Отчет ЦБ раскрывает данные о международных резервах за период с июля 2017 года по июнь 2018-го. Традиционно эти сведения публикуются с полугодовой задержкой. Как отмечается в докладе регулятора, это «обусловлено высокой чувствительностью цен на мировых финансовых рынках к действиям крупнейших участников рынка».

Вот как выглядят ключевые показатели отчета на этот раз:

— объем активов ЦБ в валюте и золоте вырос на 9,6%, до $ 458,1 млрд;

— доля доллара США в рыночной стоимости активов снизилась с 43,7% до 21,9%;

— доля в евро выросла с 22,2% до 32%, в юанях — с 5% до 14,7%.

В долларовом эквиваленте объем вложений в евро и юани оказался примерно одинаковым — чуть более $ 44 млрд. Но если в европейскую валюту он увеличился на 45%, то в китайскую — почти втрое, более чем на $ 100 млрд. Выросли также вложения в японских иенах на $ 20 млрд., а в британских фунтах снизились более чем на $ 7 млрд.

Доля активов в других валютах и золоте фактически не изменилась.

А вот как выглядит ситуация с распределением активов по странам. Доля США снизилась за год с 32,5% до 9,6%, КНР выросла — с 0,1% до 11,7%, Японии — с 1,7% до 7%, Франции — с 12,7% до 15,5%, Германии — с 10,4% до 12,7%.

На деле, эти цифры демонстрируют результаты политики России по диверсификации золотовалютных резервов и уходу из доллара США. Как пояснял в октябре президент Владимир Путин, Банк России вынужден изменить структуру резервов из-за политических рисков. Примерно тогда же глава ЦБ Эльвира Набиуллина уточняла, что регулятор проводит политику диверсификации резервов с учетом экономических, финансовых и геополитических рисков.

Напомним, ускоренный вывод резервов России из гособлигаций США начался в апреле 2018 года. Именно тогда Минфин США в ответ на «разнообразную злонамеренную деятельность РФ» приступил к принципиально новому расширению антироссийских санкций. Так, в апрельский «черный список» впервые попали крупные бизнесмены, не связанные с нефтегазовой отраслью, и их активы, в том числе «Русал» Олега Дерипаски.

Тогда вложения России сократились вдвое, с $ 96,1 млрд до $ 48,7 млрд., в мае — еще втрое, до $ 14,9 млрд. (против $ 164,3 млрд. до крымских событий). Сейчас, по последним имеющимся данным Минфина США (по состоянию на 1 ноября 2018 года), они составляют $ 14,6 млрд.

Впрочем, в истории с резким сокращением доли РФ в американском госдолге имеется любопытный поворот. Эксперты влиятельного американского Совета по международным отношениям (CFR) утверждают, что Москва продала не 84% казначейских бумаг США, а всего 45%, спрятав остальные облигации в офшорах. Так, по данным CFR, в апреле и мае 2018 года владения госдолгом США резко выросли в Бельгии, где расположен офшорный банк-депозитарий Euroclear, и на Каймановых островах — на $ 25 млрд. и $ 20 млрд. соответственно. Если принять версию CFR, получится, Россия не особенно выходила из казначейских американских бумаг. Они просто перевела их в депозитарии под другой юрисдикцией, где они стали «не видны» для Минфина США.

Спасет ли теперь наши международные резервы перекладка их в юани и евро?

— Перекладка из доллара в юани и евро связана, прежде всего, с изменением доходности валютных активов, — уверен руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Из отчета ЦБ следует, что доходность доллара США составляла 0,35% годовых, фунта стерлингов — 0,23%, канадского доллара — 0,91%, австралийского доллара — 1,75%. Юань демонстрировал доходность 3,2% годовых, а евро — отрицательную доходность — минус 0,17%.

Банк России, как любой крупный игрок на мировом финансовом рынке, реагирует прежде всего на эти показатели. А они меняются в рамках тренда, который имеется у каждой из валют.

Так вот, именно с долларом ситуация складывалась неочевидная. В первой половине 2018 года наметилась тенденция к укреплению американской валюты, и к снижению ее волатильности. Это сужало возможности Банка России по игре на разнице курсов. Кроме того, дорожали российские обязательства, номинированные в долларах. Эти рыночные факторы послужили главным сигналом к снижению доли валютных активов в долларах.

«СП»: — Насколько значимым в этой ситуации был санкционный фактор?

— Он был весомым с том смысле, что многие наши внешнеэкономические контрагенты стали сталкиваться с затруднениями при обслуживании торговых сделок в долларах. Так, платежи за поставленные Россией вооружения задерживались, по данным Минфина РФ, вплоть до одного месяца. В итоге мы с некоторыми странами, прежде всего с Индией, фактически полностью перешли на национальные валюты в расчетах за оборонные поставки.

Кроме того, многие наши коммерческие и государственные банки попадали под так называемый режим проверки платежей, из-за которого транзакции растягивался вплоть до двух недель, и платежи зависали.

В итоге, операции именно в долларах становились для многих наших партнеров обременительными. Не то, чтобы они вообще не проходили — растягивалось время, а это всегда сопряжено с определенным кассовым разрывом для экспортера, и с риском восполнять этот разрыв дополнительными займами. Все это повышало исполнительные издержки за транзакции, что было неприемлемым.

«СП»: — Ситуация с евро и юанем выглядит лучше?

— Евро в первой половине 2018 года выглядел довольно неустойчивым. В тот период резко рос госдолг США, евро терял позиции и демонстрировал высокую волатильность. Замечу, что и ставка по депозитам Европейского ЦБ была отрицательной. Тем не менее, с учетом наших торговых связей с Европой и возможности перевода части расчетов в европейскую валюту, увеличение доли наших активов в евро представляется правильным.

С юанем ситуация более сложная. Мы в первой половине 2018 года сделали ставку на перевод значительной части нашего торгового оборота с Китаем в юани и рубли. В результате, сейчас примерно 10% от этого оборота осуществляются в национальных валютах — и это очень немало.

С другой стороны, во второй половине 2018-го процесс начал притормаживать. Прежде всего, под воздействием торгово-политической напряженности в отношениях Китая с Соединенными Штатами.

Тем не менее, мы рассчитываем, что доли национальных валют в товарообороте между нашими странами значительно поднимутся. Раз так, нужно иметь и кредитные линии между нашими Центральными банками, и определенную резервную позицию в юанях, чтобы при необходимости финансировать российских экспортеров.

Думаю, как только развиднеется ситуация в торговых отношениях США и Китая, процесс перехода на торговлю за юани и рубли возобновится.

«СП»: — Мы и дальше будем выходить из доллара?

— Основной тренд понятен: в условиях непрекращающегося санкционного давления на финансовый сектор РФ мы будем снижать долю доллара — и в валютных активах, и в торговых расчетах.

Думаю, кроме того, мы будет и дальше снижаться доля активов в фунтах. Это связано с неопределенными экономическими перспективами Британии в связи с предстоящим «брекзитом». Неясно, какими условиями будет обставлен выход страны из ЕС — будет ли это жесткий вариант без всякого соглашения, или же мягкий вариант.

А вот активы в евро мы будем только наращивать. Еворопейцы, напомню, объявили о широкомасштабной программе повышения доли евро в международных расчетах. На деле, Брюссель будет приветствовать переход на евро в сфере энергетических поставок.

Это среднесрочный тренд, и он полностью совпадает с интересами России.

Кроме того, комфортная ситуация складывается с канадским и австралийским долларами. Эти валюты поднимались в связи с хорошими позициями стран на минеральных рынках, и устойчивым счетом их текущих операций. Поэтому не исключаю, что доля этих валют в структуре валютных активов ЦБ РФ также вырастет.

— В условиях обострения отношений с США и англосаксонским миром в целом, Россия делает необходимые с политической точки зрения шаги по избавлению от доллара и фунта, — считает декан факультета социологии и политологии финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Внутри российского общества наблюдается определенное брожение: вроде мы с Западом находимся в жесткой конфронтации, но при этом продолжаем вкладываться в американские бумаги и валюту. С другой стороны, определенные круги российской элиты воспринимают это как сигнал, что на деле мы с Западом ссориться всерьез не намерены, и наше противостояние носит чисто имитационный характер.

Выходя из доллара, мы политически проясняем эту ситуацию, и бросаем вызов главному символу Америки. Хотя, как известно, доллар — не совсем национальная валюта США, а скорее валюта ФРС, которая носит наднациональный характер. Как бы ни было, мы сейчас фиксируем собственные приоритеты, и начинаем контригру против доллара.

По сути, доллар в мире является валютой переоцененной — подкрепляется он, в основном, силовой мощью США. А поскольку выросло число стран, которые хотят многополярного мира — это Россия, Китай, и даже континентальный ЕС — сокращение активов в долларах могут поддержать и другие игроки. Судя по тому, как активно Россия вкладывается в юани, Китай также решил в игре против доллара поучаствовать.

Это значит, проект дедолларизации мировой экономики обретает реальную перспективу.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /