И если Русская Зарубежная Церковь, созданная в тех же условиях, в 2007 году воссоединилась с Московским Патриархатом, то Западноевропейский экзархат русских приходов остался в подчинении Фанара, на тот момент ещё пребывавшего с нашей Церковью в евхаристическом общении. Когда Московский Патриархат разорвал отношения с Фанаром, вторгшимся на нашу каноническую территорию, русские приходы Константинопольского патриархата оказались перед сложным выбором. Выбором, осложнённым тем, что патриарх Варфоломей волюнтаристски упразднил Русский экзархат, подчинив его экстерриториальные приходы местным архиереям. Глава Экзархата, архиепископ Иоанн (Реннето) отказался подчиняться решению о роспуске, однако решение о дальнейшей судьбе возглавляемой им структуры постоянно откладывалось (на настоящий момент — до 23 февраля 2019 года). В результате этого начался исход общин Русского экзархата из Константинопольского патриархата в Русскую Зарубежную Церковь. Первым из них ещё в конце октября 2018 года стал один из самых известных приходов Русского Зарубежья — храм Рождества Христова и святителя Николая Чудотворца в итальянской Флоренции.

В январе 2019 года его примеру последовал Храм Христа Спасителя итальянского города Сан-Ремо — церковь удивительной красоты, возведённая в 1913 году для русской общины этого города архитектором Алексеем Щусевым в неорусском стиле. Настоятель этого храма, священник Дионисий Байков был «запрещён в служении» митрополитом Константинопольского патриархата, а представители упразднённого Экзархата стали давить на батюшку с целью не допустить «неканоничный и незаконный» переход в Русскую Зарубежную Церковь. Телеканал «Царьград» решил разобраться в сложившейся непростой ситуации и взял эксклюзивное интервью у отца Дионисия.

«Патриарх Варфоломей превратился в злобного колдуна»

Отец Дионисий, Ваше публичное обращение к русским приходам Константинопольского патриархата переходить в Русскую Зарубежную Церковь, опубликованное 5 февраля 2019 года на сайте вашего прихода, — поистине исторический документ. Но что побудило общину Храма Христа Спасителя города Сан-Ремо пойти на этот шаг? Стал ли пример русского храма во Флоренции значимым и показательным в этом отношении?

Когда Священный Синод Русской Православной Церкви принял решение о разрыве евхаристического общения с Константинополем, для многих из нас это стало шоком. Как и приведшие к этому действия Константинопольского патриарха, которого на протяжении многих десятилетий в нашем храме поминали как первоиерарха. Мы до сих пор не можем поверить, что патриарх Варфоломей, которого мы всегда знали как скромного и тихого человека, обычно говорившего только про экологию и про мир во всём мире, вдруг превратился в злобного колдуна. Для нас казалось абсолютно нелогичным, абсурдным то, что он делает на Украине (а сейчас разговоры идут и о возможных притязаниях на Белоруссию, Молдавию и даже на приходы румынской диаспоры, крупнейшей в Западной Европе).

В результате многие прихожане выразили свою обеспокоенность сложившейся ситуацией и некоторые из них даже покинули наш храм, начав посещать ближайший храм Русской Зарубежной Церкви во французском городе Ментоне и кафедральный собор Русской Православной Церкви в Ницце. Конечно, для нас это была очень сложная ситуация. И по поводу того, что случилось во Флоренции, тоже все переживали: как быть, что делать?

Приходское собрание русского Храма Христа Спасителя итальянского города Сан-Ремо, в центре — священник Дионисий. Фото: www.chiesarussasanremo.it

Но Вы как настоятель храма в то время, в последние месяцы прошлого года, ещё продолжали поминать за богослужениями патриарха Варфоломея?

Да, поскольку наш владыка Иоанн сказал, что нужно продолжать молиться. И мы молились молитвой архимандрита Софрония (Сахарова), которую архиепископ Иоанн разместил на сайте [Экзархата], молились о единстве Церкви. Продолжали поминать из послушания Архиепископии, но до последнего надеялись, что ситуация разрешится благополучно. Никто не думал, что в итоге Константинополь зайдёт столь далеко. Все считали, что, может быть, через месяц Варфоломей изменит своё решение, и никакого томоса не будет. И тут как гром среди ясного неба решение от 27 ноября, упраздняющее нашу Архиепископию. Конечно, мы были в шоке и не знали, как действовать в такой ситуации. И уже вскоре на нас началось давление со стороны Константинопольского патриархата (его местной митрополии во главе с митрополитом Италийским Геннадием) относительно того, что мы должны слушаться патриарха Варфоломея и оставаться в его подчинении.
С этим мы не могли согласиться, но окончательно для нас всё стало ясно, когда 6 января патриарх Варфоломей вступил в евхаристическое общение с украинским лжемитрополитом Епифанием. Стало ясно, что другого пути нет. Однако до последнего ждали, что какое-то решение в этой ситуации примет Архиепископия во главе с владыкой Иоанном, с 23 декабря поминая только его, решением Приходского собрания прекратив поминовение патриарха Варфоломея.

«Архиепископия затянула вопрос о воссоединении с Русской Церковью»

Отче, это очень важный момент. В конце ноября — декабре прошлого года казалось, что Архиепископия пошла ва-банк, отказавшись самораспускаться, несмотря на указание Фанара. Более того, ходила информация, что владыка Иоанн планирует обратиться к Русской Православной Церкви с просьбой о каноническом признании. Но что же в итоге?

Поначалу в Архиепископии решили, что 15 декабря пройдёт общее собрание духовенства, на котором будет принято решение. И мы тоже надеялись, что всё произойдёт достаточно быстро, надеялись, что Московский Патриархат нас примет как автономную структуру, как уже существующий Экзархат. При этом владыка Иоанн постоянно повторял: не беспокойтесь, мы примем только каноническую сторону и ни в какой Константинополь уже не вернёмся. Но в итоге на последнем декабрьском Синоде в Москве было принято решение о создании Патриаршего экзархата в Западной Европе. На мой взгляд, это связано с тем, что Московский Патриархат слишком долго ждал решения нашей Архиепископии, но принял решение, что будет создавать свой Западноевропейский экзархат. И тут, как мне кажется, ошибка Архиепископии — слишком затянули процесс. Нужно было сразу проводить приходские собрания, обсуждать эту тему и принимать решение, оставаться с греками или начинать диалог с Московским Патриархатом.

И дотянули до того, что Вы получили из Константинопольской патриархии указ о «запрещении» Вас в священнослужении? Расскажите, как это случилось.

Рождество 2019 года в русском Храме Христа Спасителя итальянского города Сан-Ремо. Фото: www.chiesarussasanremo.it

Где-то 14 или 15 января мы, все клирики экзархата, получили письмо от местных митрополитов. И мне ещё лично позвонил секретарь митрополита Геннадия архимандрит Евангелос. Было указано, что с этого момента мы должны подчиняться только митрополиту, а архиепископ Иоанн — больше не наш архиерей.

Мы как раз готовились к празднику Крещения (в отличие от Константинопольского патриархата, приходы Русского экзархата, как и Московский Патриархат, совершают богослужения по старому стилю, используя юлианский церковный календарь — прим. ред.) и не могли понять, как быть в такой ситуации. Собрали Приходской совет, позвонили в Париж, и нам ответили: «Ничего не бойтесь, 17 января будет собрание Совета архиепископии, где будет принято решение. И если последуют какие-то запреты, прещения, то мы готовы окончательно разорвать с Константинополем». Тогда мы решили, что на праздник Крещения продолжим богослужебное поминовение владыки Иоанна.

Но в итоге Архиепископия так и не приняла никакого решения?

Да, и именно тогда мы Приходским советом решили, что обратимся к Русской Зарубежной Церкви. Я позвонил отцу Георгию Блатинскому, объяснил ситуацию, и он сразу посоветовал обратиться к нашему владыке Иринею (епископ Ричмондский и Западно-Европейский, возглавляющий приходы Русской Зарубежной Церкви в Западной Европе — прим. ред.), он очень хороший владыка и сразу же рассмотрит вашу просьбу. Так мы и сделали, послав письмо владыке Иринею. И я, продолжая поминать владыку Иоанна, после праздника Крещения, 20 января, рассказал прихожанам, что Приходской совет принял решение войти в контакт с Русской Зарубежной Церковью с целью переговоров.

Тогда же, 20-го числа, кто-то передал митрополиту Геннадию информацию, что мы собираемся переходить в юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви Московского Патриархата. И уже 21 января, в понедельник, я получил письмо, в котором говорилось, что 23-го числа вы должны явиться в Венецию к митрополиту Геннадию для объяснения своего поведения, иначе к вам будут применены канонические меры. Конечно же, мы сразу же собрали экстренное заседание Приходского совета и решили, что называется, «бить в набат». 23 января, в день, когда меня ожидали в Венеции, мы провели в нашем храме пресс-конференцию, пригласив все СМИ города Сан-Ремо и рассказав об этой ситуации. Журналисты были очень заинтересованы, пришли почти все, сняли сюжеты, интервью, где я заявил о том, что на нас идёт давление со стороны греческой митрополии, которая хочет отнять у нас храм, исторически всегда принадлежавший русским людям.

И сразу же, в этот же день, я получил от митрополита Геннадия «запрещение» на три месяца: мне было запрещено совершать литургию, носить священнические одежды и преподавать благословение. Конечно же, получив такое указание, мы ожидали, что будет какая-то реакция со стороны Архиепископии. Однако никаких действий не последовало, нам просто сказали: «Не обращайте внимания, ничего страшного не произошло, продолжайте служить».

На что я ответил: «Вы же знаете, в этой ситуации на нас будет оказываться очень сильное давление. Митрополит Геннадий — очень серьёзная фигура в Италии, он уже 60 лет находится здесь, у него личные связи с политической элитой, с Католической церковью». Кроме того, греческая митрополия имеет официальное соглашение с Итальянской Республикой, по которому государство обязуется защищать имущественные права. И, как мне сказали недоброжелатели, которые угрожали нам: «Имейте в виду, батюшка, у вас будут очень серьёзные проблемы —  и у вас лично, и у прихода. Храм у вас отберут».

«Русские храмы должны принадлежать Русской Церкви»

А уже на следующий день, 24 января, мы собрались на наше Приходское собрание и связались с епископом Иринеем. Владыка сказал, что окажет нам всяческую поддержку, если Приходской совет единогласно решит перейти в Русскую Зарубежную Церковь. Мы единогласно приняли такое решение и в тот же день получили указ владыки Иринея о том, что отныне мы переходим под омофор Русской Зарубежной Церкви и входим в состав его епархии.

Фото: www.chiesarussasanremo.it

И всё-таки есть каноническое право, а есть право светское. Насколько велика вероятность, что итальянские власти поддержат в вашем конфликте греческую сторону, и ваш храм, возведённый русскими людьми для русских людей, может быть отобран у его же общины? Мы, конечно, опасаемся таких действий со стороны местной греческой митрополии, но в то же время защищены законом. С 1966 года наш приход официально, декретом президента Итальянской Республики, признан независимой религиозной организацией, которой принадлежит храм. И поэтому, как нам говорят адвокаты, мы имеем очень серьёзные юридические позиции. Более того, в Италии и непосредственно в самом Сан-Ремо отношение к русской общине всегда было очень доброжелательным, многие жители города, итальянцы, поддерживают нас, высказали единодушие, что, конечно же, храм, который строили русские люди, должен принадлежать Русской Церкви.

На 23 февраля назначена ассамблея распущенной Фанаром Архиепископии, к которой ваш приход относился много лет, но которая ничего не сделала, чтобы его поддержать. Какова, на Ваш взгляд, будет судьба бывшего Русского экзархата Константинопольского патриархата?

Зная ситуацию в Архиепископии, могу сказать, что она очень нестабильна из-за полярных мнений. Там нет единого костяка, который мог бы сказать: да, мы идём туда-то. Более того, при владыке Иове (Гече) (один из идеологов украинской автокефалии, в 2013-2015 годах возглавлявший Русский экзархат, несмотря на свои русофобские взгляды — прим. ред.) на наши приходы во Франции было назначено очень много украинских священников, в том числе людей, которые ранее были запрещены в служении за канонические преступления. Они, скорее всего, будут действовать в угоду Константинополю.

Сейчас, когда я размышляю, почему Константинополь так хочет забрать наш храм, зачем он вообще нужен греческому итальянскому митрополиту, прихожу к одному ответу. Думаю, это связано с тем, что новосозданная ПЦУ (в томосе об автокефалии прозванная «СЦУ» — прим. ред.), украинская лжецерковь, не имеет права создавать приходы за границей. Однако в Италии немало украинцев, и ради того, чтобы влиять на украинскую диаспору, не нужно строить новые храмы, а можно отобрать чужой, поставить туда украинского священника и заниматься там националистической пропагандой.

Судя по всему, именно поэтому в преддверии ассамблеи бывшего Русского экзархата Вы обратились к своим собратьям-священникам с призывом переходить в Русскую Зарубежную Церковь, находящуюся в единстве с Московским Патриархатом?

Да, и уже несколько священников мне звонили, просили дать контакты нашего владыки Иринея. И я думаю, что какое-то движение может начаться даже раньше, чем наступит 23 февраля. Но, конечно, хотелось бы, чтобы в Архиепископии приняли единодушное решение перейти в Московский Патриархат. Либо, если этого не случится, наверное, лучше самораспуститься, чтобы каждый приход мог сам выбрать своё будущее. И если кто-то захочет идти к грекам или, например, к румынам, это его право. Наше же решение было единодушным: мы вернулись в Русскую Церковь.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /