«Новые правящие слои отказались от реформы государства и создания сильных институтов, действующих в условиях верховенства права», — утверждается в докладе, подготовленном горбачевцами и кудринцами. Началась реставрация доперестроечного государства. В результате, сетуют «перестройщики», ликвидирована политическая конкуренция, наиболее значимые СМИ оказались под контролем государства и стали орудием пропаганды, постоянно сокращается поле гражданской активности. Вкупе с тем, что однобокая сырьевая модель экономики тормозит развитие страны, все это ведет к глубокой дестабилизации системы. Даже главная, по Горбачеву и Кудрину, победа перестройки — падение «железного занавеса», завершение «холодной войны» и утверждение демократических ценностей в странах коммунистического блока — под угрозой. «Печально, что мы сегодня снова находимся в конфронтации с Западом, это точно тупиковый путь, — говорит Кудрин. — Это приведет к ослаблению страны».

Вот такой диагноз — подразумевающий совершенно конкретный рецепт лечения. С чем из этого можно согласиться — «экономическая и политическая модель, созданная в России после перестройки и свернутых реформ 90‑х годов, неэффективна». Вот только по мнению Горбачева и Кудрина, это произошло вследствие сворачивания «рыночных и демократических реформ» либералов. То есть Гайдар и Чубайс (а по инерции в начале нулевых и сам Кудрин) строили эффективную модель. Все испортил «свернувший реформы» к концу своего первого срока Путин. Примерно то же самое говорит и бывший премьер Касьянов — только в его версии главным реформатором выступает, конечно же, он сам.

Все эти разговоры о необходимости новой перестройки настолько нахальны, что оторопь берет. Приходит на ум знаменитая реплика мультипликационного героя: «Шо, опять?!» Но Горбачев с Кудриным не шутят — и значит, нужно напомнить, как все было на самом деле.

В действительности неэффективная модель возникла именно в результате перестройки и реформ 90‑х — и Путина можно упрекнуть лишь в том, что он слишком медленно демонтирует ее. Эта медлительность имеет две главные причины — субъективную и объективную. Объективно Путин имеет дело с элитой, сформировавшейся в годы перестройки и реформ 90‑х — то есть максимально эгоистической, почти что антигосударственнической и уж точно непатриотической. Эту элиту не отодвинешь в сторону одним мановением руки — у них ресурсы, власть, влияние. Ее не сметешь чекистским призывом — даже самым честным государственникам из числа «путинцев» приходится действовать в этой среде и атмосфере. Именно эта элита правит страной — и только в последние годы Путин начал системно теснить ее и готовить замену. Почему только в последние? А потому — и это и есть субъективная причина, — что Путину приходилось буквально поднимать со дна Россию, которую к началу нулевых поставила на грань выживания как раз эта самая постперестроечная «элита».

Более антинационального эксперимента, чем тот, что был поставлен над страной в 90‑е годы, сложно представить — совершенно справедливо его сравнивают с первыми послереволюционными годами, когда большевики-интернационалисты пытались изменить код русской цивилизации. Но большевиков Россия переварила и русифицировала, а современные либералы ничего не поняли и ничему не научились. Ладно, Горбачев — хотел больше социализма, получил развал страны и крах системы, ничего не понял и продолжает обвинять в провале всех, кроме себя. Но Кудрин — он ведь не только уверен, что надо продолжить реформы 90-х, но и на голубом глазу утверждает, что никакие внешние силы не хотят ослабления России. Как говорил вождь либералов столетней давности: «Что это — глупость или измена?»

России действительно нужны реформы — но противоположные тем, что предлагают наши либералы. Нынешняя модель — переходная: от либерального гомункула, родившегося в 90-е, к новому, еще только формируемому государственному укладу. Чтобы стать устойчивым и крепким, наше государство должно опираться на незыблемые основания, производные от национального уклада, традиций и идеалов русского народа. Социально-экономический строй, идеология, культура и образование, принципы государственного устройства и механизмы отбора служивого сословия, государевых людей (настоящей, национальной элиты), формирование национальной интеллигенции — все это должно отвечать чаяниям народа, его вере и устремлениям. Опыт перестройки и постперестройки показал, что русским невозможно ничего навязать. Можно на какое-то время запудрить им мозги, повести по ложному следу, обмануть, обокрасть, даже захватить власть над ними — но такая конструкция будет непрочной, временной, как и положение ее выгодополучателей. Ничего настоящего, живого, крепкого создать вопреки народу все равно не получится. В этом состоит главный урок перестройки и последовавшего за ней смутного времени. Россия вышла из него и вернуть ее обратно уже не получится. А с оставшимися от реформаторов системными проблемами мы разберемся сами, без их навязчивого участия.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /