Слово «Малороссия»  услышал я более 60-и лет назад, подростком. Произнёс его мой любимый школьный учитель  Иван Степанович Кошевой, родом из Полтавы. Помнится, меня удивило такое  название советской республики. Мы жили тогда в Самборе. Этот изначально галицийский городок 450 лет, с 1349 года,  принадлежал  польской короне. На исходе XVIII века его захватили австрийцы, в 1918 он был отдан возрождённой Польше. Наконец, после войны, стал украинским, т.е. оказался в составе УССР, хотя горожане были польскоязычны, а жители окрестных сёл изъяснялись между собой на русинском наречии. Украина – это было понятно.  «Малороссия» - необычно для слуха пионера.  Мне, 12-летнему, такой термин показался  даже унизительным, как сейчас очень взрослому Владимиру Машкову, известному публицисту. Пришлось моему учителю разъяснять. Передаю в позднейшей записи:

 ««Малыми» мы называем любимых детей, даже когда они вырастают. Нет на земле другого простора, который бы назывался  с таким чувством. Это образ тишины, мира, чистенькой хатки, семейного уюта, доброй книжки. Понимаю, во мне сидит полтавчанин, этим всё сказано».

В одном оспорю покойного   учителя географии:  есть-таки  за земле иные просторы, озвученные именами с прибавлением к ним оттеночного признака  «малый» – Малая Польша, Малая Армения, Малая Азия,  Эллада (этот центр обширного греческого мира с его Великой Грецией, часто называли  Малой Грецией, «микро», на латинском – minorum). И значило и значит это везде лишь один почётный, вызывающий гордость признак изначальности, зародышевого центра, материнского лона.  А в нашем конкретном случае Малая Русь - Малороссия это то место, откуда «есть пошла Русская земля», как написал Нестор-летописец.

Вообще, странно получается. Только  для нас, москалей, Киев - Отец городов русских (в других редакциях – мать).  Прожив полвека в УССР (из них 3 года в «Незалежной»), не слышал, чтобы кто-нибудь произносил  на мове «батько мист украинських»… Забывчивы, однако, «браты-украйинци». 

Отнюдь не в Москве сочинили вызываемую у многих (у В. Машкова, например) возмущение «прибавку» к славному имени Русь, а в канцелярии Константинопольского патриарха в конце XIII века. Вообще, между нами, тот грек-византиец называл жителей южной Руси, Поднепровья,  микророссиянами, в отличие от  жителей заокской стороны, которые у него  мегароссияне.  А через 100 лет галицкий князь Юрий II подхватил новое название,  представившись «князем всей Малой Руси» (dux totius Rutenia minorum). Сам Киев, пока его не захватили литовцы, относился к Великой Руси, но с 1362 года  «перемещается на страницах документов» в пределы «Малой Руси».  С именем «Великая Россия»  остались  северо-восточные земли   бывших владений  Рюриковичей, не попавшие под власть католиков. На итальянской карте 1436 года вся  Заокская Русь обозначена как «Imperio Rosi Magno» - Империя Большой Руси (Н. Ульянов, Русское и великорусское).

Согласитесь, логично, когда две разновеликие части единого целого для различия называют большей (великой) и меньшей (малой). В приложении к «русской земле» эти названия подтверждаются и различиями в народонаселении,  в размерах пашни,  в богатствах недр и т.д.  Напомню и о том различии, которое оттеняет роль собственно России (Imperio Rosi Magno) в бытии всего русского (русьского, если желаете) мира и славянства в целом перед неизбывной внешней угрозой. Об этом, по моему мнению, лучше не скажешь, чем сказал в частном письме в мой адрес неизвестный читатель, подписавшийся, ради безопасности, именем «Искандер»: 

«Я сам украинец… Нет более желанного для Запада, чем смерть всего славянства, ассимиляции его и забвения… Россия - единственное славянское государство, которое в нечеловеческих исторических условиях смогла сберечь… русскую автохтонность в своей культуре. ...Мы (украинцы)  забыли, чем был Киев, а они (русские) до сих пор помнят…».

 Эти слова, высказанные  от сердца,  подтверждают право собственно русских людей называться не просто «большими», но и «великими».  Но нищ  душою тот, кто отказывает в «великости» малороссам и белорусам. Ведь все россы вместе, общими усилиями укрепляли царство,  строили империю и сверхдержаву со всем духовным и материальным содержимым этих государственных образований. Об этом стараются не вспоминать «свидомые украинцы», наспех сочиняющие незалежную историю-отбраковку.

Некоторые читатели ставят мне в вину  якобы смакование терминами «малоросс-малорус» и производными от них.   Будто бы я сознательно унижаю Украину, «обзывая»  её  Малороссией (ударение на второе «о»), а себя называя  русским с малороссийскими корнями.   Ведь  (тычут мне под нос) во всём мире принято писать, говорить и, утверждают, думать  «Украина – Вукраине» (последнее пишется ещё раздельно, но произносится уже вместе, именно «вукраине», а не «въукраине»).

Сейчас всё малороссийское у кандидатки в  НАТО не то, чтобы  уголовно наказуемо, под запретом.  Но на само прозношение слов с корнем «малоросс»  «в Украине»  после 1991 года  наложено некое интеллигентское табу, с элементами страха перед начальством  и силовыми органами.  Зато там появился термин, сродни ругательному, - малороссизм. Это, дают понять нам, нечто вроде наследственного заболевания,  разносимого веками по Украине поветрием под названием русификация.  От него рекомендуется избавиться раз и навсегда, как от оспы. Практически это делается так: переводится, например,  на  украинский язык повесть «великого украинского» (нас уверяют) писателя Гоголя «Тарас Бульба», написанная на языке извечных врагов Украины, с изъятием из текста буквально всех слов с корнем «рус» (а значит, целых предложений и абзацев) или заменой их на слова с корнем «укр» и нейтральные.   В украинских  школах на уроках истории детям рассказывают о «преследовании Наполеона украинскими полками» в 1812 году(!.   Книга Костомарова «Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России»  при недавнем переиздании потеряла в заглавии  шесть последних слов… Примеры бесконечны. Помнится, Президент-Третьего-Тура-Ющенко  предостерёг «молодую демократию» от малороссизма. Может быть и самому ему жаль лишаться такого красивого, значительного на слух просвещённых людей слова. Но ведь благо всё, что отделяет от Москвы  Киев, меняющий полученный от России суверенитет на членство в НАТО.  Пусть лучше «свитова думка» думает, что Украина – украинный штат США, чем малая часть Московии. Глядишь, в текущем тысячелетии  пресловутое общественное мнение признает украинцев равными настоящим европейцам!  А повезёт, так вообще почти «мэриканцямы», как говорят львовские горожане - выходцы из окрестных сёл в первом поколении. Хорошо, что российский газ можно называть тюменским, а трубу – «прокладеною по территории Украины», а то пришлось бы борцам с «русизмами» обогревать хаты торфом и углём и скоро - грывнями.

Признаюсь, в моём личном выборе (Малороссия или Украина?)  играет немаловажную роль и внутренний протест против ярко выраженной антирусской направленности правящей украинской финансово-политической элиты. Но всё-таки моё предпочтение Малой Руси, как имени русской (русьской) страны,  основано на иных ощущениях. Я не сторонний наблюдатель. Некоторые из моих родовых корней остались на Полтавщине. Оттуда и мой любимый учитель с его природным «малороссизмом». Я испытываю гордость, что какими-то генами, некоторыми воспоминаниями души принадлежу к  малороссам, к почве «малой», то есть (напоминаю Владимиру Машкову),  к изначальной, материнской части огромной территории между тремя океанами.  По ней (отметил 200 лет назад один путешествующий поляк) можно скакать месяцы и говорить на понятном всем языке и молиться в своих храмах.

По мне, быть в этом смысле «малым» большая честь, чем находиться «с краю». Название «Украина» для отдельного, самостоятельного государства вообще бессмысленно. Украина чего? - возникает вопрос. Единой Руси – понятно. Но теперь таковой в Киеве и Львове (точнее, во Львове и Киеве) не признают. Тогда, получается, окраина Европы, которая  нескоро пустит славянскую чужачку дальше своей прихожей. Велика ли честь быть задворками континента, оукраинной провинцией,  чем в своё время было приграничное с Диким полем завалящее Переяславское княжество?  Может быть, моё  неприятие имени «Украина» было бы не столь  непреклонным, и  во мне уживались бы  оба имени, если бы не формирование моего сознания в специфическом регионе УССР, Галиции-Галичине, где остались  моё детство, молодость и зрелые годы.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /