ещё больше крови, ещё больше будет мучиться. На третьей стадии уже безполезно, да? Потом наступает четвёртая термальная, и быстро всё заканчивается.

Вот в 1999-2000-м у нас был достаточно большой запас прочности, у больного, России, для того, чтобы эту операцию можно было провести с минимальным ущербом.

1:58:48

А.Сталинов: То есть, Вы считаете, что тогда это была первая стадия этой болезни.

И.Стрелков: Да. Сейчас у нас граница между второй стадией и третьей. То есть, операция ещё возможна, но она будет, конечно, очень тяжёлой и может привести к серьёзным… Ну, и к смерти, в том числе, больного. Но она ещё возможна. Если же мы перейдём к третьей стадии — всё, хана. Безполезно.

А вот чем занимались, условно говоря, мы все эти двенадцать лет? Ну, не двенадцать лет, с 2000-го до Крыма? Кололи наркотики. И больной, так: «хо-хо-хо, ха-ха-ха», прекрасно всё. Ничего не болит, бегает, прыгает. Вроде как и не болен совсем. Вроде как с колен встаём. А реально все те же процессы продолжаются, никуда они не делись.

Более того, повторяю, именно науку, именно образование уничтожать начали не так давно. При Ельцине на них не замахивались. Руки не доходили, воровать надо было, грабить, срочно. А их начали уничтожать вот, при Путине. При Медведеве и при Путине начали уничтожать. А это удар по будущему. Ну, а зачем, действительно, там, им тратить, когда всё равно помрёт? Лучше направить это на строительство индивидуальных яхт или вилл, эти средства. На олимпиаду какую‑нибудь, на которой можно украсть в семь раз больше, чем на космодроме.

2:00:15

А.Сталинов: Что двигало, как Вы думаете, Путиным, в знаменитой мюнхенской речи?



И.Стрелков: Не знаю. Не буду комментировать, тогда я за этим не особо следил, поэтому не буду трепать языком.
Только, совсем условно, наверное, ощущение…

Я так понимаю, что Путин исходил вообще в своей деятельности из того, что Россия должна стать более или менее равноправным партнёром Запада в западной системе. И его взбрыкивание произошло от того, что он понял, что никакого равноправного партнёрства даже не предусматривается, а предусмотрено место на заднем дворе, около сортира, ну, или «у параши», если так сравнивать… А ему это место не понравилось.

Только проблема в том, что если выбирать между своим двором и западным, то в любом случае, там нет места, все места заняты. России предусмотрено место в западном мире только, вот, в качестве сырьевого придатка, тем более, даже не одного. Не нужен им целиком такой придаток.

Их вполне устроит двадцать, двадцать пять ещё более мелких, послушных, полностью разоруженных и безсильных, вот так вот стоящих (показывает) маленьких, так называемых, демократий, типа Косово. Которые они будут выстраивать в несколько рядов, стравливать между собой, качать из них ресурсы. Ну, банановых республик. А когда те будут возмущаться, послали канонерку, она выстрелила пару раз, и всё закончилось.

2:01:55

А.Сталинов: Ну, и вопрос про малайзийский Боинг, кто его сбил?

И.Стрелков: Стандартный ответ: я не комментирую малайзийский Боинг вообще.

А.Сталинов: Как Вы относитесь к слухам, что после Дрёмова — Вы следующий?

И.Стрелков: Нормально, совершенно спокойно. Может быть, следующий, может быть, не следующий, мы все умрём, каждый в своё время.

А.Сталинов: А у Вас есть информация, что Вас хотят ликвидировать?

И.Стрелков: У меня такой информации нет. Вот есть Эдуард Коммунист, как говорится, прочитал в его блоге — если это считать информацией, то да, такая есть. Если нет, то, знаете, ко мне тут киллеры тут в очереди не стоят: «Игорь Иванович, мы Вас завтра собираемся того-этого». Ну, немножко смешно.

Я делаю то, что я должен, независимо от того… Кстати, так же жил Алексей Мозговой, абсолютно. Ну, убили, да, но он умер честным человеком, это не так мало, на самом деле.

А.Сталинов: Ну, кстати и спрашивают, почему так много командиров позволили себя убить?

И.Стрелков: Ну, от этого не спрячешься. Невозможно от этого спрятаться. Поверьте, если бы у меня была возможность не уехать с Донбасса, то есть, не ради себя, а ради общего дела, я бы не уехал, и тогда меня точно, я, наверное, первым бы пошёл. В рамках украинской ДРГ очередной. Но не так стоял вопрос.

2:03:20

А.Сталинов: Вопрос про Константина Долгова. Действительно он украл деньги?



И.Стрелков: Я не знаю, украл ли он их лично, но я с ним несколько раз встречался, крайний раз я встречался с ним в аэропорту города Ростова-на-Дону, мною лично передана достаточно крупная сумма на движение в Харькове, больше, чем кому бы то ни было. Куда делась эта сумма, он не отчитался, в Харькове не было сделано ничего, вообще ничего. Просто ничего. И это наглое существо ещё пишет мне, что он от меня ничего никогда не получал.

Конечно, я не могу это доказать, я ни с кого расписок не брал. Но существуют ещё очень многие люди, которые, как говорится, имели средства, которые что-то сделали. Он не сделал ничего. На те деньги, которые были ему переданы, можно было сделать многое, я по себе знаю. Как он сладко пел! Мы с ним гуляли вокруг памятника лошади, как я это называю, несколько кругов нарезали, и он рассказывал, как вот, всё вот… ЧМО! Мерзавец. Просто подлец. Поэтому его и выпускают на центральное телевидение. Он окормляется у Суркова.

2:04:48

А.Сталинов: Игорь Иванович, что Вы можете посоветовать делать простому гражданину в нынешней ситуации в России?

И.Стрелков: Жить, несмотря ни на что. Несмотря ни на что, жить, для тех, кто дееспособен, рожать как можно больше детей, независимо от того, что, какой бы плохой не казалась ситуация, как бы безнадёжной не казалась с точки зрения материальной. Наши предки не думали о материальном, рожали, в курных избах по восемь, по десять детей было. Дети — это наше будущее.

Ну и, по возможности, если будет возможность, если будет необходимость такая, встать на защиту страны в любой форме. Может быть, к станку, может быть, с лопатой в руках, может быть, с оружием. Ну и, по возможности, не уклоняться от борьбы, в той или иной форме. Не уклоняться, не сдаваться. Сдаваться нельзя. Затопчут, обязательно затопчут. Но перед этим ещё унизят.

Знаете, был такой деятель Гражданской войны… Поскольку я считаю, что в той Гражданской войне правда была у белых, это моё глубокое мнение, убеждение, соответственно, и герои у меня в основном среди белых, хотя некоторые красные командиры не могут не вызывать, тоже, уважения по своим подвигам и по своим талантам.

2:06:18

Тем не менее, был Чернецов, войсковой старшина, погибший весной 18-го года на Дону, зимой даже, зимой погиб, в феврале, если не ошибаюсь. И он на одном из собраний заявлял: да, я погибну, но я погибну как офицер, как мужчина, за Россию, и как честный человек, с честью — ну, я дословно не буду цитировать, кому хочется прочитать, в «Тихом Доне» дословно, Шолохов, или кто-то другой, привёл данную фразу.

Да, он умер, он погиб, как честный человек, в бою, как герой, фактически. А те, кто тогда уклонились от выполнения своего долга, — обращался он к офицерам — их просто всех перестреляли. Только перед этим ещё унизили во всех отношениях, вогнали в самое низшее состояние, какое только можно.

Поэтому я считаю, что сдаваться нельзя никогда. Если во что-то веришь, это надо отстаивать, защищать, независимо от того, чем это тебе грозит. И не бояться того, что тебя прикончат, пристрелят, там, отравят, раздавят машиной. Какая разница? Неизвестно ещё, как лучше умереть. Умереть мгновенно от пули, как погибли командиры Донбасса, или сдохнуть в своей кровати, всеми брошенным, в своём собственном дерьме, извините за выражение.

2:07:51

А.Сталинов: Вот вопрос сослагательный: «Если бы в Харькове захватили Обл. администрацию, вооружились, изменило бы это ситуацию в целом?»

И.Стрелков: В Харькове была, насколько я помню, захвачена Обл. администрация, просто там не было оружия и не было решительных командиров, которые могли бы управлять.

Собственно говоря, Донецк вполне мог повторить судьбу Харькова. Вполне мог бы повторить.
Там всё складывалось точно так же: тоже не было оружия, его было крайне мало, тоже, никто не понимал, что делать, администрацию захватили, и всё. И несколько дней сидели, ждали, что же делать дальше. Рано или поздно, после Харькова, к ним бы тоже приехал, не Беркут, а, вместо СОБРа, Альфа, или как там, и зачистили их всех. Или как в Одессе, приехала бы толпа нациков, которые бы снаружи прикрывали нацгвардию, и закончилось бы всё очередным большим пожаром. В общем, если бы да кабы да во рту росли бобы…

2:09:01

А.Сталинов: Всё-таки, просят, подробнее, если есть такая возможность, кому выгодны были убийства командиров?

И.Стрелков: Выгодны? Действующей власти Луганска было выгодно убийство, конкретно, Мозгового. Он наиболее, из всех командиров, ну, Беднов тоже сыграл серьёзную роль, — сильнее всего мешали они двое.

А.Сталинов: В чём они были помехой?

И.Стрелков: Беднов реально вынашивал планы смещения их, а Мозговой являлся моральной альтернативой, и потенциальную опасность представлял очень большую. Кроме того, у него оставались в руках вооружённые силы, и он, кроме того, фактически, открыто заявлял, что даже если минский сговор будет реализован, то он будет против этого, продолжать сражаться. В этом отношении он мешал не только непосредственно Плотницкому и его шайке, он мешал и всей сурковской банде, здесь, в Москве, всему этому направлению.

Поэтому тут даже сомневаться не приходится, все сказки про ДРГ — это сказки. Можно, конечно, вешать лапшу людям на уши дальше, сколько угодно, это у наших пропагандонов замечательно получается, но для всех думающих и разбирающихся в ситуации людей — это аксиома. И на Донбассе никто не верит, включая самого Плотницкого, естественно, не верит в то, что…

2:10:31

А.Сталинов: Игорь Иванович, но тогда получается, что недостаточно, чтобы народ поднялся и просто взял оружие в руки. Он должен, тогда получается, занимать все институты власти и осуществлять полное управление…

И.Стрелков: В Для того, чтобы осуществлять управление, нужен аппарат этого управления. Вот, знаете, почему всё-таки я, когда мне говорят, что, вот, он сторонник Путина, и так далее — я подчёркиваю, я не сторонник Путина, я сторонник России.

России с Путиным во главе будет легче пройти смуту, чем без Путина, по одной простой причине: потому что он — единственная легитимная фигура в стране осталась. Кроме него, легитимных фигур нет, всех остальных зачистили. Есть Путин, и больше никого. Вот выдерни этот гвоздь, всё начнёт рассыпаться, вся легитимность власти.

А почему, много раз повторял этот аргумент, ещё раз повторю, в семнадцатом году Россия смогла пережить вот этот кошмар революции и гражданской войны, — потому что у неё были колоссальные потенциальные силы. Восемьдесят процентов населения проживало в деревне. И восемьдесят процентов населения могло кормить себя.

2:11:39

Восемьдесят процентов населения придерживалось традиционных ценностей. Слова «гомосексуалист» никто не знал. В семьях было по восемь, по десять детей. Это тот ресурс, который потом выработал Сталин и добил Хрущёв. И война взяла. Фактически, действительно, после революции по тем или иным причинам, десять миллионов мы потеряли в ходе Гражданской войны и революции, два миллиона в ходе Первой мировой войны, двадцать семь миллионов потеряли в ходе Великой Отечественной войны, вот, и сколько-то ещё, действительно, в результате репрессий.

И самое главное даже не в этом, а в том, что индустриализация вообще не предусматривает больших семей. Городское население — один-два ребёнка, максимум, не говоря уже о том, что много людей остаётся вообще без детей, бездетными. Это закон урбанизации. Вот этот ресурс мы полностью выжрали, выработали, как говорится, к шестидесятым годам. Весь запас, с которым страна подошла к семнадцатому году. Было, на основании чего восстанавливаться. И человеческий ресурс, и природный ресурс, и продовольственная была независимость реальная. С индустрией было плохо, но вот её тоже смогли построить.

А сейчас у нас что? Деиндустриализация, практически, прошла, население сокращается, по крайней мере, несущее население, то есть, русское, и ни чем его заменить невозможно, никакими таджиками, никакими узбеками, никакими, там, цыганами, никак не заменить.

А.Сталинов: Но попытки были.

2:13:20

И.Стрелков: Попытки были, но маршал Баграмян, которого, я думаю, никто не обвинит в том, что он русский шовинист, писал, что дивизия, в которой русские составляют меньше шестидесяти процентов, не боеспособна. Хоть кого поставь.

Национальные дивизии… Немцы ворвались в Крым в 41-м году, почему? Потому что дивизия из крымских татар разбежалась полностью, в полном составе. И они просто прошли по пустому месту. Как же так, не защитили перешейки? А кто защищал? Формально на бумаге была дивизия, а реально — никого.

Тоже, как сейчас в Донбассе на бумаге два корпуса, а, вот, не дай Бог, вот, не хочу каркать. Но то, что я знаю об этих корпусах, это говорит о том, что на бумаге — есть. Хорошо, что у украинцев армия такая же, на бумаге во многом. Были бы там немцы, там бы вообще всё кончилось на стадии становления.

Я помню, когда я был в Чечне, в первую кампанию сержантом-артиллеристом, контрактником, я, смотря на наш бардак изнутри, в качестве заместителя командира взвода, командира орудия, думал: Господи ты Боже мой! Если бы против нас, с нашим тогдашним, современным оружием, если бы против нас были бы немцы с оружием образца 41-го года, с их танками Т-2, Т-3, Panzer II, Panzer III — они бы нас раскатали, мы бы хрюкнуть не успели.

Но, слава Богу, сейчас и немцев тех нет, там тоже деградация очень далеко зашла, в этом есть тоже шанс для возрождения России. Деградация идет там тоже стремительно. Сто лет назад никакие псаки были просто невозможны в Соединённых Штатах. Там если бы кто‑то так один раз обгадился, там люди стрелялись тоже, там тоже было определённое представление о чести, которого сейчас нет в принципе, у них — тем более.

2:15:17

А.Сталинов: Спрашивают, знаете ли Вы кого-нибудь из ныне живущих, кто может быть выдвинут на место хотя бы временного лидера в оппоненты Путину? Или перевелась земля русская?

И.Стрелков: Здесь такой вопрос смешной, вы понимаете, выдвинут кем? Как? Ситуация, пока Путин управляет, она вообще не подразумевает, к сожалению, преемников. Идеальным для Путина было бы создание системы — Цезарь Август, той системы, которая существовала в Риме времён принципата, когда август делегировал часть своих полномочий сенату, то есть, верховный император. То есть, сенатские провинции были, сенат принимал участие в решениях и нёс часть ответственности на своих плечах. Основную власть, осуществлял, естественно, высший, верховный император, и зачастую он при жизни назначал себе преемника, который, пока август был жив, или действовал, — он учился, а потом занимал его место.

Вот эта ситуация была бы идеальной. И вот, ошибка Сталина, колоссальнейшая, именно в том, что он этого не сделал. Он не оставил после себя преемников, и случайные преемники пустили всё его дело прахом, полностью. У Путина этого нет, видимо, нет этого понимания, что это необходимо сделать. Просто нет. Есть Путин — и пустота. Помните, «Чапаев и пустота», я, правда, не смог прочитать, не понравилось, я такую философию не люблю, но… Путин и пустота. И если считать преемником вот этого жалкого Медведева — ну, это убожество. «У него даже нет усиков» (смеются). «У него даже есть талия», да?


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /