Почему этот абсолютно безобидный эпизод обратил на себя внимание неравнодушных граждан, в целом понятно. Русский язык истинные патриоты Украины считают носителем враждебных нации смыслов и конкурентом украинского. Если бы президентские дочки внимали песням на английском, немецком или даже сербском, на это никто не обратил бы никакого внимания.

Борьба с русским языком в общественном пространстве ведется уже давно, но, судя по всему, не приносит желанных результатов. Политики, государственные служащие, даже сотрудники СБУ продолжают упрямо использовать язык «агрессора» и «оккупанта», явно не понимая, как это обстоятельство огорчает искренних радетелей мовы.

​Например, столица Украины остается преимущественно русскоязычной, что, как известно, выжигает душу украинской писательнице Ларисе Ницой, которая, посетив в начале этого года торговый центр Lavina, впала в состояние глубокой фрустрации от речевого поведения киевлян. «Пошла в Lavina. Сын пригласил в кино. Побежал за попкорном. Стою. Одна. Посреди великого русского моря. Одна. Песчинка. А вокруг сплошной тамбов» — написала по горячим следам озабоченная языковым вопросом женщина на своей странице в Фейсбуке.

И надо сказать, что ее тревогу можно понять. Ницой горько недоумевает, откуда в отсутствие русских школ берутся эти толпы "москоротых" (спасибо Ирине Фарион за чудесное словечко!) «Стою. В Тамбове. Хотя это Киев. Спрашиваю себя: Куда делась вся моя (и тысяч таких как я) десятками лет проделанная работа? Сколько встреч посещено. Сколько лекций прочитано. Сколько уроков проведено. Сколько рассказов и сказок написано? Все в песок».

Между прочим, писательница земли украинской обращает внимание на неподобающее поведение не только рядовых соотечественников, но и людей, состоящих на государственной службе. Она считает возмутительным то, что министр внутренних дел Арсен Аваков не только продолжает выступать и писать на русском, но даже не делает вида, что учит украинский, тогда как закон о госслужбе предписывает всем служивым людям использовать в рабочем процессе исключительно государственный язык.

И женщина права. Многие помнят заседание Совета реформ, на котором упомянутый Аваков запустил стакан с водой в Михаила Саакашвили. Все министры по ходу памятного мероприятия, да и сам президент, общались между собой исключительно на русском.



Ницой удалось разоблачить даже сотрудников СБУ, которые, стоя на охране государства на самых ответственных участках, тоже оказались привержены языку врага. Посетив в начале июня головной офис ведомства, она пришла в ужас, услышав как офицеры общаются между собой на русском: «Для меня это был шок. Я часто получаю письма на русском языке с угрозами мне и моей семье о том, что "вот придут ихние…" И тут какие-то незнакомцы, которые должны в стенах такой важной государственной структуры при выполнении государственных обязанностей говорить на государственном языке, — вдруг заговорили со мной на русском языке о каком-то "следователе". Это выглядело как захват врагами нашей Службы безопасности».

Рецепты борьбы с засильем русского в украиноязычном пространстве существуют, однако пока они почему-то не востребованы. Уже упоминавшаяся экс-депутат Верховной Рады Ирина Фарион уверена что патриот, только услышав русскую речь, должен с ходу задвигать ее носителю ногою в челюсть.

Во-первых, такое отношение к «москворотым» логично, поскольку, как указывает Фарион, они являются «умственно отсталыми, предателями, отступниками, ренегатами и гибридами».

Во-вторых, русскоязычные просто не в состоянии внимать иным аргументам — их может привести в чувство только физическое насилие: «Эти люди признают только один способ — этот способ называется "сила". Если до вас не доходит наша интеллектуальная сила, нравственная, духовная, тогда надо применять силу физическую».

А в-третьих, если закон не стоит на защите интересов государственного языка, то народ может прибегнуть к прямой расправе с внутренними врагами: «Что с того, что у нас есть десятая статья конституции, которая пишет, что украинский язык — государственный? Что с того, что у нас есть решение конституционного суда от 1999 года о том, что украинский язык обязателен к употреблению абсолютно во всех областях жизни? Что с того, что у нас есть Уголовный кодекс, который должен наказывать тех, кто не выполняет решения конституции и конституционного суда? И так, тогда наступает суд Линча. Тогда человек начинает себя защищать».

Проблема, однако, заключается в том, что никто не торопится подвергать публичной экзекуции несознательных граждан. Нет, есть отдельные активисты, которые пытаются склонить легкомысленных соотечественников к употреблению «мовы», но это точечная практика, эффективность которой крайне сомнительна.

Некоторые деятели культуры, певцы и прочие лидеры общественного мнения иногда в своих интервью или публичных выступлениях пытаются объяснить украинцам, что русский — это язык интеллектуально несостоятельных людей, он подобен животному гулу или бессмысленному клекоту птиц, но такие предупреждения, равно как и гневные отповеди Ницой и Фарион, не находят должного отклика. Скорее, они воспринимаются как казус, как нелепая и комичная упоротость персонажей, к словам которых невозможно относиться серьезно из-за их склонности видеть опасность там, где ее нет и быть не может.

Если же говорить по существу, то для огромного количества людей русский язык остается наиболее комфортным средством общения и познания окружающего мира.

Происходит это в силу, как утверждает украинский политолог Влад Гулевич, в силу незавершености, «сырости» украинского, границы которого еще не определились, а в самой языковой структуре отсутствует многослойность, присущая языкам с полным набором лексических инструментов.

«Если мы взглянем на украинский язык, мы увидим, что его лексика не покрывает всех проявлений человеческой деятельности. В украинском языке отсутствует жаргон как таковой. Его просто нет. Ни блатного, ни молодежного, ни профессионального сленга украинский язык не знает. Нет развитой философской, военной лексики и т. д. Вместо этого там зияет лексическая пустота.

Поэтому, например, снять детектив на чистом украинском языке невозможно, потому что нет языковых маркеров для его героев, то есть нет блатных слов, которые можно было бы вложить в уста персонажей», — говорит Гудович.

Проще говоря, специалисту в любой области — правоведу, военному, химику, историку, даже многомудрому украинскому националисту проще наполнить точным и объемным смыслом свое высказывание, используя русский язык, а не украинский, где необходимые выразительные средства или находятся в процессе становления, или вовсе отсутствуют. И в сфере госуправления, хотя это и не так критично, русский является более аутентичным, более экономным, поскольку в нем отработана система терминов и понятий, позволяющим использовать минимум лексических единиц для описания проблем и способов их решения.

Паразитирующие на языковом вопросе чиновники, заявляющие об угрозах, которые исходят от русского языка, закрепляющие на законодательном уровне ограничения на его присутствие в образовательной и прочих сферах, подобны «застенчивым воришкам» Ильфа и Петрова. Публично отрицая право русского языка присутствовать на равных с украинским в жизни государства и общества, они, тем не менее, при каждом удобном случае тянут к нему свои руки.
/ Мнение автора может не совпадать с позицией редакции /