В течение всего заседания господин Климов возвращался к этим «признакам». «Мы все помним пляски иностранных парламентариев на Майдане. А среди тех людей, которые ходили по улицам Москвы, не было ли иностранных дипломатов? — спрашивал он коллег.— Есть списки у нас, кто, куда, зачем ходил. Мы неоднократно говорили о подготовке за рубежом соответствующих деятелей — и как пехоты, и как организаторов на низком или даже высоком уровне. Есть оперативная съемка: я видел, как в переулочках напротив обучали людей те самые граждане, которые получают уроки за рубежом».

Наконец господин Климов попросил рассказать об иностранном вмешательстве других участников встречи. Первым выступил член Центризбиркома Андрей Лопатин. Начало его речи было многообещающим: «Традиционно к единому дню голосования активизируются те, кто хочет дискредитировать весь избирательный процесс в нашей стране…»

Однако затем господин Лопатин перешел к обсуждению новаций в процедуре электронного голосования и лишь ближе к концу упомянул, что «на портал ЦИКа идут компьютерные атаки с арендованных из-за рубежа серверов».

 «В информационной сфере Западом развернута кампания по демонизации и дискредитации России. От Украины до Сирии производство информационных фейков поставлено на поток»,— начал рассказывать начальник отдела информационных проблем МИДа Илья Тимохов.

Но через несколько минут он все же вернулся к московским событиям. Комментарии зарубежных политиков о «непропорциональном применении силы» при разгоне столичных протестов дипломат назвал «привычным для Запада лицемерным применением двойных стандартов, поскольку юридических инструментов определения пропорциональности применения силы попросту не существует».

После этого господин Тимохов рассказал про примеры «агитации Запада к участию в несанкционированных акциях». Таких нашлось два.

Во-первых, в Twitter консульского управления США была размещена информация о готовящихся несанкционированных акциях и карта Москвы с указанием районов, где они пройдут. «Казалось бы, эта информация носит упреждающий характер для обеспечения безопасности пребывающих в России граждан США,— допустил поначалу Игорь Тимохов. Но сам же и отверг такую возможность: — Понятно, что это агитка организаторов акции, потому что на ней сохранен русский текст с призывом собираться на акцию». Вторым примером иностранного вмешательства стал Twitter немецкого СМИ Deutsche Welle, в котором, по словам дипломата, был размещен призыв «Москва, выходи!».

«Интересно, куда призывают россиян выходить, если не на несанкционированную акцию?» — спросил представитель МИДа.

Начальник правового управления Генпрокуратуры Артур Завалунов заверил собравшихся, что прокуроры «незамедлительно реагируют на нарушения избирательных прав граждан», а также «на пресечение действий организаторов и участников незаконных и несогласованных публичных акций». После этого он рассказал, что Генпрокуратура в 2019 году приняла решение о признании нежелательной деятельности трех иностранных НКО: фонда «Свободная Россия», Всемирного конгресса украинцев и Атлантического совета. «Эти структуры проводят антироссийские пропагандистские кампании, занимаются дискредитацией руководства страны, формированием общественного мнения о необходимости смены власти в России». Сотрудник Генпрокуратуры так и не пояснил, какое отношение эти организации имеют к выборам в Мосгордуму.

Сенатор Людмила Бокова предложила провести парламентское расследование об иностранном вмешательстве в российские выборы. Она признала, что в российском законодательстве нет определения такого вмешательства, но предложила способ борьбы с ним: «Необходимо разработать законопроект, который четко определял бы места проведения политических акций. Он не нарушал бы право на мирные митинги, закрепленное Конституцией, но и не давал бы нарушать права других граждан, которые ведут детей в детские сады и школы».

Руководитель юридической службы «Апологии протеста» Алексей Глухов заявил «Коммерсанту»: «В федеральном законе о митингах еще в 2012 году было прописано, что в каждом населенном пункте должны быть определены места для массовых акций, так называемые гайд-парки. И говорится, что публичные мероприятия «как правило» должны проходить именно на этих площадках.

Конечно, «как правило» не означает «только там». Но по факту в регионах невозможно получить разрешение на митинг нигде, кроме этих «гайд-парков». Потому что регионы и так установили свои территориальные ограничения для мест проведения митингов, и во многих городах провести легальную протестную акцию в публичном месте просто невозможно.

Проблема в том, что большинство российских «гайд-парков» не приспособлены для выражения гражданского протеста. В 2012 году обещали: устроим гайд-парки как на Западе, со сценой, подведенным электричеством, приходи и митингуй. А в реальности это какие-то пустыри далеко от центра города. В Чебоксарах, например, гайд-парк вообще находится за пределами города, в лесу. Там никакой инфраструктуры нет, даже общественного туалета рядом.

Поэтому инициатива Совета Федерации загнать протестующих в резервации — это, по сути, легализация и так существующего правоприменения. Эти «единые места для митингов» наверняка будут в таких медвежьих углах, что легче снимать актовые залы и проводить там. В общем, налицо продолжение курса на ограничение прав и свобод граждан».

«Независимая газета» пишет, что события последних дней, связанные с уличными протестами, обострили тему взаимоотношения протестующих и полиции. В некоторых СМИ время от времени предпринимаются попытки сравнения действий наших сил правопорядка с действиями полиции в других странах в аналогичных ситуациях с целью убедить общественность, что жесткость принимаемых мер здесь и там примерно одинакова.

Всем памятны недавние многомесячные протесты «желтых жилетов» во Франции. Напомню, там были реальные противоправные акции со стороны манифестантов в виде битья витрин, поджогов, перекрытия дорог, стычек с полицейскими и т.п. Ничего подобного со стороны манифестантов в Москве, разумеется, не было. Вернемся, однако, к французским событиям.

В последнее время во Франции прокатилась целая волна самоубийств полицейских и жандармов – 68 жертв в 2018-м и 28 в течение первого квартала 2019-го. «Покончите с собой! Покончите с собой!» – такие дикие, безумные призывы многократно выкрикивали «желтые жилеты» в Париже минувшей весной в адрес полицейских. В стране заговорили о «пароксизме ненависти». Эти призывы вызвали естественное и резкое осуждение практически всего политического класса Франции – от правительственных чиновников до оппозиции в лице лидера «Национального объединения» Марин Ле Пен. Подобные лозунги нетерпимы и неприемлемы, заявил один из лидеров профсоюза сил правопорядка Фредерик Лагаш, – это оскорбляет погибших полицейских, их семьи, не говоря о самом институте полиции.

Что же могло доводить представителей полиции, куда в принципе отбирают крепких молодых людей с устойчивой психикой, до трагического шага? В качестве причин Лагаш назвал увеличившуюся за последние месяцы неоплачиваемую сверхурочную работу, неэффективное управление силами полиции, нехватку ресурсов и др. Однако все эти причины вряд ли звучат убедительно, по крайне мере с нашей точки зрения.

Приблизиться к ответу позволила случайная беседа, произошедшая в самом начале мая, как раз после серии громких публикаций во французской прессе на данную острую тему. В симпатичном ереванском ресторане рядом с нашим столиком ужинала французская пара примерно нашего возраста. После обмена несколькими репликами завязалась оживленная беседа. Убедившись, что политические внутрифранцузские сюжеты вполне приемлемы для наших собеседников, я наконец задал мучивший меня вопрос: «Упомянутые неоднократно во французской прессе причины самоубийств полицейских (см. выше) не выглядят исчерпывающими – существуют ли иные, более глубокие мотивы этих суицидов?»

Ответ последовал незамедлительно – социальная изоляция. Кстати, ее в числе других причин отметил в самом конце через запятую и упомянутый выше г-н Лагаш. Последняя в списке, эта причина оказалась важнейшей по сути. Те, кто решил свести счеты с жизнью, заявили наши собеседники, просто не смогли выдержать огромного психологического давления, и это вовсе не преувеличение. Протесты во Франции всколыхнули всю страну, выдвинутые социально-экономические требования поддержали миллионы французов. В этих условиях брошенные на подавление беспорядков полицейские оказались в дьявольски сложной ситуации: с одной стороны, они не могли не ощутить себя неотъемлемой частью протестующей Франции, с другой – следовало выполнять служебный долг.

При этом протестующей Франции не было дела до внутренних переживаний полицейских – в ответ на их вынужденные силовые действия она кричала им в лицо: «Покончите с собой!» Легко ли выдержать подобное давление на психику в течение месяцев? Сторонние наблюдатели вряд ли ответят на этот вопрос. В результате – ощущение той самой острой «социальной изоляции», которая, как подтвердят психологи, вполне способна довести человека до крайнего шага.

Могли ли французские власти избежать подобного оборота событий? С нашей точки зрения, да – для этого необходимо было свести к минимуму использование собственной полиции. Напомню, что у Франции есть так называемые Заморские департаменты и Территории (DOM-TOM). Следовательно, можно было организовать несколько рейсов транспортной авиации, чтобы доставить необходимые силы поддержания порядка с Мартиники, Реюньона, Гваделупы, Новой Каледонии на территорию метрополии.

У нас, как известно, подобная практика используется давно. Для недопущения выступлений оппозиции в Москве 27 июля использовался ОМОН из других регионов (были замечены даже бывшие сотрудники украинского «Беркута»). Когда 10 лет назад во Владивостоке происходили волнения в связи с запретом праворульных японских автомашин, то, наоборот, ОМОН доставляли туда из центральных районов. С точки зрения властей, данная практика оправданна.

Источник
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /